Краткий очерк истории медицинской психологии

 

Примитивные представления о психике в связи с болезнями. Человек в борьбе с болезнями издавна совершенствовал свое понимание их сущности, причин и средств борьбы с ними. Но в то время как в области соматических заболеваний еще в глу­бокой древности стали мало-помалу накапливаться реальные факты, в вопросах, связанных с проблемой психической деятель­ности, долгое время человечество оставалось во власти наивных фантастических, ненаучных представлений, суеверий и религиоз­ных предрассудков.

Представления о психических заболеваниях встречаются еще в фольклоре и легендах, в мифических древних сказаниях. В основе их лежит мысль о том, что эти заболевания являются след­ствием овладения духа человека нечистой силой, бесом и т. п. Колдуны, шаманы, жрецы у отставших в историческом развитии народов Азии и Африки и еще недавно Европы демонстрируют приемы лечения и мистически объясняют исцеление.

Понятие о душевной болезни как одержимости человека демоном или бесом (демонология), зародившееся в глубокой древности, дожило до нашего времени. Вопрос о природе  психики и психических болезней привлекал внимание ученых еще древнего мира, главным образом философов. Мы встречаемся с представлением о связи психических явлений с мозгом у Алкмеона, с зачатком гуморализма в понимании связи психики и тела у Гиппократа. Но ученые древности не могли преодолеть основной тенденции отщепления душевных болезней от всей области медицины.

Средневековая медицина и психология. В мрачный период средневековья особенно отчетливо господствовало демонологи­ческое понимание безумия как формы сочетания болезни с одер­жимостью дьяволом. Под влиянием астрологии возникло представление о том, что созвездия влияют на течение болезни. Ме­дицина была сосредоточена в руках монахов, полузнахарей, полуврачей. Многие больные, особенно страдающие припадками, и душевнобольные, лечились заклинаниями – «экзорцизмами».

Одновременно в отдельных местах развивалось учение Гип­пократа, Галена и других классиков древней медицины. В целях ограждения окружающих от душевнобольных их родственников обязывали наблюдать за ними и отвечать за ущерб, ими нано­симый. Больные, представляющие опасность, содержались в тюрьмах и в тюремного типа учреждениях, некоторые в цепях.

В литературе середины XV в. встречается указание Д. Саво­наролы на то, что к душевнобольным применялось сечение роз­гами до крови, их кололи иглами и шипами, покрывали тело горчичниками. Подозреваемых в бесоодержимости подвергали зверским пыткам и этим добивались у них признания о связи с дьяволом. Сторонники «святой инквизиции» были основными ви­новниками эпидемии бесоодержимости. В 1571 г. один священ­ник заявил, что во Франции имеется не меньше 300 тысяч кол­дунов и ведьм.

В XVI в. даже видные врачи того времени допускали воз­можность бесоодержимости (Frennel, 1497-1558; Paré, 1517- 1590; Paracels) и указывали на необходимость дифференциации душевных болезней и бесоодержимости. Но в это время уже началась борьба (Агриппа, Weier, Kardan) с демонологическими идеями.

В XVI в. Италия была уже свободна от демонологического понимания душевных болезней, еще распространенного в Сред­ней Европе. Душевную болезнь стали рассматривать как ре­зультат изменения мозга под влиянием каких-то токсических ве­ществ. Mercurial (1536-1606) принадлежит мысль о том, что меланхолия, наступающая чаще от соматических причин, может возникать и под влиянием несчастий. Он же отмечал при этом роль тяжелых условий и дурного обращения в детстве, уродую­щих человеческий характер.

В том же столетии знаменитый врач и ученый Plater разра­ботал первую классификацию психических расстройств по этио­логическим моментам, учитывая роль наследственности, эндо­генных и экзогенных факторов. Впервые описываются им навязчивые состояния и уделяется много внимания погранич­ным состояниям; психогенные расстройства обозначаются как «сотрясения духа».

XVII в., век Декарта, характеризуется возникновением по­нятий о рефлексе, материалистическим направлением филосо­фии Гоббса, материалистическим эмпиризмом Локка. В основу науки кладется не умозрение, а опыт. Идеи детерминизма овла­девают естествознанием, начинают проникать и в медицину.

Lepua полагал, что истерия связана с нарушением деятель­ности мозга, и указывал на роль эмоций в происхождении этой болезни. Он решительно подчеркнул, что истерия встречается не только у женщин, но и у мужчин.

Хотя в это время еще иногда обнаруживаются рецидивы де­монологии, но они становятся все реже и реже. Знаменитый врач и химик Geppert установил семь форм меланхолии, но вместе с тем допускал, что при некоторых формах мании люди благо­даря влиянию дьявола говорят на иностранных языках, которых раньше не знали.

Van Gelmont указал на роль сильных потрясений в развитии душевных заболеваний. Он в связи с этим рекомендовал лечить психозы погружением больных в холодную воду.

Крупный анатом Deleboë, он же Сильвий (1614-1670), выдвинул формулу «кто не умеет лечить болезни ума, тот не врач». Он сообщал о большом числе случаев излечения душевноболь­ных с помощью морального воздействия.

Другому выдающемуся анатому Вилизию (1621-1675) при­надлежит первое ясное описание прогрессивного паралича. Он был основоположником теории локализации психических функ­ций в мозгу и неврологического направления в психиатрии. Автор первой патологоанатомической монографии Bonet был вместе с тем сторонником лечения душевных болезней «диалектикой». Он касался и вопросов психологии, рекомендуя самооб­ладание и умеренность.

Одним из средств лечения душевных болезней того времени было разубеждение и создание таких инсценировок, которые, по мнению авторов, могли вызвать исправление болезненных идей у больных. Lusitanus в книге «Practica animanda» («Одушев­ляющая практика») описывает ряд подобных случаев. Так, больному, страдавшему идеями греховности, подсылали человека, одетого ангелом, который отпускал больному грехи. Ко­нечно, отсутствие этиопатогенетических знаний делало попытки разработки вопросов психиатрии и медицинской психологии наивными и малопродуктивными, но отмечавшаяся при этом психотерапевтическая активность врачей заслуживает внимания, поскольку они предполагали роль психогенных моментов в пато­генезе психоза.

В XVII в., особенно в трудах разностороннего ученого Закхиаса (1584-1659) зарождается судебная психопатология и экспертиза, что дало большой и важный для медицинской психоло­гии материал.

В XVIII в. великий реформатор психиатрической помощи во Франции Pinel в своем «Трактате о душевных болезнях» выдви­нул положение о том, что психиатрической больницей должны руководить: врач, администратор и психолог, причем ему пред­ставлялось наиболее желательным объединение в одном лице врачебной и психологической компетенции. Как известно, Pinel  освободил душевнобольных от цепей. Немного ранее в Англии принцип гуманного отношения к душевнобольным был реализо­ван в реформе психиатрической больницы Tuke. Но наиболее полное осуществление идеи гуманного обращения с душевно­больными нашли в системе нестеснения (O’Konolli), которая до настоящего времени еще далеко не всюду реализована, не­смотря на принципиальное ее признание. Конечно, изучение расстройств психики и ее восстановления могло получить реаль­ную почву только с того момента, когда варварские перевозбуж­дающие, раздражающие и подавляющие больных условия и воз­действия были устранены.

Медицинская психология в XIX и начале XX веков. Исто­рия медицинской психологии тесно связана с развитием меди­цинской науки, в первую очередь психиатрии, психологических исследований и с накоплением знаний о мозге.

В XIX столетии публикуется ряд работ, положивших начало формированию медицинской психологии как самостоятельной ветви науки.

В 1818 г. знаменитый врач и анатом Reil опубликовал иссле­дование, которое называлось «Рапсодии о психических методах лечения душевных потрясений». Основное значение этого труда для медицинской психологии заключалось в применении свое­образных методов психотерапии. Reil  принадлежит также ряд работ по проблеме «медицина и воспитание». В 1834 г. извест­ный невролог Fridreich опубликовал «Систематический указа­тель литературы по врачебной и судебной психологии». В раз­деле, посвященном врачебной психологии, содержится 3469 на­званий работ, в различных планах освещающих проблемы психологии, психопатологии, психиатрии и психотерапий.

В формировании медицинской психологии нашла яркое вы­ражение борьба идеалистического и материалистического на­правлений в медицине. Представители первого направления получили название «психиков», второго – «соматиков». Борьба психиков и соматиков закончилась победой соматиков, призна­нием естествознания единственной основой медицины. Однако первоначально это была победа механистического материализ­ма. В отличие от «соматиков» «психики» усиленно пропаганди­ровали, изобретали и применяли терапию, якобы положительно воздействующую на психику больного и формирующую у него, прежде всего, дисциплинированность и уважение к авторитету медицинского персонала. К этим воздействиям относится меха­нотерапия в виде вращающегося полого колеса «настоящего сур­рогата цепи и плетки» (Schnizer), привязывания к креслу и кро­вати, деревянной маски, или гидротерапия в форме внезапного сбрасывания больного с высоты в бассейн или поливания голо­вы мощной струей воды. Эти жестокие, потрясающие процедуры могли только ухудшить состояние больного, но не облегчить его.

Особенно развивали идеи «психиков» в первой половине прошлого века Heinroth, Ideler. Для этой группы психиатров было характерно ненаучное, идеалистическое «психологизирование» (игнорирование организма) в рассмотрении психических болезней. Психическая болезнь рассматривалась здесь как вы­ражение и результат «борьбы страстей» (Ideler).

Крайним представителем школы соматиков был Jacobi. Зна­чительная роль в преодолении ошибок этих двух направлений принадлежит Grisinger, который решительно осудил «поэтиче­ские» представления в психиатрии, отстаивал введение психиат­рии в русло единой медицинской науки и несколько продвинул­ся к физиологическому пониманию мозга как органа психики.

Интерес ученых к психике нормального человека, соматиче­ского и психически больного в XIX столетии непрерывно возрас­тает. В середине столетия появляется «Медицинская психоло­гия» Lotze, а в 70-х годах выходит книга D.H. Tuke под назва­нием «Психологическая медицина». Но эти книги представляли собой в большей степени очерки современной авторам психиат­рии и истории ее развития, нежели собственно медицинской пси­хологии. В XX в. появляется ряд монографий, более правильно освещающих предмет медицинской психологии. В 1908 г. Witmer, профессор университета в Пенсильвании, стал издавать «Psychological clinic».

Некоторые направления развития психотерапии конца XIX и начала XX вв. имели важное значение для формирования медицинской психологии.

В середине XIX в. возник месмеризм – учение о «животном магнетизме». Это учение, создателем которого является Mesmer, явилось первой попыткой обоснования гипнотических явлений.

Факты гипноза были описаны также аббатом Faria и хирургом Braid. Последний немногим позже Mesmer  независимо от концепции животного магнетизма опубликовал исследования о гип­нозе. Более глубокое понимание гипнотизм получил в клинике Charcot в Сальпетриере, крупнейшей психиатрической больнице Парижа. Charcot  связывал истерическое состояние с гипнотиче­ским и полагал, что в основе того и другого лежит особое фи­зиологическое состояние.

Bernheim, современник Charcot, развивая идеи и опыт врача Liebault, стоял на точке зрения психологического понимания гипноза и внушения.

Факты внушения и гипноза привлекли широкое внимание науки и общества, появилось значительное количество исследо­ваний. Хотя опыт гипноза использовался и шарлатанами, но в результате большого внимания к нему был собран огромный материал, который в настоящее время с развитием неврологии, физиологии и психологии представляет область очень интерес­ную и ценную для понимания нейрофизиологии человека и ме­дицинской психологии. Большой интерес в этом отношении пред­ставляют работы Janet, посвященные неврозам и медицинской психологии, работы Prince по проблеме подсознательного. Эти работы основывались на значительном экспериментальном ма­териале, добытом при исследовании в гипнотическом состоянии у лиц, страдающих неврозами. Janet принадлежит написанная уже в XX в. книга «Медицинская психология», в которой он по­дытожил свой большой клинический и психотерапевтический опыт.  Janet и другие авторы описали особые состояния, которые назывались раздвоением сознания, двойной личностью или де­персонализацией.

С конца XIX и начала XX в. начало формироваться особое направление, которое исходило первоначально из опыта лечения истерических состояний, описанного Брейером и Фрейдом. По­следний явился главой этого направления и основателем учения о психоанализе. Это учение вначале касалось преимущественно клиники неврозов, психологического анализа невротических про­явлений и их психотерапии, а затем было перенесено и на изу­чение здорового человека. Сам Фрейд отмечал, что он оперирует рядом недоказуемых положений, что его учение не может быть основано ни на физиологии, ни на научной психологии. Именно в связи с этим он назвал развиваемое им психологическое уче­ние метапсихологией, т. е. находящимся за пределами психоло­гии. Идеи Фрейда и его последователей приобрели широкое рас­пространение во всех капиталистических странах, привлекли много пламенных последователей и создали нечто вроде науко­образной религии. Однако психоанализ был подвергнут очень серьезной критике, как у нас, так и за рубежом. Одна из ран­них критических работ о Фрейде и фрейдизме принадлежит Blondel. Вместе с тем за рубежом фрейдизм приобрел много­численных последователей. Фрейд и его последователи не пони­мали и неправильно понимают социально-историческую приро­ду развития человека, резко снижают роль разума и сознания в психике, выдвигают на первый план врожденные формы психической деятельности, особенно сексуальную сторону жизни че­ловека, совершенно неправильно ими понимаемую.

Только формирование психологии и медицины на основе фи­лософии диалектического материализма и развитие физиологии высшей нервной деятельности позволили глубоко вскрыть ошиб­ки психоанализа и показать его ненаучные и реакционные тен­денции.

Следует, однако, заметить, что уже среди учеников и перво­начальных последователей Фрейда были видные психотерапевты и медицинские психологи, впоследствии частично разошедшиеся с ним во взглядах. Так, Adler (создатель направления «индивидуальная психология») противопоставил учению Фрейда иное понимание механизмов неврозов. Adler  можно назвать первым антифрейдистом в школе Фрейда. Хотя выдвинутые им поло­жения не являются материалистическими и неправильно осве­щают социальную природу человека, тем не менее, именно  Adler первый выдвинул возражения против сексуальной теории Фрейда и подчеркнул значение «социального чувства». Ученик Фрейда Jung в рамках психоанализа разработал вопросы так называемой «аналитической психологии».

Несмотря на эту критику, идеи психоанализа Фрейда нахо­дили крупных последователей и проникли во многие новые об­ласти науки и практики. В плане медицинской психологии сле­дует упомянуть крупного австрийского невролога Schilder, написавшего «Медицинскую психологию» с позиции психоана­лиза, и Alexander – основателя теории психосоматической ме­дицины.

Под давлением теоретической критики и практического опыта сторонники психоанализа меняли свои позиции, преиму­щественно в частных вопросах. Возник неофрейдизм, отошед­ший и от фрейдовского понимания определяющей роли сексу­ального инстинкта и его теории бессознательного. Однако, кри­тикуя эти основные положения психоанализа, неофрейдисты не стали антифрейдистами, так как сохранили в основном термино­логию и понятия Фрейда. Выдвинув принцип культурной обус­ловленности человека, они не сумели опереться на единственно правильную историко-материалистическую теорию развития личности и остались по существу на психобиологических пози­циях.

В 20-х годах нашего столетия ряд публикаций принадлежит крупному психиатру Kretschmer, который, помимо специальных психиатрических работ, имеющих и большое медико-психологи­ческое значение, опубликовал книгу «Медицинская психология», явившуюся в собственном смысле слова уже попыткой выделе­ния самостоятельного раздела науки, освещающей аномалии психической жизни, но не трактующей проблем собственно пси­хиатрического характера. Kretschmer является представителем  конституционально-биологичес-кого направления в психиатрии и в медицинской психологии. Переоценивая роль врожденных конституциональных факторов, он крайне недооценивает и не­правильно понимает значение социальных условий формирования личности.

В период с 20-х годов нашего столетия за рубежом появи­лось множество статей, а также ряд монографий, посвященных медицинской психологии (монографии Delay и Pichot, Destunis, Weisenhütter, Noioes и др.).

Формирование материалистической медицинской психологии. Развитие естествознания сопровождалось значительными успехами в нейрофизиологии. Крупнейший физиолог второй поло­вины XIX в. И.М. Сеченов осветил психические явления с точки зрения рефлекторной теории и явился не только основателем отечественной нейрофизиологии, но и основателем материалистической психологии.

Наш знаменитый нейроморфолог, нейрофизиолог, невропа­толог, психолог и психиатр В.М. Бехтерев, опираясь на учение И.М. Сеченова, развил и построил «объективную психологию». Он указал, что И.М. Сеченову принадлежит заслуга объ­ективного изучения психической деятельности и объяснения этой деятельности в свете учения о рефлексах. Рефлекторная теория стала прочной основой понимания как нормальных, так и пато­логических психических явлений. Научное развитие медицин­ской психологии опирается на эту теорию.

В формировании материалистической медицинской психоло­гии большую роль сыграли труды, освещавшие работу голов­ного мозга как органа психики. Но на этом пути имели место и заблуждения, как, например, ложное учение Gall – френоло­гия, пытавшееся связать особенности психики, и в частности способности и склонности, с выпуклостями («шишками») на че­репе, свидетельствовавшими якобы о развитии лежащих под ними частей мозга. Псевдонаучность этой теории вскоре была убедительно показана многими авторами (у нас Н.А. Добро­любовым). Подход к решению проблемы связи мозга и психи­ческих свойств, проблемы так называемой локализации функций мозга, стали искать на пути клинико-психоневрологических ис­следований. Большое значение имело открытие Брока так назы­ваемого двигательного центра речи, Вернике «сензорного центра речи», возникновение учения об апраксии (Lippman) и агнозиях, клинико-биологические концепции Jackson, Head, Monakov, Goldstein. Росту знаний в области физиологии и морфологии мозга способствовал и опыт первой мировой войны. Учение о проводящих путях мозга (Flechsig, В.М. Бехтерев), изучение архитектоники (цитоархитектоники) серого вещества мозга (Brodman и Focht, Economo и Koskinas), работы ленинград­ского (В.М. Бехтерев, Л.Я. Пинес и др.) и московского (С.А. Саркисов, И.Н. Филимонов, Г.И. Поляков и др.) инсти­тутов мозга создали естественнонаучные предпосылки развития учения о мозге как материальной основе психики.

Учение И.П. Павлова о высшей нервной деятельности яви­лось новым и важнейшим этапом на этом пути. Работы И.П. Павлова не только осветили закономерности процессов высшей нервной деятельности животных и человека, но и созда­ли основу для объединения различных разделов науки о мозге, его морфологии, биохимии, электрофизиологии. Оно явилось подлинно научной базой психологии вообще и медицинской пси­хологии в частности.

Возникшее в начале XX в. учение о вегетативной нервной системе и ее особенностях (Langley, Hess) было дополнено от­крытием медиаторов, были выяснены соотношения основных компонентов вегетативной нервной системы – симпатического или адренергического и парасимпатического или холинергического. В связи с получившей с этого времени развитие эндокри­нологией появилось учение о конституционально-эндокринных типах (Pende, Н.А. Белов). Изучение этой проблемы привело к установлению положения о центральной регуляции вегетатив­ной нервной системы и диэнцефальной области. Накопление ма­териала о функциях подкорковых образований позволило И.П. Павлову на основе опытов Л.А. Орбели сформулировать положение о тонизирующем влиянии подкорковой области на кору головного мозга.

В самое последнее время исследования функций подкорковой области ознаменовались новыми этапами. Заметное место среди них заняли работы Selye об общем синдроме адаптации, откры­тие роли ретикулярной формации (Megoun и Moruzzi, П.К. Анохин и др.), работы Пенфилда о центро-энцефалической системе, экспериментальные исследования биотоков мозга с вживлен­ными электродами и самораздражением, проливающие свет на механизм эмоциональных реакций. Несмотря на ошибочность некоторых теоретических обобщений авторов этих исследова­ний, добытые ими факты имеют большое клинико-патофизиоло-гическое значение. Они позволили основательнее понять при­роду нормальных и патологических состояний мозга.

Существенным моментом в развитии медицинской психоло­гии явилось возникновение лабораторий экспериментальной пси­хологии при клинических психоневрологических учреждениях. В России первые экспериментально-психологические лаборато­рии были открыты при кафедрах психиатрии В.М. Бехтеревым, С.С. Корсаковым (А.А. Токарский), Н.А. Бернштейном, на  кафедре невропатологии – Г.И. Россолимо.

Психология в Советском Союзе после Великой Октябрьской социалистической революции была перестроена на основах ис­торического и диалектического материализма и опирается на естественнонаучные данные физиологии, особенно нейрофизио­логии. При перестройке общей психологии специалисты каса­лись также вопросов медицинской психологии. Упомянем А.П. Нечаева, П.П. Блонского и особенно Л.С. Выготского, работы которого по психологии мышления при шизофрении, а также по расстройствам развития получили широкое признание, как в психиатрии, так и в психологии.

Существенным источником развития медицинской психологии является детская психиатрия и врачебная педагогика (Heller, Stromayer, Homburger, Zilhen, Binet, Wallon).

Детская психиатрия в трудах профессоров А.С. Грибоедова, В.П. Кащенко, Г.Е. Сухаревой, Т.П. Симсон, Н.И. Озерецкого. С.С. Мнухина, Г.Б. Абрамовича значительно обогатила не только общую психиатрию, но и медицинскую психологию.

Работа психологов в медицинских учреждениях, опыт учас­тия психологов в восстановлении нарушенных функций мозга у раненых во время и после Великой Отечественной войны (Б.Г. Ананьев, Э.С. Бейн, А.В. Запорожец, Б.В. Зейгарник, В.М. Коган, М.С. Лебединский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, В.Н. Мясищев, А.В. Ярмоленко и др.) позволили осветить ряд вопросов медицинской психологии. Этот опыт обобщен в курсах лекций по медицинской психологии и патопсихологии на психо­неврологическом факультете Харьковского медицинского инсти­тута (А.Р. Лурия, М.С. Лебединский), философского факуль­тета Ленинградского университета (В.Н. Мясищев) и Москов­ского университета (А.Р. Лурия, Б.В. Зейгарник).