|
|
|
 |
 |
 |
|
Предыдущие |
|
|
Предикторы ограничительного пищевого поведения у женщинШевкова Е.В., Бурдин М.В., Гаинцева Н.О. (Пермь)
Аннотация. В исследовании 200 женщин от 16 до 35 лет изучалось намерение практиковать ограничительное пищевое поведение (ОПП) в рамках теории запланированного поведения А. Айзена, а также показатели индекса массы тела, образа тела и самообъектификации как возможные предикторы реального ограничительного пищевого поведения. Подтверждена пригодность теории Айзена для предсказания ОПП. Обнаружены статистически достоверные предикторы ОПП. Общими предикторами для практикования диеты и взвешивания являются высокий уровень готовности к ограничительному пищевому поведению и неудовлетворенность женщины собственным телом. Подтверждена гипотеза о том, что для разных проявлений ОПП предикторы будут различаться. Результаты могут иметь значение для решения психодиагностических, профилактических и психотерапевтических задач в области нарушений пищевого поведения. Ключевые слова: ограничительное пищевое поведение, намерение, теория запланированного поведения, индекс массы тела, эмоциогенное переедание, самообъектификация, удовлетворенность телом.
Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.
Введение Одной из главных задач психологии здоровья считается обнаружение психологических причин и механизмов, определяющих поведение, с помощью которых возможно было бы осуществлять контроль над поведением человека в сфере здоровья. Пищевое поведение, являющееся предметом нашего внимания, в настоящее время изучается очень активно. Интерес исследователей связан с ростом в последние десятилетия нарушений пищевого поведения (eating disorders), которые во многих странах приобретают характер эпидемии и становятся реальной угрозой здоровью нации. Под пищевым поведением понимается ценностное отношение к пище и ее приему, стереотип питания в обыденных условиях и в ситуации стресса, поведение, ориентированное на образ собственного тела, и деятельность по формированию этого образа [4]. В настоящее время установлено, что пищевое поведение человека направлено на удовлетворение не только биологических и физиологических, но также множества психологических и социальных потребностей. Интерес исследователей к нарушениям пищевого поведения меняется — от клинических нарушений (анорексия, булимия, тучность) он смещается к более широкому варианту ограничительного пищевого поведения [11]. Ограничительное пищевое поведение (ОПП) в целом можно определить как преднамеренные усилия, направленные на контроль и самоограничения в питании, целью которых является уменьшение или поддержание веса и объемов тела. ОПП рассматривается как один из отклоняющихся видов пищевого поведения, наряду с эмоциогенным и экстернальным. Реализация женщиной ОПП может рассматриваться как стремление к здоровому образу жизни. В то же время, ОПП, как отмечают многие исследователи, зачастую реализуется как способ решения психологических проблем, а также является отражением социально обусловленных и зачастую излишне «жестких» представлений о важности стройности и физической привлекательности, своего рода «культом тела», поддерживаемом на макро- и микросоциальном уровнях. Наконец, поглощенность стремлением контролировать вес может являться фактором риска таких психических нарушений, как нервная анорексия и нервная булимия [15; 18]. К признакам ОПП можно отнести ограничения в количестве потребляемой пищи, выбор определенных продуктов (диета), жесткий учет калорийности потребляемой пищи, физические упражнения, регулярный контроль веса, употребление лекарств или БАДов для снижения веса. В настоящее время доказано, что ОПП практикуют преимущественно женщины [14]. ОПП является дискуссионным конструктом в психологических исследованиях. В то время как в контролируемых интервенциях ОПП приводит к эффекту снижения веса, высокий уровень ОПП (по данным опросников) оказывается не согласованным с реальным пищевым поведением. В долговременном периоде человек, практикующий ОПП, оказывается не способным достичь цели сокращения или поддержания веса на одном уровне. Более того, некоторые исследования показывают, что высокие показатели по шкалам самоограничения в еде часто предсказывают набор веса, более того, становятся фактором риска развития тучности [17; 19], могут предсказывать такие нарушения пищевого поведения, как переедание, булимию и другие расстройства пищевого поведения, а также эмоциогенное переедание [18]. Было выдвинуто предположение, что опросники отражают скорее не реальное пищевое поведение, а озабоченность по поводу пищевого поведения или готовность к ОПП [10]. Высокий уровень самоограничения связан с чувством вины, переживаемой в связи с потреблением пищи [Там же]. Это предположение исходит из анализа социальных влияний, навязываемого культа определенных стандартов красоты и стройности. Стандарты красоты приводят к беспокойству, предметом которого становятся вес, потребляемые калории, их ограничение, а беспокойство, в свою очередь, к переживанию стресса и потере удовольствия от еды. Еда чаще ассоциируется с тревогой, чем с удовольствием, и съеденный кусок торта оказывается более связан с ощущением вины, чем праздника [20]. К личностным свойствам лиц, склонных к ООП, относят гипертрофированное стремление к самосовершенствованию, перфекционизм, тревожность, нетерпимость к критике и зависимость от мнения окружающих как следствие неустойчивой или заниженной самооценки [2]. Также к факторам, способствующим выбору ограничительного пищевого поведения, относят степень самопринятия своего физического Я и влияние другого на образ физического Я, образ тела [3]. Феномен образа собственного тела в контексте ООП представляет собой стабильный интегративный социально-психологический феномен, включающий: перцептивные искажения (например, утверждения о явной избыточности веса на фоне объективного истощения); неудовлетворенность образом собственного тела (например, ощущение полноты при нормальном индексе массы тела); сверхценный характер переживаний о теле (например, является наиболее значимой детерминантой самооценки); страх полноты [5]. В поисках теоретических оснований выбора образа тела как возможного предиктора ОПП мы обратились к теории самообъектификации Fredrickson, Roberts [12]. Согласно этой теории, женщина обучена оценивать свое тело с позиции внешнего наблюдателя. Если женщина склонна видеть свое тело как объект внимания другого, объект оценки, «тело как объект», мужчина, напротив, видит свое тело как инструмент действия, «тело как процесс». Fredrickson, Roberts определяют самообъектификацию как форму самосознания, ведущую к бдительному контролю над внешним видом тела. Этот процесс ассоциируется с постоянным вопросом, адресованным женщиной самой себе «Как я выгляжу?» (а не как «Как я себя чувствую?»). Известно, что процесс самообъектификации в лабораторных условиях приводит к увеличению чувства стыда и других негативных эмоций [8], снижает эффективность выполнения арифметических заданий, ведет к самоограничениям в еде и контролю над формой [21], причем данные эффекты характерны только для женщин. Показано, что высокий уровень самообъектификации связан с симптомами нарушений пищевого поведения, а чувство телесного стыда («body shame») играет роль медиатора во взаимосвязи самообъектификации и нарушений пищевого поведения [Там же]. Для изучения готовности к ограничительному пищевому поведению необходимо выбрать инструмент, позволяющий установить связь между поведением и его психологическими детерминантами. Таким инструментом, на наш взгляд, является Теория запланированного поведения А. Айзена [6] (ТЗП). В контексте ТЗП выполняется огромное количество исследований здорового поведения. Автор теории предполагает, что предиктором поведения является поведенческое намерение, которое понимается как решение человека практиковать данное поведение в будущем, репрезентация текущей поведенческой ориентации человека и мотивация к осуществлению данного поведения или степень, в которой человек планирует или намеревается реализовывать данное поведение в некотором периоде времени [Там же]. Теория содержит показатели, обуславливающие поведенческое намерение — аттитюд, субъективные нормы и воспринимаемый поведенческий контроль. Субъективные нормы — это убеждения в поддержке значимых Других, основаны на восприятии социального давления или влияния на осуществление или отказ от поведения, как приемлемого, и мотивации подчиняться этому влиянию. Воспринимаемый поведенческий контроль — относительная контролируемость поведения и оценка легкости или трудности реализации поведения. Аттитюд определяется ожидаемым результатом и оценкой его пользы для человека. ТЗП, по данным мета-анализа Godin, Kok [13], является пригодным конструктом для объяснения намерения по отношению к широкому кругу видов здорового поведения, в том числе пищевого поведения. Таким образом, целью нашего исследования стало определение психологических факторов — предикторов ограничительного пищевого поведения женщин на русскоязычной выборке. Новизна исследования заключается в определении предикторов различных проявлений ограничительного пищевого поведения (диета и взвешивание) на русскоязычной выборке. Выявление дифференцированных предикторов для разных феноменов ОПП имеют значение для ранней диагностики нарушений пищевого поведения или их профилактики с выделением соответствующих групп риска. Гипотезы Мы предположили, что предикторами ограничительного пищевого поведения у женщин будут психологическая готовность к нему, удовлетворенность телом, а также объективный показатель индекса массы тела. Мы также предположили, что предикторы разных проявлений ограничительного пищевого поведения, таких, как диета, контроль параметров тела, будут отличаться. Наконец, мы предположили, что эмоциогенное пищевое поведение, как другой вид девиантного пищевого поведения, не будет предсказываться готовностью практиковать ограничительное пищевое поведение, индексом массы тела и показателями образа тела. Материалы и методы исследования Намерение практиковать ограничительное пищевое поведение Показатели «поведенческое намерение», «аттитюд», «воспринимаемый поведенческий контроль», «субъективные нормы» измерялись согласно рекомендациям Ajzen, Madden; McAuley, Courneya [7; 16]. Шкала «поведенческое намерение» включала 5 пунктов, например, «Я твердо намерена ограничивать себя в еде», «Я собираюсь поддерживать свой стабильный вес с помощью диет». Пункты измерялись с помощью 7-пунктовой шкалы Лайкерта с вариантами ответа от «Совершенно невероятно» (1) до «Очень вероятно» (7). Коэффициент α-Кронбаха составил 0,76. Шкала «аттитюд» была измерена посредством пяти биполярных утверждений 7-пунктовой шкалы Лайкерта. Два утверждения отражали аффективное измерение (скучно/интересно, приятно/неприятно), еще два — инструментальное измерение (полезно/бесполезно, выгодно/не выгодно), и одно утверждение отражало моральное измерение (хорошо/плохо). Коэффициент α-Кронбаха составил 0,66. Шкала «субъективные нормы» измерялась при помощи двух пунктов: «Люди, значимые для меня, считают, что я смогу ограничивать себя в еде», «Большинство людей, значимых для меня, хотели бы, чтоб я придерживалась здорового питания». Пункты оценивались с помощью 7-балльной шкалы Лайкерта с вариантами ответа от «Совершенно не согласен» (1) до «Полностью согласен» (7). Коэффициент межпунктовой корреляции составил 0,42. Шкала «воспринимаемый поведенческий контроль» оценивалась при помощи четырех утверждений, например, таких, как: «На самом деле, мне решать, могу ли я ограничивать себя в еде или нет», «Если бы я захотела, я бы могла выдержать любую, даже строгую диету». Все утверждения оценивались по 7-балльной шкале Лайкерта с полюсами «Совершенно не согласен» (1) — «Полностью согласен» (7). Коэффициент α-Кронбаха составил 0,65. Показатели по шкалам вычислялись как среднее по пунктам. Результаты анализа надежности—согласованности позволяют в дальнейшем использовать сконструированные шкалы в статистических расчетах. Пищевое поведение Данные о реальном пищевом поведении женщин получены с помощью трех вопросов из анкеты: «В последние полгода мне случалось сидеть на диете или как-то иначе контролировать свой вес и фигуру» и «Я взвешиваюсь чаще 1 раза в неделю», «Я много ем, когда я переживаю, волнуюсь, испытываю стрессовое напряжение». Измерение веса и объемов чаще одного раза в неделю может рассматриваться как чрезмерное. Таким образом, первый вопрос отражал реальную практику ограничительного пищевого поведения (ограничения в количестве потребляемой пищи и выбор определенных продуктов), второй вопрос позволил получить информацию о наличии фиксации женщины на теме контроля веса, третий вопрос касался эмоциогенного пищевого поведения. Индекс массы тела Участницы исследования указывали данные о своем росте и весе, что позволяло вычислить индекс массы тела (ИМТ), предложенный Кетеле (Quetelet) (измеряется в Вес/Рост², где вес в килограммах, рост в метрах). В настоящем исследовании мы использовали параметры ИМТ согласно рекомендациям ВОЗ [5], где недостаточной масса тела считается, если показатель ИМТ ниже 20, избыточной — свыше 25. Образ тела Характеристики образа Я, связанные с телом, оценивались с помощью опросника И.В. Лыбко «Диагностика телесного Я» (показатели «самопринятие образа телесного Я» и «влияние Другого на отношение к образу телесного Я»). Опросник включает 51 вопрос, форма ответов дихотомическая. Ретестовая надежность показателей составляет 0,91 и 0,93 соответственно, есть данные о высокой содержательной и конструктной валидности методики [1]. Самообъектификация Оценка испытуемыми характеристик собственного тела производилась с помощью методики Noll, Fredrickson (1998) в адаптации Шевковой (неопубл.). Участницам предлагалось проранжировать 12 характеристик тела, 6 из которых — наблюдаемые, основанные на оценке внешности аспекты (вес, физическая привлекательность, сексуальная привлекательность, рельеф мышц, цвет (например, тон кожи, цвет глаз и волос) и объемы (например, груди, талии, бедер)) и 6 — ненаблюдаемые, основанные на компетенциях (координация, здоровье, мышечная сила, уровень энергии, выносливость, физическая форма). Участницы ранжировали в порядке возрастания вклад каждой из характеристик в образ физического Я, или в оценку тела. В статистической обработке принимали участие ранги. Выборка В исследовании приняли участие 200 женщин от 16 до 35 лет (средний возраст — 21,2; SD — 5,5), жительницы г. Перми и Пермского края. Среди участниц исследования были школьницы старших классов, студентки ссузов и вузов, работающие женщины. Участники приглашались к исследованию на добровольной основе, им гарантировалась конфиденциальность. Исследование проводилось на базе Краевого центра повышения квалификации медицинских работников Пермского края и Пермского государственного национального исследовательского университета. Статистические критерии Статистическая обработка осуществлялась при помощи программы Statistica 10. В ходе исследования применялся ряд статистических процедур: описательная статистика, корреляционный анализ Пирсона, множественный регрессионный анализ. Результаты исследования В нашей выборке частота проявления таких пищевых поведенческих паттернов, как практикование диеты, составила 38%, взвешивание — 16%, эмоциогенное переедание — 44%. Корреляционный анализ показателей пищевого поведения (табл. 1) показал, что практикование диеты обнаруживает взаимосвязь с взвешиванием (r=0,20; p<0,003), что вполне ожидаемо, т.к. данные показатели отражают ограничительное пищевое поведение, а эффективность диеты возможно оценить с помощью регулярного взвешивания. Эмоциогенное переедание не обнаружило значимых связей с показателями ОПП.
Таблица 1 Корреляционный анализ показателей пищевого поведения
Согласно требованию мультиколлинеарности во множественном регрессионном анализе, в модель регрессии не следует включать высококоррелирующие между собой показатели. Нами был проведен корреляционный анализ показателей, включенных в ТЗП Айзена. Результаты корреляционного анализа приведены в таблице 2.
Таблица 2 Результаты корреляционного анализа показателей модели А. Айзена
В связи с тем, что компоненты модели ТЗП обнаружили высокую корреляцию между собой, был введен интегральный показатель «Психологическая готовность к ОПП», вычисленный как среднее показателей модели А. Айзена. Результаты регрессионного анализа Мы рассмотрели предсказательную способность исследуемых показателей, взяв в качестве зависимой переменной «практикование диеты» (использование диеты или другого вида ограничения в еде в последние 6 месяцев). Была получена значимая регрессионная модель данных: R² = 0,31; p<0,000 (табл. 3).
Таблица 3 Результаты регрессионного анализа для показателя «практикование диеты»
Исходя из полученной модели, практика ограничительного пищевого поведения может быть предсказана следующими показателями: психологическая готовность к ограничительному пищевому поведению (p<0,000) в совокупности с рангом параметра «выносливость» при самообъектификации (p<0,008), индексом массы тела (p<0,024), влиянием Другого на отношение к образу телесного Я (p<0,026). Таким образом, будут ограничивать себя в еде те женщины, для которых характерен высокий уровень психологической готовности к ограничительному пищевому поведению при тенденции к повышению массы тела при относительной независимости самооценки телесного Я от влияния других. При этом они низко оценивают важность компетентностного параметра «выносливость» при самообъектификации, что может говорить об их удовлетворенности реальным уровнем физической выносливости, в связи с чем они не выделяют его как значимый для себя. Также мы рассмотрели предсказательную способность исследуемых показателей, взяв в качестве зависимой переменной «взвешивание» (контроль физических параметров тела чаще 1 раза в неделю). Регрессионная модель данных также оказалась значимой: R² = 0,18; p<0,000 (табл. 4).
Таблица 4 Результаты регрессионного анализа для показателя «взвешивание»
Полученная модель показывает, что частый контроль физических параметров тела («взвешивание») предсказывается сочетанием таких показателей, как ранг параметра «вес» при самообъектификации (p<0,000), ранг параметра «сексуальная привлекательность» при самообъектификации (p<0,002), психологическая готовность к ограничительному пищевому поведению (p<0,003), самопринятие образа телесного Я (p<0,055). Это значит, что часто взвешиваться будут женщины с высокой значимостью параметров «вес» и «сексуальная привлекательность», с низким уровнем самопринятия образа телесного Я (на уровне тенденции к значимости) и высоким уровнем готовности к ограничительному пищевому поведению. В качестве третьей зависимой переменной был взят показатель «эмоциональное переедание». Мы также получили значимую регрессионную модель данных: R² = 0,12; p<0,000 (табл. 5).
Таблица 5 Результаты регрессионного анализа для показателя «эмоциогенное переедание»
Из таблицы № 5 видно, что в модель, значимо предсказывающую «эмоциогенное переедание», вошли показатели самопринятия образа телесного Я (p<0,027), а также ряд параметров самообъектификации — «здоровье» (p<0,052), «мышечная сила» (p<0,041), «физическая привлекательность» (p<0,036), «объемы» (p<0,001), «выносливость» (p<0,000). Можно заключить, что для женщин с эмоциогенным перееданием характерен низкий уровень принятия образа телесного Я, при этом при формировании образа телесного Я в меньшей степени участвуют такие параметры, как «выносливость», «объемы», «физическая привлекательность», «мышечная сила», «здоровье». Иначе говоря, отсутствие эмоциогенного переедания предсказывает высокая значимость для женщины таких телесных компетенций, как мышечная сила, здоровье, выносливость и таких внешне наблюдаемых параметров, как объемы тела и физическая привлекательность. Обсуждение результатов и выводы В результате исследования в целом мы подтвердили гипотезу о том, что предикторами ограничительного пищевого поведения у женщин являются психологическая готовность к нему, удовлетворенность телом и индекс массы тела. Так, общим для практикования диеты и взвешивания предиктором является высокий уровень готовности к ограничительному пищевому поведению. В целом, этот результат подтверждает пригодность теории А. Айзена для предсказания ограничительного пищевого поведения у женщин. Также подтвердилась гипотеза о том, что для разных проявлений ОПП предикторы будут различаться. Из показателей образа тела низкий уровень самопринятия образа телесного Я является предиктором взвешивания, а низкий уровень влияния Другого на образ телесного Я — предиктором практикования диеты. В целом полученные нами данные согласуются с данными критического обзора психосоциальных коррелятов ОПП Hawks et al. [14]. Авторы, обобщая результаты многочисленных исследований, делают вывод, что неудовлетворенность телом предсказывает уровень ОПП. Объективный показатель индекса массы тела является предиктором только для практикования диеты и не предсказывает контроль параметров тела. Hawks et al. отмечают в указанном выше критическом обзоре, что индекс массы тела является предиктором насмешек окружающих и неудовлетворенности телом у подростков, а неудовлетворенность — предиктором ОПП. Наши данные указывают на прямую, а не опосредованную зависимость между индексом массы тела и ОПП. В этом смысле измерение себя, по сравнению с практикованием диеты, менее выражено в выборке и не связано с индексом массы тела. Этот факт может иметь значение для оценки вероятности развития нарушений пищевого поведения, для решения профилактических и терапевтических задач в этой области. Показатели самообъектификации также по-разному предсказывают ограничительное пищевое поведение. Высокая значимость для женщины таких наблюдаемых, основанных на оценке внешности показателей, как вес и сексуальная привлекательность является предиктором ее зацикленности на теме контроля веса (частого взвешивания), но не является предиктором практикования диеты. В то же время такая телесная компетенция, как выносливость, является предиктором практикования женщиной диеты. Наша третья гипотеза о том, что эмоциогенное пищевое поведение не будет предсказываться готовностью практиковать ограничительное пищевое поведение, индексом массы тела и образом тела, подтвердилась частично. В значимую регрессионную модель вошли показатели образа тела. Мы обнаружили, что низкий уровень принятия образа телесного Я является предиктором эмоциогенного переедания, наряду с телесными компетенциями (мышечная сила, здоровье, выносливость) и внешне наблюдаемыми параметрами (объемы тела и физическая привлекательность). Ограничения В нашем исследовании у участниц фиксировался факт ОПП (практикования диеты в последние 6 месяцев, измерения веса чаще 1 раза в неделю), таким образом, мы не измеряли выраженность ОПП, а только его наличие. Еще одним ограничением полученных нами данных является их самооценочный характер. Женщины сами сообщали данные о своем весе и росте, что могло повлиять на их объективность.
Литература 1. Лыбко И.В. Методика «Диагностика телесного Я» // Психологическая диагностика. – 2008. – № 3. – С. 5–21. 2. Малкина-Пых И.Г. Терапия пищевого поведения. – М., 2007. 3. Малкина-Пых И.Г. Перфекционизм и удовлетворенность образом тела в структуре личности пациентов с нарушением пищевого поведения и алиментарным ожирением // Экология человека. – 2010. – № 1. – С. 21–27. 4. Менделевич В.Д. Клиническая и медицинская психология. – М.: МедПресс-информ, 2005. 5. Скугаревский О.А. Методы диагностики нарушений пищевого поведения. – Минск, 2005. 6. Ajzen I. The theory of planned behavior. Organizational Behavior and Human // Decision Processes. – 1991. – Vol. 50. – P. 179–211. 7. Ajzen I., Madden T.J. Prediction of goal-directed behaviour: Attitudes, intentions, and perceived behavioural control // Journal of Experimental Social Psychology. – 1986. – Vol. 22. – P. 453–474. 8. Calogero R.M. A test of objectification theory: The effect of the male gaze on appearance concerns in college women // Psychology of women quarterly. – 2004. – Vol. 28. – P. 16–21. 9. Courneya K.S. Predicting repeated behavior from intention: The issue of scale correspondence // Journal of Applied Social Psychology. – 1994. – Vol. 24. – P. 580–594. 10. de Witt J.C., Evers C., de Ridder D.T. Double trouble: restrained eaters do not eat less and feel worse // Psychology & Health. – 2012. – DOI:10.1080/08870446.2012.751106 11. Dewberry C., Ussher J. Restraint and Perception of Body Weight among British Adults // The Journal of Social Psychology. – 2010. – Vol. 134, № 5. – P. 609–619. 12. Fredrickson B.L., Roberts T.A. Objectification theory: Towards understanding women’s lived experiences and mental health risks // Psychology of Women Quarterly. – 1997. – Vol. 21. – P. 173–206. 13. Godin G., Kok G. The theory of planned behavior: a review of its applications to health related behavior // American Journal of Health Promotion. – 1996. – Vol. 11. – P. 87–97. 14. Hawks S.R., Madanat H.M., Christley H.S. Psychosocial Associations of Dietary Restraint // Implications for Healthy Weight Promotion, Ecology of Food and Nutrition. – 2008. – Vol. 47, № 5. – P. 450–483. 15. Heatherton T.F., Polivy J. Chronic dieting and eating disorders: A spiral model // J.H. Crowther, D.L. Tennenbaum, S.E. Hobfold, M.A. Parris (Eds.) The etiology of bulimia nervosa: The individual and familial context. – Washington, DC: Hemisphere, 1992. – P. 133–155. 16. McAuley E., Courneya K.S. Adherence to exercise and physical activity as health-promoting behaviours: Attitudinal and self-efficacy influences // Applied and Preventative Psychology. – 1993. – Vol. 2. – P. 65–77. 17. Medicare’s search for effective obesity treatments: Diets are not the answer / T. Mann, J. Tomiyama, E. Westling [at al.] // American Psychologist. – 2007. – Vol. 62. – P. 220–233. 18. Polivy J., Herman C.P. Dieting and binge eating: causal analysis // American Psychologist. – 1985. – Vol. 40. – P. 193–204. 19. Predictors of weight change over two years among a population of working adults: The Healthy Worker Project / S.A. French, R.W. Jeffery, J.L. Forster [at al.] // International Journal of Obesity. – 1994. – Vol. 18. – P. 145–154. 20. Rozin P. Food is fundamental, fun, frightening, and far-reaching // Social Research. – 1999. – Vol. 66. – P. 9–30. 21. That swimsuit becomes you: Sex differences in self-objectification, restraint eating and math performance / B. Fredrickson, T. Roberts, S. Noll [at al.] // Journal of Personality and Social Psychology. – 1998. – Vol. 75. – P. 269–284.
Ссылка для цитирования УДК 159.9.072.432:613.2 Шевкова Е.В., Бурдин М.В., Гаинцева Н.О. Предикторы ограничительного пищевого поведения у женщин // Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика: электрон. науч. журн. – 2014. – N 4 (6) [Электронный ресурс]. – URL: http://medpsy.ru/climp (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.
|
||||||
В начало страницы
|
|
|
|
|
Выпуск № 21 |
|
Мартюшева В. (Украина) Чудо в хосписе |
|
Максимова Е. (Украина) Самоубийство как ответ человека на вызовы бытия в условиях сужения видения жизненного пространства |