Процессы психического развития

Наследственность и психика. Общая психология изучает процесс нормального развития психики (А. Н. Леонтьев, А. В. За­порожец и др.) во взаимодействии врожденных особенностей и истории жизни. В этом процессе индивидуальный опыт не просто прибавляется к врожденным свойствам, как это понимают сто­ронники психоанализа, а врожденные элементы физиологической динамики реализуются и преобразуются во взаимодействии с окружающей действительностью. На этой основе возникают и развиваются все более сложные и все более обусловленные опы­том прижизненные психические образования: знания, способно­сти, навыки, умения, отношения (привязанности, вражда, ин­тересы). Общественно и морально регулируемое поведение в процессе роста формируется и преобразуется на основе индиви­дуального опыта.

Наследственные «задатки» различно развиваются в зависи­мости от внешних условий; внешние условия, меняясь, опреде­ляют сложный и меняющийся процесс развития. Чем выше ор­ганизм по своему филогенетическому уровню, тем большую роль играют прижизненные условия, тем выше пластичность орга­низма и тем богаче и разнообразнее может быть усвоенный при благоприятных условиях опыт.

Наследственность представляет процесс передачи последующим поколениям сформированных в опыте прошлых поколений биологически закрепленных свойств организма, в том числе и нервной системы.

Исследования последнего времени показали, что носителем и хранителем наследственности являются ядерные нуклеиновые кислоты. Особая роль здесь принадлежит дезоксирибонуклеиновой (ДНК) и рибонуклеиновой (РНК) кислотам.

Там, где имеет место половое размножение, каждый индивид является носителем наследственных влияний отца и матери. Как показывает опыт, отдельные свойства потом могут представлять смешение свойств родителей, может обнаруживаться домини­рующее, т. е. господствующее свойство одного из родителей, мо­жет наследоваться в скрытой форме то или иное свойство, кото­рое обнаруживается в последующих поколениях («рецессивное» свойство).

Однако уже de Frees указал на возможность мутаций, ина­че – изменений в свойствах потомков, обусловленных измене­нием наследственного начала, заложенного, по современным данным, в хромосомном аппарате.

В современной генетике, т. е. учении о наследственности, большое значение придается наличию аномальных хромосомных комплексов.

Galton принадлежат первые исследования «психической на­следственности»  или наследственной передачи психических свойств. Однако он совершенно не учитывал роли социально-педагогического фактора. Явившись основоположником антина­учной теории «евгеники», т. е. теории улучшения человеческого рода, он направил ее разработку в расово-биологическое русло. С одной стороны он недооценил роль социального фактора, с другой – дал пищу пропаганде реакционной идеи фатальной неизменной наследственности в противовес прогрессивным идеям формирования человека путем создания социально-педагогиче­ских условий его физического и культурного развития.

Современная генетика разработала ряд методических при­емов, которые позволяют пытаться изучать роль наследственно­сти в отношении некоторых психических свойств. Сюда отно­сятся изучение семейств с многочисленными поколениями, метод близнецов и др. Эти методы позволяют установить некоторые тенденции наследования темпераментов (Davenport), психиче­ских особенностей (Peters).

Бесспорна, например, роль наследственности в происхожде­нии болезни Дауна. Зависимость проявления наследственного фактора от ряда условий здесь, в частности, сказывается в том, что частота этого синдрома связана с возрастом матери. Когда ее возраст выше 35 лет, потомство значительно чаще страдает этой болезнью (Penrose, 1963).

Из советских авторов психоневрологов роль наследственно­сти освещали С. Н. Давиденков, Т. И. Юдин, М. С. Лебедин­ский, А. Р. Лурия, И. И. Канаев. С. Н. Давиденков уже давно описал более ста аномалий нервно-психической сферы наслед­ственного происхождения (1947). Материал, собранный по воп­росу о патологической психической наследственности, особенно богат в связи с проблемами развития различных форм олигофрении и психопатии.

Патология психического развития. В плане изучения пато­логии психического развития существенны три вопроса: 1) пато­логическое развитие личности и развитие личности  в неблаго­приятных условиях среды; 2) развитие нервно-психической бо­лезни; 3) психические изменения в процессе развития сомати­ческой болезни.

Изучение патологии развития психики опирается на ряд моментов: 1) фамильный анамнез и учение о наследствен­ности, 2) пренатальные условия, психогигиена и психопрофи­лактика беременной матери, 3) индивидуальное развитие ре­бенка на разных возрастных этапах в связи с условиями обу­чения, воспитания, включения в труд, 4) прижизненные забо­левания, их влияние на развитие организма и личности больного.

Проблема фамильного анамнеза тесно связана с проблемой наследственной передачи свойств. Но вместе с тем надо отчет­ливо подчеркнуть, что на детях душевнобольных, психопатических и невротических родителей может отразиться не только (а не столько) неблагоприятная биологическая, но и «социальная» наследственность (Baldwin) вследствие влияния на ребенка атмосферы быта, взаимоотношений в семье. Нередко родители, страдающие нервно-психическими заболеваниями, отрицательно влияют на детей и делают их жертвами семейных конфликтов, драм, своей жестокости и других уродующих или патогенных влияний, подавляющих, перераздражающих и препятствующих нормальному развитию всех сторон личности. В литературе до­статочно отмечалось особенно неблагоприятное влияние роди­телей-психопатов и невротиков (в частности истеричных). Огра­ничимся лишь приведением примера того, как атмосфера бо­лезни в семье может стать источником болезненного состояния детей.

В семье К. у матери обнаруживаются явления вегетативно-сосудистой дистонии с тахикардией, болями в области сердца, сердечной слабостью, эти расстройства осложнялись невротической демонстрацией страхов. Мать очень опасалась за сердце дочери, оберегала ее, ограничивала ее в движениях, в физ­культуре и даже в чтении художественной литературы, придерживаясь формулы: «любое перенапряжение может быть вредно и даже опасно для сердца». Однако ее дочь развивалась вначале нормально и до 8-го класса не обнаруживала каких-либо физических или психических уклонений. В 8-м клас­се она заболела гриппом, после которого обнаружилась повышенная сердечная возбудимость и возникло состояние, сходное с обычным состоянием матери. Обследование не выявляло у девушки симптомов сердечно-сосудистого заболе­вания, за исключением тахиритмии, возникающей при волнении. Болезнь не поддавалась лечебному воздействию, несмотря на обильную и разнообразную физио- и фармакотерапию, пока не была применена психотерапия. Здесь нет оснований говорить о наследственности, но есть все основания говорить о психической индукции страха сердечного заболевания, идущего от матери, которая не только изнеживала, «но незаметно и глубоко примером своего по­ведения заражала» дочь неврозом.

Психическое недоразвитие. Роль неблагоприятной наслед­ственности в возникновении некоторых нервно-психических на­рушений известна.

В настоящее время особенно расширились наши представле­ния в области биохимической и ферментативной стороны наслед­ственности при умственном недоразвитии. Современная генетика располагает данными о различных наследственно неблагоприят­ных условиях, обусловливающих несколько десятков форм на­рушенного психического развития. Однако их клиническая ха­рактеристика, в смысле соотношения между психопатологиче­скими, нейросоматическими и биохимическими особенностями, недостаточно разработана. Недостаточно полно выявлены пси­хические особенности патогенетически разных форм. Задержка психического развития исследована больше в отношении общей степени умственного недоразвития, а специфические и типичные особенности его форм требуют еще дальнейшего психологиче­ского и психопатологического изучения.

Один из видов аномального развития наблюдается тогда, ко­гда отец и мать сами по себе здоровы, но имеют место несоот­ветствие, «несовместимость» по группам крови или по резус-фактору между матерью и ребенком. В ряде случаев нарушение психического развития возникало при сифилисе, при токсоплазмозе, краснухе беременных.

В основе наследственной патологии развития могут лежать различные нарушения обмена. Так, с нарушением липидного обмена связана наследствен­ная амавротическая идиотия или болезнь Тай-Сакса и близкая ей форма Шпильмейера – Фогта, фенил-кетонурическая олигофрения, обусловленная на­рушением фенилаланинового обмена.

Болезнь Хеллевордена – Шпатца, медленно прогрессирующая ригидность, возникает в связи с накоплением пигмента в бледном шаре и черной суб­станции.

Существует также форма расстройства психического развития, связанная с галактоземией.

Не касаясь других форм, можно отметить, что наследственная патология развития, по-видимому, играет еще недостаточно известную роль и в патоге­незе эпилепсии (так называемой генуинной), шизофрении и маниакально-деп­рессивного психоза. Эти клинические формы, являясь как бы вариантами патологического психического развития в его существенной обусловленности эндогенными моментами, конечно, представляют с этой стороны интерес и для общей и для медицинской психологии.

Основные формы патологии психического развития. Основ­ными формами патологического развития являются олигофрения и психопатия.

Термином олигофрения объединяют разные формы наследст­венного, определенного пренатальными условиями и в раннем детстве возникшего нарушенного психического развития, в ко­тором на первое место выступает задержка умственного раз­вития.

При этих видах нарушений больше всего страдают наиболее сложные стороны интеллектуальной деятельности; умственное и вообще нервно-психическое развитие замедлено. Поэтому боль­ной ребенок позже начинает ходить, говорить, позже приучается к опрятности. Такими процессами, как чтение, письмо и счет ребенок овладевает с особенно большим трудом. Но и здесь бро­сается в глаза разница между автоматическими операциями и творчески комбинационными процессами. Ребенок-олигофрен иногда по счетным способностям не уступает нормальным, но не может решать самых элементарных арифметических задач. Это расхождение счетной и математической способности отмечается иногда и у нормальных людей. Так называемая «механическая» память при олигофрении может быть даже очень хорошей, но логическое запоминание отсутствует или значительно отстает. Восприятие элементарно и поверхностно. Смысловая сторона восприятия страдает. Мышление примитивно. Дети не способны усвоить сложные комбинации, не способны к содержательной абстракции и к пониманию переносного смысла. Воображение бедно и бледно. Интересы элементарны и ограничены. (Вопросы о психических и психопатических особенностях детей-олигофренов у нас хорошо разработаны (Г. Я. Трошин, Г. Е. Сухарева, С. С. Мнухин, М. С. Певзнер и др.)).

При всех формах недоразвития интеллекта обнаруживается недоразвитость и других сторон психической деятельности. Так, бывают недоразвиты произвольное внимание, более сложные и тонкие эмоции. Волевые акты и основанные на них действия имеют ситуационный характер, лишены большой внутренней переработки и перспективы.

В целом задержка психического развития заключается в пе­ревесе элементарно-автоматического над творческим, в бедности и ограниченности психики. При этом обнаруживаются различия в развитии и тонусе различных систем психической и невросо-матической деятельности.

На практике установлены три степени психического недораз­вития. Самая тяжелая – идиотия, средняя – имбецильность и более легкая – дебильность.

Страдающие идиотией не овладевают речью, тем более – счетом и письмом, иногда не ходят или плохо ходят, бывают не­опрятны мочой и калом. Идиотами признают подростков или взрослых с умственным развитием, соответствующим развитию здоровых детей до 3 лет. Имбецилы говорят, хотя речевой запас их беден, в их речи имеются лишь конкретные обозначения от­дельных предметов. Они овладевают конкретным счетом в пре­делах двух десятков; двигательная сфера у них может быть близкой к норме, они могут быть приучены к опрятности и к элементарнейшим формам труда. Взрослые люди, если уро­вень их умственного развития соответствует развитию детей от 3 до 8 лет, практически относятся к имбецилам.

Дебилы могут научиться читать, писать и считать даже в пределах сотен и тысяч, но усвоить программы средней школы не могут. Для их обучения создаются вспомогательные школы. Они могут хорошо овладевать несложными ремеслами. Взрос­лые дебилы, по умственному развитию соответствуют нормаль­ным детям восьми лет с небольшим. Принятое деление по степеням развития интеллекта, во-первых, в известной мере пред­ставляется односторонне количественным, во-вторых, не преду­сматривает переходов, существующих между формами. Кроме того, сопоставление взрослого олигофрена со здоровым ребен­ком может быть принято лишь весьма условно. Не останавли­ваясь на клинической характеристике групп умственно недораз­витых, отметим лишь важное с точки зрения не только проблемы психического развития, но и в смысле соотношения мозга и пси­хики, организма и психики положение о том, что задержка про­цесса психического развития может быть связана с различными причинами, нарушающими строение и функции мозга. Так, из­вестна, например, нервно-кожно-диспластическая («туберозный склероз»), нейроангиоматозная, нервно-костная умственная не­достаточность. О нейроинкреторной уже упоминалось. Травма, инфекция и интоксикация, поражая в разной степени и в раз­ных формах структуру и функции мозга, могут также являться причиной нарушений психического развития.

Помимо критерия уровня развития, для деления олигофрении и других форм психического недоразвития на группы исполь­зуется еще признак вялости (или торпидности) и возбудимости. Отмечено, что не существует полного параллелизма между моторикой и интеллектом. Наблюдаются подвижные и двигательно ловкие олигофрены, вместе с тем описана «моторная дебильность» (Dupré, Heller), характеризуемая отставанием развития моторики при относительно удовлетворительном развитии ин­теллекта. Вопросы особенностей моторики в связи с психикой освещались у нас в работах Л. Ю. Квинта, М. О. Гуревича, Н. И. Озерецкого и М. С. Лебединского.

Олигофрению следует отличать от патологии развития, вы­званной органическим поражением мозга, возникшим хотя и в детском, но относительно более позднем возрасте. При таких поражениях головного мозга задержка развития психики соеди­няется с регрессом или патологическим изменением уже сложив­шихся психических процессов и функций.

Очень важно различать олигофрению от временных задержек развития под влиянием различных причин, временно создающих неблагоприятные условия развития (соматическая болезнь, особо неблагоприятные социальные условия и пр.).

Не всегда нарушения психического развития связаны с пер­вичным поражением мозга. Кретинизм или микседема, т. е. за­болевание, связанное с недостаточностью щитовидной железы, является наиболее ярким примером эндокринно обусловленного недоразвития психики. Соматические заболевания, ослабляющие и истощающие, могут вызвать временное отставание ребенка в развитии. При устранении соматических причин такой ребенок обычно наверстывает упущенное.

Отставание психического развития может иметь причиной на­рушения в отдельных анализаторах. Слепые, глухие и тугоухие дети только в результате специального обучения могут интел­лектуально догнать своих здоровых сверстников. Замечательные успехи педагогического процесса у слепо-глухих детей у нас были достигнуты И. А. Соколянским и другими специалистами педа­гогами.

От олигофрении как врожденного или в раннем возрасте обусловленного отставания психического развития отличаются также задержки развития отдельных функциональных систем. Сюда, прежде всего, надо отнести алалию, т. е. врожденную за­держку развития речи. Конечно, нарушение столь важной си­стемы, как речь, не может не отражаться в той или иной мере и на общем развитии психики. Можно указать и на алексию, которая в некоторых случаях имеет и наследственные источ­ники.

Нужно учесть, что местный очаг поражения может задержи­вать общее развитие также в силу его влияния на общую моз­говую динамику, так же и вследствие образования неблагоприят­ных условий отражения действительности, характера общения с внешним миром, отношения больного к дефекту.

При всех обстоятельствах врач, психолог и педагог должны, во-первых, отличать болезненно обусловленное общее недораз­витие психики от недоразвития той или иной из ее отдельных систем или от временной задержки развития; во-вторых, необхо­димо как можно раньше начинать и как можно систематичнее и настойчивее проводить обучение, какова бы ни была степень выраженности нарушения.

Другая форма патологического развития – психопатия – многократно и многообразно описывалась в психиатрии. К воп­росу о психопатии в свое время подошел Morel с его учением о дегенерации, т. е. прогрессирующем ухудшении свойств нервной системы, начиная с психической неуравновешенности, которая особенно характеризовала «дегенератов». Но эта теория имеет лишь историческое значение. Термин и понятие психопатии свя­заны с именем И. М. Балинского и В. X. Кандинского. Анало­гичные картины описывал Koch под названием психопатической неполноценности. Главное в понятии психопатии относится к особенностям личности психопата. Прежде всего, психопатия определяется как врожденно обусловленная аномалия психиче­ского развития, т. е. аномалия, вызываемая не внешними или соматическими причинами, а какими-то еще конкретно недоста­точно ясными особенностями мозга и его динамики. Хотя ряд авторов справедливо указывал на то, что патологическое раз­витие психопата является результатом комбинации врожденных условий и неблагоприятных прижизненных влияний, но наиболее убедительной и поучительной формой является та, в которой патологическая личность формируется вопреки благоприятным внешним условиям воспитания.

Личность психопата обычно характеризуется нервно-психиче­ской диспропорцией или дисгармонией, чрезмерно выраженной гипертрофией одних черт характера и недоразвитием других. Так, импульсивный психопат характеризуется чрезмерной возбу­димостью при недостаточности самоконтроля. «Неустойчивые» психопаты, «инстабли» характеризуются частыми немотивиро­ванными колебаниями настроения, которые при недостатке конт­роля сказываются в неустойчивости всего поведения.

Здесь патология проявляется недоразвитием определенных черт. Это аффективно лабильные, неустойчивые люди, часто легко подпадающие под посторонние влияния, лишенные в своем поведении прочной доминанты.

В других случаях, например, у гипертимных или депрессив­ных психопатов, развитие нарушается наличием таких черт, ко­торые нельзя рассматривать как гипертрофию или недоразвитие, но которые представляют стойкие нарушения психического то­нуса, препятствующие нормальному формированию личности. Наконец, в третьей группе психопатов выступают на первое ме­сто такие черты, которые можно признать психопатическими, если условия развития были нормальными, но которые также могут быть и результатом травмирующих и уродующих психику внешних влияний. В последнем случае мы рассматриваем их как невротическое развитие, т. е. как болезненное развитие, обуслов­ленное не врожденными свойствами, а в основном прижизнен­ными неблагоприятными влияниями. Примером могут служить «неуверенные в себе», «боязливые» и «ищущие признания». Как показывает опыт, первые два свойства характерны не только для психопатов, но и для страдающих неврозами типа психасте­нии, третье свойство характерно для истерии.

Следует упомянуть о нарушении развития по типу невроти­ческого развития в связи с состояниями так называемой депривации, которые привлекают в настоящее время внимание многих психологов и врачей. Авторы монографий, посвященных этим вопросам (Langmeyer, Matejeck), определяют депривацию как состояние, при котором взрослый или ребенок лишен возможно­сти удовлетворения жизненно важных психических потребно­стей.

Надо, наконец, заметить, что неправильное воспитание мо­жет, не вызывая болезни, сформировать подобные черты ха­рактера (воспитание подавляющее или изнеживающее). Однако о патологии характера можно говорить не только по степени выраженности указанных свойств личности, но и по степени неподатливости убеждению, перевоспитанию или корригирую­щему воздействию.

Обе указанные основные формы патологического психиче­ского развития, психопатическое и невротическое, являются непосредственным результатом патологического изменения дина­мики мозговых процессов.

Соматические болезни ребенка и психическое развитие. Всякая болезнь, особенно в детском возрасте, значительно изме­няет реактивность, возбудимость и тормозимость процессов нерв­ной деятельности. Резко изменяет болезнь впечатлительность ребенка. При вызванных болезнью ограничениях движений мо­жет даже обнаруживаться компенсаторное усиленное интеллек­туальное развитие. Впечатлительность и астеническая возбуди­мость при неблагоприятных условиях развития превращаются в капризность или осложняются ею. Важную задачу представ­ляет поддержка бодрости и формирование самообладания у больного ребенка.

Особую область медико-психологических проблем развития представляют те, которые относятся к детям, перенесшим уве­чья, детям-рецепторопатам (глухие, слепые), в отношении кото­рых возникают не только психо-физиологические проблемы ком­пенсации одного дефекта, но и психолого-педагогическая задача предотвращения или преодоления ими чувства неполноцен­ности и связанного с этим патологического формирования ха­рактера.

В связи с болезненным изменением впечатлительности и реактивности ребенка встает задача правильного подхода к нему, ухода за ним, обеспечения правильного режима и проведения лечебных процедур. Здесь воспитание ребенка осложняется ино­гда величайшими трудностями, в преодолении которых врач оказывается тем более полезен, чем выше его психолого-педагоги­ческая подготовка. Практика восстановительной и образователь­ной работы, которая здесь должна в максимальной степени опи­раться на учет особенностей психики ребенка, представляет самостоятельную область знаний, недочеты в этой области в огромной степени зависят от недостаточной психологической грамотности обслуживающего ребенка медицинского и педаго­гического персонала.

Процесс психической инволюции. Обратную сторону процес­са развития представляет возрастной регресс – инволюция. Этот регресс обнаруживается в общей, частичной или в системной форме. Одну из форм или стадий общего регресса представляет климакс, выраженный более у женщин, хотя он обнаруживается в ряде случаев и у мужчин. Проявляясь, прежде всего, измене­нием функции половых желез, климакс сопровождается изменением тонуса вегетативной нервной системы и, что наиболее интересно с медико-психологической точки зрения, взаимно усиливающим сочетанием эмоциональной лабильности и пере­живания увядания. При этом не наблюдается заметного интел­лектуального регресса. Нормально протекающий соматический климакс не сопровождается заметными изменениями в пси­хике.

В пожилом и старческом возрасте явления регресса харак­теризуются снижением в различной степени работоспособности, ухудшением памяти, нарастанием эмоциональной лабильности и раздражительной слабости, затруднением в запоминании и «схватывании» нового. Существуют поражения мозга, при кото­рых в старческом возрасте возникает особая форма регресса психики – старческое слабоумие.

Естественно, возникает вопрос, какую роль в старческой ин­волюции играет психогенный момент. Эта сторона достаточно не исследована, но, несомненно, снижение работоспособности, памяти, способности усвоения, переживаемые как возрастной и притом нарастающий дефект, вызывает чувство неполноценности, раздражения, неуверенность, тревогу и депрессивное на­строение.

Возрастная инволюция представляет существенный материал для проблемы «мозг и психика». Структурная инволюция моз­га – атрофические процессы в нем, характеризуясь снижением его функциональных свойств, сопровождаются реакцией лич­ности на это снижение, а также на изменения жизненной си­туации.

Психиатрия знает о возможности не общей, а системной ат­рофии мозга, сопровождающейся преимущественно своеобраз­ным изменением мышления и памяти, что обнаруживается при таких заболеваниях, как болезнь Пика и болезнь Альцгеймера, которые давно известны с клинико-описательной и патогистологической стороны. Более глубокое изучение этих заболеваний составляет задачу дальнейших исследований.

Психика соматически больного и выздоравливающего. Еще почти совершенно не изучена психическая сторона в развитии всякого соматического заболевания. Как известно, обычно забо­левание начинается со стадии «предвестников». В ряде случаев эти предвестники отчетливо проявляются в психических и соматопсихических симптомах. В сущности стадия предвестников – это начальная стадия болезни. Так, в начальной фазе сыпного тифа обнаруживается головная боль и боль в пояснице. Ряд инфек­ционных заболеваний начинается с чувства общего недомогания, разбитости, инактивности. Начало заболевания у детей нередко обнаруживается утратой аппетита, капризностью или вялостью. Это все непосредственные психические проявления соматичес­кого заболевания, симптомы или индикаторы болезни. С психо­логической точки зрения особенно важной фазой каждого забо­левания является момент осознания больным болезни и реакция на нее. Осознание болезни как мимолетного эпизода, конечно, не имеет значения, но восприятие ее как угрозы страданий, пер­спективы инвалидности или смертельного исхода вызывает тре­вогу или резкую депрессию. Отчаяние и безнадежность, тревога и приступы страха влекут за собой резкое ухудшение трофики и защитной способности организма. Пессимизм, переживание безнадежности может приводить к пренебрежению лечебными назначениями или к ипохондрическому состоянию. Тревожно-депрессивно-ипохондрическое состояние может проявляться в известных социальных условиях и безудержным «прожиганием» жизни, может, наконец, привести к отчаянию и даже к само­убийству. Не всегда ясны здесь пути целесообразного воздейст­вия врача на личность, но несомненно, что умелое психотерапев­тическое вмешательство врача, правильно оценившего состояние психики больного, оказывает существенную помощь сомато-терапевтическим мероприятиям.

При всех степенях упорства и длительности заболевания, особенно при стойком дефекте, необходимо мужество, моральная стойкость больного, чтобы при сознании тяжести болезни или непоправимости дефекта найти в себе силы для борьбы с ним и для возможной реадаптации.

Выздоровление также представляет процесс, который нередко требует от больного выдержки в следовании назначениям врача и предписанного режима.

Как в борьбе с болезнью, так и в процессе выздоровления, особенно если оно протекает длительно и с колебаниями, яв­ственно сказываются особенности характера больного, его бояз­ливость, мнительность или, наоборот, самообладание, стойкость и другие морально-волевые качества, которые, однако, могут быть и изменены болезнью.

Даже там, где болезнь кажется стабильной, происходит, на самом деле, процесс ее развития, который меняет отношение больного к болезни, вызывает приспособление, примирение, ра­зочарование, отчаяние или надежду и уверенность. Стабильная болезнь – это испытание физических сил, моральной выносли­вости и оптимизма больного. На всех фазах развития любой бо­лезни роль личности больного и психотерапевтическое влияние врача имеют очень большое значение для исхода заболевания. С психологической стороны проблема развития болезни должна изучаться в разнообразных планах. Для диагностики этого раз­вития необходим выбор соответствующих экспериментально-пси­хологических методов исследования.

Методы диагностики. Конечно, само психическое развитие представляется многосторонним, так как развиваются все сто­роны психики и в каждой из них могут быть обнаружены нарушения. Здесь, однако, условно разделяют две главные группы свойств: свойства интеллекта и одаренности и свойства характера и моральный облик личности. В большей степени разрабатывались до сих пор методы диагностики нарушений ин­теллекта.

Наиболее широкое применение получила система тестов Binet – Simon, исходящая из положения, что в процессе нор­мального развития человек становится способным разрешать все более сложные и многообразные задачи. Поэтому решение задач, по сложности соответствующих тому или иному паспорт­ному возрасту, опережение или отставание от паспортного воз­раста является для Binet показателем нормального умственного развития, ускоренного развития или патологической задержки развития. Так как предложенные Binet тесты соответствуют, как он полагал, годам по возрасту, уровень психического развития определяется по тестам того возраста, решение которых до­ступно для испытуемого. В системе Binet – Simon умственное развитие или умственный возраст (IQ) определяется по числу решенных задач, в процентах к паспортному возрасту.

По каждой такой задаче выводится балл, который склады­вается с баллами, выведенными по другим задачам. Суммарный балл по статистически установленным нормам относится к сред­нему возрастному баллу. Если, например, по данным исследова­ния интеллект, умственные способности ребенка – такие, как при таком же исследовании у детей 6 лет, а ему фактически исполнилось 10 лет, коэффициент интеллекта (IQ) у него опреде­ляется – 60%. Показатель ниже 70% означает наличие олигофрении.

После некоторого увлечения тестами Binet психологи стали ясно понимать, что если условия жизни, воспитания, обучения детей благоприятны, то умственное развитие протекает быстрее, что темп развития не равнозначен одаренности, что он у разных лиц, в разных возрастах, в разных условиях протекает различно, что существуют разные структуры или типы умственного раз­вития, что, наконец, одаренность, развитие и успешность – по­нятия не совпадающие.

Отсюда, естественно, вытекает ряд ограничений диагностиче­ской значимости тестов. Игнорирование этого в капиталистиче­ских странах позволило использовать в ряде случаев практику тестирования с реакционно-классовыми целями для преимуще­ственного зачисления в школу детей обеспеченных родителей, так как у этих детей без поправки на имущественную обеспе­ченность показатели тестирования оказываются, как правило, лучшими, нежели даже у ряда одаренных детей мало обеспеченных родителей. Система тестов была подвергнута критике не­ только в СССР, но и за рубежом (Simon  1958, и др.).

Широкое распространение также приобрела за рубежом си­стема тестов Wechsler (1937) с вариантами для взрослых и де­тей. Система Wechsler, по его словам, является испытанием не интеллекта, а личности в целом. Задачи большей частью заимст­вованы Wechsler из других систем тестов. В его систему входят 6 словесных и 5 тестов практического действия. Первые 6 заклю­чаются в испытаниях: 1) осведомленности, 2) общей сообрази­тельности, 3) воспроизведения чисел, 4) решения арифметиче­ских задач, 5) установления сходства, 6) определения 42 слов. Пять тестов действия представляют задачи на: 1) узнавание объектов с недостающими частями, 2) установление последова­тельности картин, 3) складывание рисунков из частей, 4) со­ставление геометрических фигур из частей (от 9 до 16) по образ­цу, 5) шифровку чисел согласно коду в течение 90 секунд. В результате тестирования составляется график, подобный пред­ложенному в свое время у нас психологическому профилю Г. И. Россолимо. В методике  Wechsler  сделана также попытка показать особенности профиля личности в связи с особенностями психического заболевания.

Данные о применении тестов Wechsler  собраны на большом статистическом материале и тщательно разработаны, но прин­ципиальные возражения, которые выдвигаются против системы тестов, и здесь остаются в силе.

Если тесты Wechsler представляют, по его утверждению, испытания умственного развития и испытания особенностей лич­ности, то это лишь отчасти верно, поскольку личность прояв­ляется при всяких испытаниях. Однако эти тесты характеризуют личность лишь с ее интеллектуальной стороны. Попытка охарак­теризовать личность дана и в тестах Rorschach, и в проективных тестах. Хотя тесты Rorschach – нахождение смысла в черниль­ных цветных или черных пятнах – получили за рубежом ши­рокое распространение и основаны на связи наших вос­приятий с нашими интересами и переживаниями, однако мето­дическая сторона их недостаточно разработана. Теоретически они опираются по большей части на концепцию психоана­лиза, практическая значимость их справедливо подвергается сомнениям.

Можно еще упомянуть о шкале социальной зрелости Wineland, которая действия исследуемого рассматривает как пока­затели его социальной зрелости. Она содержит 117 испытаний, распределенных по возрастам от нескольких месяцев до 25 лет. Испытания разнообразны: от элементарной способности дер­жать голову прямо, схватывать объекты, ходить до слож­ной деятельности – способности к обобщению и творческому труду.

Не имея в виду дать характеристику всех предложенных приемов диагностики психического развития, отметим наметив­шуюся тенденцию отхода от попыток общего и абстрактного оп­ределения ступеней развития и растущее признание роли со­циальных условий для развития.

Бесспорно, вместе с тем, что задача экономных, рациональ­ных методов определения уровня психического развития в норме и патологии является теоретически и практически очень важной. Хотя принцип индивидуализации исследования остается незыб­лемым и всякая стандартизация исследования неизбежно вызы­вает справедливую критику, однако необходимость быстрой ориентировки в психическом развитии испытуемого при совре­менном уровне статистически-математических методов, в част­ности вероятностного метода, требует не огульного отказа, а разумного, продуманного подхода к дальнейшей творческой разработке и критической проверке приемов измерения уровня психического развития. Этот вопрос является проблемой сегод­няшнего дня.