УДК 616.8 (021).851

В. Н. МЯСИЩЕВ И МЕДИЦИНСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Л. И. Вассерман, В. А. Журавель

Психоневрологический институт им. В. М. Бехтерева

Владимир Николаевич Мясищев (1893–1973), чей творче­ский путь в медицине и психологии начался еще до 1-й миро­вой войны, на протяжении полувека являлся одним из самых активных, разносторонних и ярких деятелей в области меди­цинской психологии в нашей стране.

Родившийся в Фридрихштадте (теперь Яунелгава в Лат­вии) в семье мирового судьи Николая Филадельфовича Мясищева, направленного туда после окончания Императорского Харьковского университета, он рано потерял отца. Его матери, Евгении Арсеньевне, дочери тайного советника А. Лаврова, пришлось с тремя детьми переехать на юг России, в Николаев, где В. Мясищев окончил Александровское реальное училище в 1912 г. и тогда же поступил на основной факультет Психоневрологического института в С.-Петербурге [I]. (Надо сказать, что разносторонне одаренный юноша поначалу стремился к музыкальной карьере, но травма руки, полученная при падении с лошади, помешала осуществить желаемое). В институте В. Мясищев намеревался получить юридическое образование, но после 1-го курса основного факультета подал заявление на медицинский факультет. На первом курсе основного факуль­тета, где одними из главных предметов были общая и экспериментальная психология, а также психология индивидуальности (характерология), он увлекся лекциями и семинарами профес­сора психологии, доктора медицины, декана и основателя основного факультета, выдающегося русского психолога Александра Федоровича Лазурского (1874–1917) [2]. И уже в 1914 г. в издававшемся Психоневрологическим институтом жур­нале «Вестник психологии» появилась первая научная работа В.Н. Мясищева «Научно-характерологический анализ литературных типов» (по трилогии Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность») [З].

Научной характерологии, психологии индивидуальности в норме и патологии В.Н. Мясищев, по существу, был верен впоследствии всю жизнь.

Следует отметить, что основанный В.М. Бехтеревым, его учениками и соратниками Психоневрологический институт (ПНИ) содержал в названии термины «психологический» и «неврологический», причем под «неврологией» в то время В.М. Бехтерев подразумевал широкий комплекс наук о чело­веке, медицинский же факультет в составе ПНИ был создан только через пять лет после основания института в 1907 г. [4]. Таким образом, В.Н. Мясищев попал в атмосферу весьма благоприятную для становления его в качестве врача и психолога в медицине. В частности, А.Ф. Лазурский уже в 1908 г., к тому времени впервые в России, создал специальный доцентский курс «медицинской психологии» и читал его в Женском медицинском институте (теперь 1-й Медицинский институт им. И.П. Павло­ва) [5].

Научная деятельность В.Н. Мясищева началась в период бурного развития отечественной и мировой медицинской пси­хологии. Начало ее расцвета в России относится к середине 80-х гг. XIX в., когда ряд психиатров и невропатологов, а так­же представителей других медицинских специальностей в силу практических и познавательных потребностей приступили к ре­шению психологических проблем медицинской науки и прак­тики здравоохранения. Это относится и к теории психологии, и к методам не только психологического исследования, но и психологического воздействия (психотерапии), а также к во­просам психогигиены и психопрофилактики. Многие были сов­ременниками Мясищева-студента, но старшие из них уже на­ходились на закате своей научной и творческой деятельности или впоследствии эмигрировали в первые годы врачебной и научной деятельности Владимира Николаевича. Он относился как бы уже к третьему поколению научно образованных пси­хологов в русской медицине, первыми из которых по праву считаются (по алфавиту) В.М. Бехтерев, В.X. Кандинский, П.И. Ковалевский, С.С. Корсаков, И.А. Сикорский, А.А. Токарский и В.Ф. Чиж, а позже к ним присоединились их уче­ники и сотрудники А.Н. Бернштейн, Г.И. Россилимо, А.Ф. Лазурский и большой ряд менее известных деятелей русской медицинской психологии. Следует сказать, что они пристально следили за развитием психологии в Европе и США, некоторые длительные сроки стажировались за границей (В.М. Бехтерев, В.Ф. Чиж, А.Ф. Лазурский), но дальнейшее их творче­ство шло, как правило, самобытным путем и обогащало миро­вую (и не только медицинскую) психологию. Здесь не место для изложения всего того богатства, которое было выработано русскими психологами, работавшими в медицине, но лишь в по­следние годы стали широко известны причины, почему оно не­достаточно использовалось и сравнительно медленно развива­лось в период после революции 1917 г.

Можно с большой долей уверенности утверждать, что ор­ганизационные формы научной деятельности и некоторые прин­ципы исследований В.Н. Мясищев унаследовал от В.М. Бех­терева. Пристрастие к изучению физиологических коррелятов душевной деятельности и тем самым к подлинной объективно­сти психологического исследования личности он перенял у И.А. Сикорского (вместе с идеями и теорией психопрофилактики, основателем которой тот явился в 1880 г.). Эксперимен­таторскую тщательность в психологической лаборатории, а так­же глубокий интерес к широкому кругу проблем теории лич­ности – от В.Ф. Чижа. И, конечно, самой большой его лю­бовью была научная характерология в норме и патологии, чем он, как уже сказано, стал заниматься под непосредственным влиянием А.Ф. Лазурского.

В.Н. Мясищев закончил обучение на медицинском факуль­тете ПНИ в декабре 1919 г. Но его медицинская деятельность (в качестве санитарного врача Невского управления водных сообщений) началась еще в середине 1918 г. За полгода до получения диплома он стал ординатором кафедры психиатрии своего факультета и врачом-интерном Воспитательно-клиниче­ского института для нервнобольных детей. Особенно значи­тельно профессиональная деятельность В.Н. Мясищева стала расширяться с 1921 г. Так, с марта этого года и до конца жиз­ни он был сотрудником института, носящего теперь имя В.М. Бехтерева, а с апреля 1939 г. около 20 лет являлся его директором. Параллельно он работал в ряде других научных медицинских и педагогических учреждений Петрограда–Ле­нинграда [б].

В таких широких организационных рамках почти 60 лет про­текала деятельность В.Н. Мясищева в области психоневроло­гии и медицинской психологии. Им написаны более 300 науч­ных работ, около 280 опубликованы в печати, примерно поло­вина их в большей или меньшей степени относится к медицин­ской психологии. Несколько десятков неизданных работ нахо­дятся в государственном архиве [7].

Второй, после студенческого, период научной медико-психо­логической деятельности В.Н. Мясищева также был связан с учреждениями, руководимыми В.М. Бехтеревым. Он про­должался почти все 20-е гг. В.Н. Мясищев даже был избран заведующим кафедрой рефлексологии Государственного ин­ститута медицинских знаний  (ГИМЗ; ныне – Санитарно-гигиенический медицинский институт) после смерти В.М. Бехтерева (кафедру вскоре закрыли как носительницу «несо­ответствующих» научных представлений). Следует напомнить, что В.М. Бехтерев именовал психиатрию и медицин­скую психологию «паторефлексологией». Положительной сто­роной рефлексологической концепции было, на наш взгляд, изучение «неврологии личности» и подчеркивание детерминиз­ма, реальной жизненной обусловленности мыслей, поступков, эмоциональных переживаний и их нарушений, но имелось известное игнорирование колоссального разнообразия собственно психических явлений – процессов, свойств, состояний. Находясь под мощным влиянием В.М. Бехтерева, В.Н. Мясищев выполнял тогда исследования, характерными из которых были: «О типичных вариациях сочетательно-двигательных рефлексов у человека» [8], «О соотношении внешней и внутренней реакции» [9], «Экспериментальные данные об объективных признаках нарушений чувствительности при истерии и в гипнозе» [10].

Особую главу медико-психологической деятельности В.Н. Мясищева по развитию объективного (психофизиологическими ме­тодами) изучения нервно-психических состояний составляют исследования, начатые им вскоре после смерти В.М. Бехтерева работой «О так называемом психогальваническом рефлексе и его значении в исследовании личности» [11] и завершенные через 15 лет капитальной докторской диссертацией [12]. Здесь он отказался от двигательной методики Бехтерева и использо­вал непроизвольный психогальванический рефлекс-феномен.

Следует сказать, что это был период перестройки научных основ психологии, перевод ее на диалектико-материалистические «рельсы». Различные силы в психологии и директивной идеологии воспользовались этим для того, чтобы отчасти «от­менить» или принизить предшествующую немарксистскую оте­чественную психологию, отчасти приспособить ее достижения к нуждам марксистской философии, социологии и политэконо­мии. Психологические школы в медицине распались после смерти их лидеров, а новым поколениям врачей не хватало образованности в этой области, психологические исследования в медицине отошли в тень. В.Н. Мясищев, Л.С. Выготский, Б.В. Зейгарник, Р.А. Лурия, М.С. Лебединский, Г.Б. Абрамович, В.М. Коган и сравнительно небольшой ряд других исследователей своими трудами в эти годы поддерживали раз­витие психологии в медицине в нашей стране. В целом эти особенно сложные для научной и практической психологии вре­мена продолжались практически до середины 50-х гг.

Тем не менее научное творчество В.Н. Мясищева в области медицинской психологии чрезвычайно многогранно и содержит обилие мыслей, идей, наблюдений. К сожалению, по разным причинам они не всегда излагались им в законченной форме, поэтому от изучающего его творчество требуется особая сосредоточенность, вдумчивость и понимание эпохи, в которой соз­давались те или иные работы. Естественно, не все работы рав­ноценны и поэтому остановимся лишь на некоторых из них, которые можно отнести к ключевым или итоговым, чтобы по возможности отразить в отведенных объемах основное из вкла­да В.Н. Мясищева в развитие медицинской психологии.

Поскольку вопросы предмета и метода в психологии явля­ются определяющими, то особый интерес представляет опубли­кованная В.Н. Мясищевым в начале 1933 г. работа «Задачи психофизиологического эксперимента в клинике нервных и душевных болезней» [13]. По мнению автора, таких задач – три. Во-первых, эксперимент должен быть приемом эксперименталь­ной диагностики, который, углубляя и уточняя клинический метод, может разрешить особыми приемами то, что клиниче­ским путем разрешить не удается. Во-вторых, по В.Н. Мясищеву, эксперимент должен быть средством углубленного изуче­ния болезненного состояния, а также выяснения причин и про­исхождения его. Здесь он отмечал, что задачи патогенетического эксперимента в области прямого воздействия на психофизиологическую динамику, создание и устранение таким пу­тем болезненных явлений «еще отчетливо не осознаны». В-третьих, эксперимент должен служить доказательным сред­ством динамики заболевания, в том числе учета результатов терапии. Имелся в виду широкий диапазон воздействий от фи­зиотерапии до лечения трудом и психотерапии, и вообще «пе­ределки личности». Как мы отчетливо видим, задачи эти оста­ются актуальными до настоящего времени.

В рассматриваемой работе В.Н. Мясищев коснулся также многих важных и актуальных до сих пор проблем психологии в «медицинской, педагогической и психотехнической практике». Осудив наблюдавшийся в предшествовавший период «методи­ческий фетишизм», заключавшийся по его словам «в превра­щении эксперимента из средства в самоцель, с отрывом от общих задач исследования, с сужением и уродованием их рам­ками самой методики», он призвал ставить вопрос о границах этого метода и комплексировании его с другими для успеш­ного разрешения задач исследования и приближения его к жиз­ни. В направлении этой «натурализации» эксперимента В.Н. Мя­сищев видел следующие пути углубления связи с клиникой: во-первых, экспериментирование «натуральными» формами деятельности, «как, например, формами труда больных, игра­ми, отдельными режимными моментами»; во-вторых, «на осно­ве углубления и уточнения путем количественного анализа дан­ных клинического наблюдения и естественного эксперимента в лаборатории».

Следующее положение В.Н. Мясищева заслуживает пол­ного цитирования, так как практически является формулой по­строения психологического эксперимента: «...Эксперимент вы­растает из жизни, и должен в особой постановке, а иногда да­же, построив некоторую предварительную гипотезу, организо­вать в более или менее простых условиях аналогичный по структуре процесс, проверить предположение, внести в него поправ­ки на основе опыта, опять проверить исправленную концепцию, изменить компоненты, входящие в процесс, пока не получится убедительного результата, на основе которого можно подойти к организации реального жизненного процесса и там в послед­ней инстанции окончательно подтвердить предположение или направить новый заказ к эксперименту» [13, с. 120]. Афори­стично звучит его формулировка «искусственное вскрывает на­туру», но при этом В.Н. Мясищев подчеркивал, что для этого недостаточно одних лабораторных данных и необходимо си­стематическое дополнение их данными «натуральной жизни». Соответственно, отмечал он, раньше «мы имели скорее ряд экспериментальных стереотипных методик, которые применя­лись для изучения той или иной функции, того или иного нерв­но-психического процесса» [13, с. 121]. То есть, для изучения памяти использовались, уточняет он, повторение чисел, слов, фраз; изучения внимания – корректура, при изучении умствен­ной работоспособности –  счетные таблицы Э. Крепелина и т. д. На самом же деле исследователь имеет дело не со статической функцией, а с динамикой целостного процесса. «Более того, – утверждал В.Н. Мясищев, – следует не столько даже констатировать, диагностировать, сколько стремиться к переделке личности, а сама постановка диагноза проверяется на резуль­татах мероприятий». «Конечно, такая единственно правильная, изредка в известной степени осуществлявшаяся позиция оказы­вается значительно более трудной, так как предъявляет гораз­до больше требований к исследователю, который должен не­устанно формировать диалектику исследовательского процесса на основе связи с диалектикой жизни» [13, с. 122], – призна­вал профессор психологии на основании своего 20-летнего опыта.

И далее В.Н. Мясищев изложил свое понимание проблемы отношения исследуемой личности в ситуации эксперимента. «Кривая работы представляет или кривую механизма – функ­цию, или кривую отношения. Отношение определяет функцио­нальные возможности, заряжает механизм», – утверждал он и полагал даже, что ситуация определяет реакцию, а в центре ситуации стоит личность – ее отношение к задаче, к экспери­ментатору, к обстановке [13, с. 122].

В этой же работе В. Н. Мясищев коснулся проблемы соот­ношения формы и содержания, отметив, что вся старая «пси­хологическая экспериментатика» страдает функциональным формализмом, а «рефлексологическое течение занималось формальной проблемой механизмов». Отметив необходимость це­лостного подхода, он затронул проблему связи качества и ко­личества: «Количественные данные эксперимента связываются с качественными особенностями, а через последние – с качест­венными особенностями клинической картины». И, наконец, «больным местом» в вопросе изучения личности В.Н. Мясищев тогда считал систему понятий (заметим, что, пожалуй, в ос­новном, в этой части психологической проблематики за прошед­шие десятилетия наиболее заметны перемены и успехи).

Вопросам двух других важнейших методов психологии – на­блюдения и расспроса – посвящена другая важнейшая работа В.Н. Мясищева того периода «Характер и прошлое (к вопросу о методике анамнеза)» [14, с. 142–169]. Данная работа достаточно велика по объему, поэтому изложить ее содержание здесь не представляется возможным. Учитывая же ее значение, мы можем рекомендовать ознакомиться с нею всем специалистам, интересующимся проблемами персонологии и характерологии (к сожалению, переиздать ее до сих пор не удалось). Вопрос об анамнезе назван в статье вопросом о «сложной, опасной, сомнительной и, вместе с тем, необходимой и неизбежной мето­дике и технике». Поскольку «личность – это динамический, мно­жественно обусловленный, постоянно развивающийся процесс, в котором каждый данный момент уходит корнями в прошлое», то «поперечный разрез настоящего правильно раскрывается на­ми только по мере того, как мы разворачиваем клубок прош­лого, его событий, условий связи личности с ними и ее реакций на них», – утверждается в работе далее. В ней затронуты проб­лемы как «субъективного», так и «объективного» анамнеза.

Значительный интерес в данной статье представляют суж­дения о соотношении и ценности методов психологического ис­следования. «Трудная проблема изучения личности требует ис­пользования всех существующих средств и выдвигает принципиальное положение о взаимодействии методов с организован­ным разделением труда, с отчетливым представлением о том, что каждый из методов вносит в изучение личности, и какие каждый из методов ставит проблемы для разрешения их дру­гими. Так, эксперимент дает запросы наблюдению и, в свою очередь, аналитически дополняет и количественно определяет его данные. Так, наблюдение в настоящем неразрывно связы­вается с вопросами о прошлом, а прошлое дает понять скры­тые динамические пружины поведения в настоящем» [14]. Да­лее отмечалось, что экспериментальный метод имеет огромное преимущество в области точного измерения и анализа: «одна­ко синтетический охват проблемы ему, если и доступен, то в частичной форме, а для изучения генезиса человеческой личности применение его связано с труднопреодолимыми препятствиями и составляет важную задачу будущего развития эксперимента. Метод наблюдения в принципе является основным для поставленной проблемы. Оперируя более сложными комплексами, он дает возможность более полного синтеза, но аналитические возможности его далеко отстоят от экспериментальных». Одна­ко, «особые и, пожалуй, реально непреодолимые трудности пе­ред методом наблюдения возникают по отношению к тем сторонам личности, которые по сути своей могут раскрыться толь­ко на протяжении длительного времени» [14]. Отсюда и вы­текает все значение анамнестического метода.

Следует отметить, что именно в то время в США готови­лись к созданию опирающегося в значительной мере на анам­нестический метод многопрофильного личностного опросника (ММРI), выросшего из американской традиции создания опросников как методов психологии, идущей от исследований Стэнли Холла 90-х годов XIX века. Этот методический прием, базиру­ющийся на развитой статистике, явился как бы «третьим пу­тем» изучения личности, имеющим свои недостатки, но и преодолевшим некоторые слабые места «классических» клиниче­ских методов – наблюдения и расспроса, а также более но­вого – экспериментального метода.

Оживление исследований в психологии в период «реконст­рукции» начала 30-х гг. дало возможность В.Н. Мясищеву рас­ширить и углубить поиски в области теории личности, ее нормы и патологии. Надо сказать, что в условиях приоритетов того времени хорошую «услугу» ему оказали те, кто принял на идей­ное вооружение (на наш взгляд, кстати, не совсем точно пере­веденный) знаменитый еще недавно VI тезис К. Маркса о Людвиге Фейербахе: «Сущность человека есть совокупность общественных отношений». Думается, это обстоятельство по­могло В.Н. Мясищеву возвратить в научный обиход теоретиче­ские построения своего учителя А.Ф. Лазурского и известного философа и социолога, эмигрировавшего в 1920 г., Семена Людвиговича Франка об отношениях личности к себе и окружаю­щей ее среде. В госархиве сохранился фундаментальный доклад В.Н. Мясищева «Проблема личности в психологии и психопа­тологии», с которым он выступил в июне 1935 г. [15]. Автор подчеркивал: «...Личность человека рассматривается и харак­теризуется нами в первую очередь с точки зрения ее сознатель­ных отношений к окружающей действительности, в отличие от обычного понимания, рассматривающего ее как систему функ­ций». Таким образом, к середине 30-х годов В.Н. Мясищевым была сформулирована собственная концепция психологии лич­ности и методов ее изучения и воздействия на нее в целях лечения или воспитания. На этой основе уже тогда был выпол­нен ряд интересных, практически важных исследований [16, 17, 18].

К сожалению, последующие исторические события затормо­зили нормальное развитие научных исследований в области пси­хологии даже в тех рамках, в которых они протекали в 30-е гг.

Великая Отечественная война, принесшая неисчислимые жертвы и страдания, дала, вместе с тем, новый материал для научного осмысления, например, неврологических основ лично­сти (в частности, на модели контузий и огнестрельных ранений головного мозга), обогатила представления о серьезнейшей роли отношения в реальной жизни, в частности, любви к отечест­ву, в борьбе народа с вооруженным нашествием и т. п. В.Н. Мясищев, руководивший в блокированном Ленинграде Институтом имени В.М. Бехтерева, в то время специализированного гос­питаля, обобщил свои наблюдения и опыт работы вскоре после войны в ряде интереснейших публикаций [19, 20].

Дальнейшие государственно-идеологические процессы в пос­левоенный период способствовали резкому принижению науч­ной психологии и прикладных ее отраслей, подмене ее физио­логическим учением о высшей нервной деятельности акад. И.П. Павлова, умершего еще в 1936 г. На самом высоком уровне проводились инструктивные по характеру «совещания» с целью новой перестройки психологии, перевода ее на мало­продуктивную для этой науки физиологическую почву. Об атмосфере таких совещаний можно судить хотя бы по реплике с пристрастием из президиума в адрес выступавшего В.Н. Мясищева на объединенном заседании Президиума АМН и Пле­нума Правления Всесоюзного общества невропатологов и психиатров в октябре 1951 г.: «Где вы локализуете свои отношения личности?» [21].

Только после общеизвестных событий 1953 г. началось воз­рождение научной психологии в нашей стране. В частности, на­чал издаваться журнал «Вопросы психологии», где ведущие психологи страны выступили с итоговыми и программными статьями. В 1956 г. В.Н. Мясищев опубликовал там многогран­ную работу «О значении психологии для медицины» [22], в ко­торой, однако, еще ощущается сильное влияние предшество­вавшего «павловского» периода. Можно сказать, что физиоло­гический редукционизм психологии в медицине был преодолен лишь в начале 60-х гг. после еще одного «совещания» в ок­тябре 1962 г. [23].

То есть, только около 30 лет назад сложились более реаль­ные условия для развития всех отраслей научной психологии, в том числе медицинской. Так, при АМН СССР была создана проблемная комиссия «Медицинская психология», которую он возглавлял около 10 лет. Были созданы факультеты психоло­гии, готовящие кадры, в том числе психологов для медицины, и другие организации психологов. Тогда же стали появляться на основании многолетних наработок психологов их фундаментальные монографии, в частности руководство В.Н. Мясищева «Введение в медицинскую психологию», написанное им совмест­но с М.С. Лебединским, стало настольной книгой уже для не­скольких поколений специалистов [24].

Здесь же для освещения взглядов В.Н. Мясищева на проб­лемы медицинской психологии в конце его творческого пути остановимся на малоизвестной, небольшой, но содержательной работе «Проблемы, методы и значение медицинской психоло­гии» [25]. Медицинская психология, по мысли автора, это широкий комплекс всего того, что «может отразиться положитель­но или отрицательно на психическом здоровье человека, и то, что через психику может отразиться на его соматическом со­стоянии». То есть, предметом медицинской психологии явля­ются этиология и патогенез психогений и соматогений, а также предупреждение и лечение их. Однако этим предмет медицин­ской психологии, по В.Н. Мясищеву, не исчерпывается. Изуче­ние психологических факторов соматической патологии, забо­леваний мозга, связи психики с соматикой в процессах био­логической, в частности, фармакотерапии, а также психотера­пии, разработка теории управления поведением в норме и па­тологии – вот те направления медицинской психологии, кото­рые неизменно выделял В.Н. Мясищев в последние годы жизни.

Заметим, что В.Н. Мясищев одним из первых среди своих современников – крупнейших отечественных психологов, рабо­тавших в медицине, понял необходимость изучения психических и социально-педагогических факторов патологического развития личности (включая раннее детство) в контексте учения о психогениях и соматогениях. При этом В.Н. Мясищев под­черкивал, что психогении не исчерпываются традиционной об­ластью психоневрологии, но имеют широкое распространение и в области соматических заболеваний [26]. Причем предпочте­ние следует отдавать не потрясениям или острым психическим травмам, а особенностям личности больного и той длительной патогенной ситуации, которая предшествовала болезни и сопро­вождает ее. Тем самым В.Н. Мясищев демонстрировал свое оригинальное видение психосоматических соотношений, пред­сказал бурное развитие этого направления в медицине и психо­логии, которые мы сегодня наблюдаем.

В этой связи ученый неоднократно отмечал значение психо­диагностики, особенно в тонких вопросах предболезни и на­чальных проявлений заболевания, когда умение отличать боль­ного от здорового играет решающую роль в программах профилактики и лечения. При этом В.Н. Мясищев придавал осо­бое значение умению «связывать проявления здоровой или больной психики не только с условиями среды, но и с осо­бенностями личности» [26, с. 7].

Следует добавить также, что В.Н. Мясищев считал «ак­туальными задачами» этой новой науки внедрение в клинику методических достижений нормальной психологии и смежных дисциплин – психофизиологии, электрофизиологии, психофарма­кологии. «Очередными задачами, – по его мнению, – здесь яв­ляются разработка методов изучения эмоциональности, со­циальной психологии применительно к отдельным больным и их коллективам, исследования личности, ее диагностики, от­ношений и взаимоотношений в их психологической и патогенетической роли и в их связи с функциональными механизма­ми» [25, с. 31]. И снова, через треть века В.Н. Мясищев подчеркнул необходимость использования в работе психолога «реального естественно-экспериментального метода».

Кроме того, им отмечалась роль математической статистики в объективировании клинических методов диагностики, необ­ходимость приложения достижений бурно развивавшихся в 60-е гг. теорий информации и кибернетики к проблемам разработки новых методов психологической диагностики. Послед­нее обстоятельство особенно важно подчеркнуть именно в этой статье. В.Н. Мясищев в своих медико-психологических рабо­тах, говоря о необходимости тщательного исследования личности больного, психологического диагноза личности на основе индивидуально-исторического принципа, очень скупо отражал свою точку зрения на проблемы психодиагностики, как неотъем­лемой составной части научной психологии и медицинской, в частности. Вместе с тем, ученый одним из первых не только по достоинству оценил, но и открыто уже во 2-й половине 50-х гг. поддержал в печати и в выступлениях возможности и преимущества стандартизованных (тестовых) методов иссле­дования. Во многом благодаря В. Н. Мясищеву в Институте им. В.М. Бехтерева, в Ленинградском университете, а затем и в других учреждениях страны появились известные тестовые методики (ТАТ, тесты Векслера, Роршаха и др.), началась ра­бота по их адаптации. Подчеркивая значение эксперименталь­но-психологического исследования в медицинской психологии, В. Н. Мясищев, между тем, предупреждал своих увлеченных учеников, а с ними и всех, работавших в этой области, что эксперимент «регистрирует лишь поперечник психики или лич­ности в текущем моменте ее жизни. Реакции же'личности в на­стоящем обусловлены историей развития в прошлом и перспек­тивами будущего» [26, с. 7]. В то время, когда возможности тестовых методик исследования личности, таких как ТАТ, Роршах, ММРI и др., еще не были хорошо изучены, В.Н. Мяси­щеву представлялось, что такого рода инструменты мало при­годны для индивидуальной диагностики личности. И его осто­рожность опытнейшего клинициста можно понять. Но уже тогда, более 20 лет назад, ученый был убежден, что тесты не­заменимы для массовых обследований, ориентировочной экспресс-диагностики и статистической обработки. Медико-психологическая практика наших дней полностью подтверждает не­заменимость использования тестов для скрининговых исследо­ваний, выявления групп риска пограничных нервно-психических и психосоматических расстройств и т. п.

В период, когда противоречия между сторонниками тестовой и нетестовой диагностики в нашей стране были особенно не­примиримы, а дискуссии носили подчас ожесточенный харак­тер, В.Н. Мясищев считал необходимым подчеркнуть обязательность комбинирования стандартного и нестандартного ис­следования, сочетания экспериментальных и неэкспериментальных методов [26]. Ученый хорошо понимал сложность и ответ­ственность работы клинического психолога, несводимость ее только к умению тестировать и констатировать результаты. Психолог, особенно работающий с больными, должен уметь наблюдать, правильно оценивать не только результаты экспе­риментального исследования, но и всего многообразия прояв­лений личности в прошлом и настоящем. Свое кредо В.Н. Мясищев изложил в одной из своих последних статей «Персонология, психология и медицина» (1971), которую редколлегия специально публикует еще раз в этом сборнике, полагая, что комментировать ее излишне, настолько очевидными в настоя­щее время представляются положения, которые он выдвинул в самом начале признания психодиагностики личности и са­мостоятельного значения психолога в медицине.

Неустанно подчеркивая важнейшую роль личности в проис­хождении, течении и исходе различных заболеваний, называя ее в конце жизни «высшим в психике человека образованием», В.Н. Мясищев призывал к глубокому изучению роли личности больного в клинической медицине и широкому учету в прак­тическом здравоохранении. Ученый пришел к выводу, что ос­новными свойствами личности являются сознательность, со­циальность и самостоятельность [27, с. 44]. Там же к числу важнейших сторон личности им были отнесены эмоциональ­ность, темперамент, интеллект. Выше мы уже говорили о том значении, которое В. Н. Мясищев придавал отношениям лич­ности, которые рассматривал «как интегральный, самостоя­тельный и важнейший параметр личности» [25, с. 32]. «Степень активности и степень избирательного доминирования служат мерой как нормального, так и болезненного отношения», – утверждал он там же, уточняя, «что болезненные отношения связаны с неадекватной парабиотической доминантностью от­ношения в одновременности (односторонности) и в последова­тельности (зафиксированное™)». В связи с этим важнейшей за­дачей, по В. Н. Мясищеву, является «изучение психических функций и отношений в их единстве и в спиралевидном харак­тере их эволюционной взаимосвязи» [25]. «Эти свойства, так же как и другие психические свойства и особенности человека, не могут не иметь в ряде случаев большого значения в проис­хождении и течении заболевания, и лечение, не учитывающее их, не достигает успеха», – убежденно писал он на основании своего полувекового врачебного опыта [27, с. 44]. И далее там же он сделал важный теоретический вывод: «Синтетическое понимание больного и болезни выдвигает требование заменить понятие „нервизм" понятием „психонервизм", объединяющим нервные и психические влияния в их единстве».

В научно-исследовательском плане заслуживает большого внимания, по В.Н. Мясищеву, психотерапия, как особая груп­па методов медицинской психологии, а именно – методов психологического воздействия. Здесь, считал он, необходимо психологическое изучение всех методик психотерапии, «изучение перестройки нарушенных отношений больного как медико-пси­хологического метода» [25, с. 33], важна разработка методов исследования особенностей личности в их влиянии на эффект психотерапии, изучение психологических механизмов психоте­рапии, трудовой и восстановительной терапии, использование богатого опыта гипнологии для изучения бессознательного, а также внимательное изучение плацебо-эффекта как метода учета роли психики во всех лечебных мероприятиях [25]. Им постоянно подчеркивалась важность внимания к проблеме взаимоотношений врача и больного, особенно в связи с пси­хотерапией.

И, наконец, большое внимание В.Н. Мясищев уделял та­ким актуальным и емким проблемам медицинской психологии, как психогигиена и психопрофилактика. В этом направлении, считал он, речь должна идти преимущественно об учете роли психического фактора в укреплении здоровья, предвидении и предотвращении психических вредностей, и предметом исследо­вания здесь является проблема «нормального или болезненно­го психосоциогенеза» [25, с. 33]. Поэтому здесь велика роль психологических методов в психолого-социологическом исследо­вании, в социально-бытовых и психолого-педагогических иссле­дованиях трудовых процессов, в реконструкции социально-бы­товых условий.

Собственная клиническая практика В.Н. Мясищева, как известно, протекала в основном в клинике неврозов и психотерапии. «Источником невроза и физиологически, и психологиче­ски, – считал он, – являются трудности или нарушения во взаимоотношениях человека с людьми, социальной действительностью и задачами, которые перед ним ставятся этой действительностью» [28, с. 419]. Неврозы, по В.Н. Мясищеву, выступают как выражение противоречия между тенденциями и возможностями личности, требованиями человека, его внешними и внутренними возможностями и требованиями жизни, с которыми встречается человек. Психотерапия здесь является, пола­гал он, столько же методом лечения, сколько и методом перевоспитания личности, основанном на понимании патогенеза. В этой области В.Н. Мясищев был ведущим, непревзойденным Мастером в нашей стране на протяжении полувека. Этот грандиозный пласт его деятельности требует отдельного освещения и анализа, так как в нем синтезированы в сложном сплаве теория и практика, принципы и методы психологии в медицине.

Работал Владимир Николаевич до последнего дня своей жизни. Надо отметить, что он внезапно тяжело заболел именно во время чтения лекции по медицинской психологии студентам-психологам из Ленинградского университета в созданном им еще в 20-е гг. отделении неврозов и психотерапии Института им. В.М. Бехтерева. И через считанные часы, 4 октября 1973 го­да, его не стало.

Естественно, в короткой статье невозможно даже лаконично осветить и, тем более, проанализировать все стороны многогранного творчества В.Н. Мясищева в области медицинской психологии. В связи с тем огромным богатством, которое содержит его наследие как врача-практика и психолога-теоретика, было бы полезно переиздать хотя бы основные труды у В.Н. Мясищева, чтобы у коллег было больше возможности читать написанное им в разные периоды его жизни. И этому есть хорошие предпосылки. Так, в упомянутом архиве ЦГАНДТ Санкт-Петербурга хранятся полностью подготовленные В.Н. Мясищевым перед кончиной ко 2-му исправленному и дополненному изданию рукописи «Личность и неврозы» и «Введение в медицинскую психологию». К сожалению, уже два года не выхо­дит в свет в московском издательстве «Педагогика» составлен­ный В.А. Журавлем том избранных трудов В.Н. Мясищева «Психология отношений». Уверены, что усилия по переизданию трудов В.Н. Мясищева окупятся сторицей и новые поколения психологов и врачей узнают и по достоинству оценят выдающийся вклад Ученого, во многом опередившего время, в нашу науку.

Литература:

1. Личное «дело» студента В.Н. Мясищева. Государственный истори­ческий архив в СПб, фонд 115, опись 2, ед. хранения 6619.

2. Мяси­щев В.Н., Журавель В.А. На пути создания психологической теории личности. (К 100-летию со дня рождения А.Ф. Лазурского) // Вопросы психологии, 1974, 2, 32–42.

3. Мясищев В.Н. Научно-характероло­гический анализ литературных типов // Вестник психологии, 1914, 3, 45–66; 4–5, 43–53.

4. Журавель В.А. Из истории Психоневрологического института им. В.М. Бехтерева // Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В. М. Бехтерева, 1992, 4, 153–158.

 5. Журавель В.А. Роль А.Ф. Лазурского в создании отечественной медицинской психологии // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова, 1977, 6, 920–923.

6. Личный фонд В.Н. Мясищева. Центральный государствен­ный архив научно-технической документации С.-Петербурга (ЦГАНТД СПб.), ф. 403, оп. 1, ед. хр. 113.

7. ЦГАНТД СПб., ф. 313.

8. Мяси­щев В.Н. О типических вариациях сочетательно-двигательных рефлексов у человека // Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы. М.–Л., 1925, 1, 291– 305.

9. Мясищев В.Н. О соотношении внешней и внутренней реакции // Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы. М.–Л., 1926, 2, 202– 207.

10. Мясищев В.Н. Эксперимен­тальные данные об объективных признаках нарушений чувствительности при истерии и в гипнозе // Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы. Сборник 3-й. Л., 1929, 458–479.

11. Мясищев В.Н. О так называемом психогальваническом рефлексе и его значении в исследовании личности // Новое в рефлексологии и физиологии нервной системы. Сбор­ник 3-й. М.–Л., 1929, 233–255.

12. Мясищев В.Н. Электрокожные показатели нервно-психических состояний у человека. Ч. 1–3. Л., 1944. (Докторская диссертация).

13. Мясищев В.Н. Задачи психофизиоло­гического эксперимента в клинике нервных и душевных болезней // Психо­физиологический эксперимент в клинике нервных и душевных болезней. Л., 1933, 118–125.

14. Мясищев В.Н., Феоктистова Е.П. Характер и прошлое (к вопросу о методике анамнеза). Труды Института им. А.И. Гер­цена. Л., 1930, 142–169.

15. Центральный государственный архив научно-технической документации СПб. (ЦГАНТД), ф. 403, оп. 1, ед. хр. 39.

16 Мясищев В.Н. Личность ребенка-невротика // В кн.: Дети психо­невротики и учебно-воспитательная работа с ними. Л., 1934, 5–19.

17. Мясищев В.Н. Работоспособность и болезни личности // Невропа­тология, психиатрия и психогигиена, 1935, 9–10, 167–178.

18. Мяси­щев В.Н. Личность и труд аномалийного ребенка // В кн.: Психические особенности трудновоспитуемых и умственно-отсталых детей. Л., 1936, 3–21.

19. Мясищев В.Н. Психогенез и психотерапия нервно-психиче­ских нарушений при боевых травмах мозга // Ученые записки Московского государственного университета им. Ломоносова (психология), 1947, в. 111, т. 2, 71–74.

20. Мясищев В.Н. Психологическое значение военного психопатологического опыта // Проблемы психологии. Л., 1948, 133–147.

21. Физиологическое учение И.П. Павлова в психиатрии и невропатоло­гии. М., 1952, 385–389.

22. Мясищев В.Н. О значении психологии для медицины // Вопросы психологии,  1956, 3, 3–15.

23. Мяси­щев В. Н., Тонконогий И.М. Отчет о совещании по методам исследо­вания в патофизиологии высшей нервной деятельности человека и медицин­ской психологии (Ленинград, октябрь 1962) // Вопросы психологии, 1963, 3, 176–180.

24. Мясищев В.Н., Лебединский М.С. Введение в медицинскую психологию. Л., 1966.

25. Мясищев В.Н. Проблемы, методы и значение медицинской психологии // Психологические методы исследования в клинике. Л., 1967, 30–33.

26. Мясищев В.Н. Персонология, психология и медицина // Клинико-психологические исследования личности. Л., 1971, 5–9.

27. Мясищев В.Н. Психология и медицина // Роль психического фактора в происхождении, течении и лечении сомати­ческих болезней. М., 1972, 41–46.

28. Мясищев В.Н. Личность и нев­розы. Л., 1960.

29. Мясищев В.Н. Персонология, психология и ме­дицина // Клинико-психологические исследования личности. Материалы сим­позиума. Л., 1971.