III. МОТИВАЦИЯ И ВОЛЕВЫЕ ПРОЦЕССЫ (МОТИВАЦИЯ)

 

Из новых учебников психологии почти исчезла глава, посвященная воле, и вместо нее появилась глава, посвященная мотивации. Но, несмотря на это, мы полагаем, что было бы неправильным отказаться от терминов «воля», «волевые процессы», «волевое действие» по существенным причинам. Мы не считаем, что их можно полностью охватить и заменить словом «моти­вация».

Авторы живо и образно написанной книги «Человек в обществе» (Креч и сотр.) убеждены в том, что понять взаимоотношения людей – означает узнать направление и постоянство их поступков. Почему такой-то больной решил отвергнуть лечение? Почему он перешел от одного врача к другому? Это вопросы, относящиеся к направлению действия. Почему Альберт Швей­цер в течение многих лет переносил тяжелую жизнь в Ламбарене в африканской пустыне? Почему Гус стойко перенес гонения и, наконец, мучитель­ную смерть? Это вопросы, касающиеся устойчивости действия.

Изучение направления и устойчивости действия является изучением мотивации. По мотивация не касается лишь действия в более узком смысле слова. Она заключена и в детерминации процесса познания; познание, так­же как и действие, находится в тесной связи с потребностями и целями – мотивируется ими. (Например, в сумерках дерево нам может показаться фигурой того, кого мы ждем и кому идем навстречу, кого ожидаем на каждом шагу.  –  В данном случае не идет речь о познании адекватного раздражи­теля, познание было искажено мотивацией, ожиданием).

Следовательно, мотив, побуждение поступка является основным поня­тием мотивационных теорий. Иногда ставят знак равенства между поняти­ями мотив = потребность. Левин в 1926 году высказал предположение, что поведение мотивировано напряжением потребностей, или биологических потребностей, или т. назыв. квазинотребностей (умысел, намерения). По­требность предоставляет субъекту, находящемуся в поле окружения инди­вида, характер стимула, толчка позитивного или негативного характера. И только предмет, имеющий характер стимула, дает нашему поступку цель. Следовательно, в данном случае потребность рассматривается как мотив (а мотив как потребность), как сила, которая приводится в движение и под­держивает поведение. Различают потребности положительные (побуждаю­щие позитивно к достижению цели, как например, стремление, страстное желание) и отрицательные (страх, тоска, отвращение), носящие характер силы, отталкивающей человека от определенных предметов. Однако, и дру­гие авторы, несмотря на различие концепций (сравни, например, Аткинсон, который определяет потребность как диспозицию, ведущую к особому спо­собу овладения в смысле действия, афилиации или власти), под мотивацией понимают стремления, инстинкты, влечения, потребности в качестве основы действия.

Но мы полагаем, что о воле и волевых актах мы можем и будем говорить в тех случаях, когда речь идет о сознательном, целенаправленном осуще­ствлении мотивов (побуждений).

Современная психология занималась анализом волевых процессов и разделила их течение на три фазы:

1. подготовка волевого акта,

2. волевой акт,

3. волевое поведение.

Подготовка волевого акта исходит из биологических потребностей в са­мом широком смысле слова. Потребность человека можно разделить на биологические более старые и более молодые, на материальные и духовные (например, потребность в еде  –  потребность в культурных ценностях). Не­которые психологи считают потребности Вторичными, а влечения  –  пер­вичными. Мы считаем, что понятие потребность является более широким понятием. Влечение  –  это органическая потребность (Рубинштейн), отра­жающаяся в органической сенсибильности.

Другой формой потребностей являются интересы, особенно централь­ные интересы  –  концентрация психической жизни (постоянная, сопровож­дающая личность) на определенной области действительности.

Следующей формой являются ценности (и идеалы).

Влечения являются бессознательными мотивами волевых актов, в то время как интересы, ценности (идеалы) мы можем рассматривать в качестве сознательных мотивов волевого поведения.

 

1.   Влечения (рост потребностей)

 

Для данной органической потребности характерным является волевой компонент импульсивного напряжения, являющийся стимулом к действию. Влечения имеют тенденцию к действию там, где они должны быть удовле­творены в совершенно определенном специфическом направлении и опре­деленным специфическим способом. Одним способом стремятся удовлетво­рить влечение к пище, другим  –  половое влечение. Было сделано много попыток разделить или классифицировать влечения (инстинкты):

Например, Рорахер делит влечения на витальные (пищевое влечение, половое влечение, влечение родительское, материнское, влечение движения, сна и т. д., следовательно, влечения, направленные к индивидуальному и ро­довому самосохранению), социальные (стремление проявить себя, стремле­ние к власти и т. д.), гедонические влечения (наслаждения), культурные (по­знания, творчества), функциональные (игры) и т. д.

Традиционно привычное деление влечений выглядит следующим обра­зом:

1. влечение самосохранения,

2. нутритивное (пищевое) влечение,

3. сексуальное влечение.

Но и при поверхностном взгляде можно заметить, что нутритивное вле­чение одновременно является и влечением самосохранения, а сексуальное влечение представляет собой самосохранение рода.

Влечение к пище субъективно проявляется голодом, который принуж­дает организм к устранению голода путем насыщения. Голод сопровож­дается мышечными сокращениями желудка (примерно десять сокращений в минуту), которые длятся 20–25 минут. Пищевое влечение проявляется и селективно выбором таких веществ, в которых организм нуждается. Известен, например, случай с одним ребенком (приведенный в «Психофизиоло­гии» Рилантом), который спонтанно съедал огромное количество соли. Из опасения вызвать расстройство организма врач ограничил прием соли до обычных количеств и ребенок погиб в течение одной недели. Оказалось, что у него имелось обширное повреждение надпочечников, контролирующих метаболизм поваренной соли. Вследствие этого ребенок терял огромные ко­личества поваренной соли, что вызывало «импульсивный» прием соли, кото­рый носил компенсаторный характер.

Такие же избирательные импульсивные действия отмечаем, например, у птиц: самки воробья получают необходимый кальций, склевывая штука­турку со стен. Беременные женщины некоторых диких племен в четвертом и пятом месяце беременности едят глину, содержащую много солей кальция и фосфора. Тем самым они компенсируют недостаток этих солей, возникший в результате развития скелета плода. Такую же тенденцию можно наблю­дать у травоядных, которые переселяются с привычных мест туда, где мо­гут удовлетворить свою потребность в соли.

Сексуальное влечение соответствует прямому или непрямому раздра­жению определенных областей центральной нервной системы определенны­ми химическими веществами, в особенности половыми гормонами. Напри­мер, было установлено, что у морских свинок половые гормоны, образую­щиеся в гонадах, действуют на задние части гипоталамуса. Раздражение этих частей контролирует секрецию в гонадах и одновременно определяет поведение животных, его сексуальные реакции, ориентируя сексуальное влечение. И, наоборот, разрушение этих частей ведет к исчезновению поло­вого влечения.

И у человека можно путем введения половых гормонов изменять силу половых реакций и таким же образом можно изменять половые реакции путем стимуляции половых гормонов из гонад.

Психические влияния играют важную роль. Известно, что у женщин, приговоренных к смертной казни, исчезала менструация и атрофировались яичники; что у женщин, поступивших в монастырь, также исчезала менстру­ация. Но и травматизация тоже может привести к расстройствам полового влечения и половой жизни. Так, например, женщина, у которой муж вызвал менструальное расстройство своей сексуальной несдержанностью, утратила менструацию после попытки мужа принудить ее к половому сношению в середине менструального цикла. И лишь только после систематической психотерапии эти нарушения постепенно ликвидировались. Это и понятно, поскольку менструальный цикл не является только лишь результатом фи­зиологической деятельности яичников, а сопровождается перемежающим­ся раздражением симпатикуса и парасимпатикуса  –  отсюда и неустойчи­вость настроения. Значение психических влияний здесь очевидно.

В данном случае очень важным является санитарное просвещение и в первую очередь соответствующее сексуальное воспитание. Но сексуаль­ное воспитание  –  это не только ознакомление с анатомическими и физиоло­гическими актами. Необходимо видеть и психологические предпосылки того, что приносит половое влечение в человеческую сферу, воспитание чув­ства любви и родительских чувств. Ограничение любви только сексуальной стороной является неправильным. Мера духовного богатства общества, освоенная отдельным лицом и принесенная им в свое супружество, создает из биологического союза культурно-общественный глубоко человеческий союз. Предпосылкой гармонических взаимоотношений является чувство любви, уважения и сотрудничества. И наоборот, большинство причин, ведущих к распаду браков и семьи представляют собой проявление индиви­дуального и мещанского эгоизма.

Профилактической предпосылкой хороших взаимоотношений в любви и браке является предварительное познание партнера, его выбор  –  позна­ние всей личности, его мировоззрений, чувств, мышления, работы и, в пер­вую очередь, его отношения к людям. Брак и семья являются средой, в которой личное счастье вырастает из биологической основы и создается индивидуальной психической жизнью среди общества и для общества. Мо­ногамия, освобожденная от эксплуататорского угнетения, является высшей формой супружества.

Для врача очень важно иметь ясное представление о больном в отно­шении онанизма, ранних сексуальных контактов и антиконцепции (про­тивозачаточных средств).

Онанизм чаще встречается у мальчиков (у которых практически следует считаться с тем, что почти каждый из них хотя бы один раз пробовал онанировать), чем у девочек. Это обусловлено уже биологически усиленной сексуальной активностью их по сравнению с относительной пассивностью женщины. Во взглядах на онанизм мы встречаемся с двумя крайностями. И в медицине и в педагогике были периоды, когда онанизм считали весьма вредным для здоровья и неисправимым нравственным пороком. В противо­положность этому в настоящее время иногда встречаемся с таким мнением, что в условиях нашего общества, когда молодой человек долго не может вступить в брак, онанизм заменяет нормальные половые сношения и можно молча мириться с ним, тем более, что он не является вредным для здоровья.

Мы считаем, что правда находится где-то посередине: неблагоприятным результатом онанизма может явиться привыкание и частота онанирования, нездоровое сужение интересов только на сексуальной области и т. д. Если регулярное повторение станет привычкой, и даже необходимостью, то поя­вляются состояния утомления, неврастенический синдром истощения, го­ловные боли, бессонница, повышенная раздражительность и социальная не­уверенность. В особенности психические реакции стыда, позора могут вы­звать и элементы травматизации. Мы часто встречались со случаями импо­тенции и фобии, обусловленными именно онанизмом, хотя только сам она­низм, если он не проявлялся в чрезмерной степени, не мог вызвать таких расстройств. При выявлении онанизма никогда не следует занимать пози­цию оскорбленного защитника морали: надо объяснить, что сексуальное давление и любопытство нашли в этой форме удовлетворение, и показать молодому человеку, что с половым влечением можно справиться другим путем и более разумно: необходимо посоветовать спать на твердой постели, ложиться в постель непосредственно перед сном и сразу же подниматься с постели после пробуждения, носить свободное, неприлегающее белье, соблюдать тщательную чистоту тела, не одеваться слишком тепло, зани­маться закаливанием организма и особенно интенсивно заниматься спор­том. Во всех случаях необходимо также позаботиться о расширении инте­ресов: чтение, музыка, различные занимательные кружки. В положитель­ных случаях довольствуемся постепенным снижением количества актов онанизма вплоть до их полного исчезновения. Мы добиваемся появления у мальчиков радостного и мужественного ощущения самообладания, сопро­вождающегося чувством свежести, силы и уверенности в себе. Девочек сле­дует предупреждать без избыточного напугивания о появлении возможных воспалений и т. п.

Следует помнить также о тактичном поучении, касающемся половой жизни.

Мы не являемся сторонниками добрачных половых сношений, но если встречаемся с ними, то не выражаем своего возмущения, а стараемся вы­звать у молодых людей разумный взгляд на них. Полная свобода сексуаль­ной жизни (теория «стакана воды», биологическое удовлетворение сексуаль­ного инстинкта когда только захочется, когда имеется половая «жажда») не оправдала себя и не является правильной ни теоретически, ни этически, также, как не является правильным пробный брак, превозносимый, напри­мер, Расселем. Здесь эмоциональные взаимоотношения заменены лишь од­ним физиологическим пониманием секса (без Эрота); люди могут вступать в контакт только физически и от богатых эмоциональных взаимоотноше­ний остается лишь одно физическое удовлетворение. Не выдерживает кри­тики и лицемерный довод о том, что «необходимо узнать друг друга перед свадьбой»  –  в поводах к разводу «сексуальное непонимание» составляет лишь 0,4 % –2,4 %.

Следовательно, необходимо молодых людей вести к тому, чтобы они поняли, что половое влечение не относится к тем влечениям (например, влечение питания, жажды), неудовлетворение которых ведет к нарушению здоровья. Наоборот, половую сдержанность можно использовать для весь­ма ценного укрепления самодисциплины. Следует подчеркнуть, что поллю­ции регулируют сексуальное напряжение. Далее необходимо указать, что половое сношение является весьма ответственным актом но отношению к партнеру (оно может иметь своим последствием оплодотворение или вы­нужденное прерывание беременности с последующим расстройством здоровья или бесплодием) и является очень сильным эмоциональным пережи­ванием, проявлением неповторимых отношений. Для супружества гораздо более важным является эмоциональное сходство взглядов и качества харак­тера, чем «физическая проба».

Поучение о противозачаточных мерах мы считаем очень важным, но следует подчеркнуть, что оно не смеет быть слишком ранним (экстремным является такое поучение, проводимое, например, уже в 8 классе шко­лы!). В этом случае оно скорее становится вызовом для пробы, а мы, наобо­рот, стремимся подчеркнуть значение эмоциональных отношений, воспита­ние уважения и любви, а не делать акцент на физической стороне проблемы.

Важно также предупреждать ранние браки. Мы знаем, что половая зрелость – это еще не возмужание. Соматопсихически женщина созревает примерно в 18–19 лет, мужчина  –  в 21–24 года. Это должно было бы быть возрастной границей для заключения браков. Следует также предупреждать и студенческие браки, т. к. из всех возможных браков они имеют самые трудные экономические, бытовые и психологические условия.

Половая дисциплина является частью жизненной дисциплины. Эмо­циональная жизнь (Эрос) не должна находиться в подчинении секса. Сек­суальный контакт у человека должен быть лишь только телесным выраже­нием эмоциональных отношений двух взрослых людей, убежденных в необ­ходимости и важности общего жизненного пути.

Разделение влечений мы рассматриваем как более или менее удовле­творительную схему, которую современные авторы заменяют перечнем потребностей (физические потребности, защита тела от повреждения, по­требность в пище, чистоте, половые потребности и т. д.).

В другом месте мы уже указали на то, что все жизненные процессы ор­ганизма являются регулируемыми и имеют один смысл и одну цель: как можно лучше адаптировать организм к постоянно меняющейся среде, при­способиться к изменяющимся жизненным условиям. Поэтому можно наблю­дать  –  как уже нам известно  –  во всех реакциях организма постоянно две основные тенденции: самосохранение и саморазвитие.

Постоянная связь организма со средой весьма многообразна. Там, где организм оставляет неподходящие реакции, заменяя их биологически под­ходящими реакциями, модифицирует и приспосабливает свое поведение, мы говорим об обучении.

 

2. Эволюционный ряд поведения

 

Эволюционный ряд поведения мы можем описать следующими поня­тиями: а) у организмов без нервной системы тропизмы (геотропизм, гелио­тропизм, фототропизм, гидротропизм) и таксис (инфузории, амебы, б) у организмов с нервной системой речь идет 1. – о простых рефлексах (отдергивание при дотрагивании до раскаленной плиты, зажмуривание при рез­ком внезапном освещении и т. д.), и 2. – о цепи рефлексов (инстинкты и влече­ния) безусловных и З. – об условных рефлексах (индивидуальный опыт у вы­сших форм животных и у человека). Некоторые исследователи между ин­стинктами и влечениями видят различие в том, что инстинкты представляют собой застывшие, ригидные цепи рефлексов (см. вышеприведенный пример об осах).

В отличие от них влечения хотя и являются цепью рефлексов, но с до­вольно значительной мерой селективности, избирательной возможности. Форма реакции не является застывшей. Это показывают весьма отчетливо известные эксперименты Мебиуса или опыты китайского психолога Ку. Мебиус помещал в аквариум, разделенный стеклянной перегородкой на две части, карася. За перегородкой находилась голодная щука, тут же бро­сившаяся на карася. Но, ударившись болезненно о стеклянную перегородку, она после нескольких попыток перестала бросаться на карася. Щука не бросилась на карася и тогда, когда Мебиус устранил перегородку.

Весьма инструктивными являются также и опыты Ку. Он воспитал три группы котят из одного помета при разных условиях. Первая группа ни­когда не видела мышей и кошек, ловивших мышей. Вторая группа жила с матерями, которые время от времени ловили и убивали мышей. Третья группа жила только с мышами в общей клетке.

Затем Ку закрывал отдельных котят в клетках с мышью. Мышей уби­вали: 85 % котят, живших до этого в клетках с матерями, 45 % котят, воспи­танных в изоляции, в то время как котята, воспитанные от рождения вместе с мышами, никогда не убивали мышей того вида, с которыми они были вместе воспитаны и лишь в 15 % убивали мышей другого вида. В общем, котята, живущие с кошками, вели себя враждебно по отношению к мышам, котята, жившие изолированно, вели себя нейтрально, а котята, воспитанные вместе с мышами, занимали по отношению к ним защитную позицию.

Затем Ку, как и Мебиус, создал условный рефлекс в том смысле, что каждый раз, как только котенок видел мышь, он получал электрический разряд. После этого котенок стал бояться мыши!

Следовательно, отсюда становится очевидным, что т. назыв. инстинктив­ные реакции до известной степени являются обусловленными индивидуаль­ным опытом.

Были даже произведены эксперименты, пытавшиеся установить иерар­хический порядок инстинктивных потребностей. К. Д. Ворден соединил две самостоятельные камеры коридором, в решетчатый пол которого был вклю­чен электрический ток. Мышка должна была волей- неволей пробежать по нему и вытерпеть боль, если хотела добраться до еды, до гетеросексуального партнера или попасть к детям.

Время наблюдения во всех опытах было постоянным и составляло 20 минут. Количество перебежек автоматически регистрировалось счетчиком.

Оказалось, что ориентировочный рефлекс (необходимость обследовать окружающую территорию, по старой терминологии: влечение любопытства) был достаточно сильным стимулом для того, чтобы мыши перебегали на другую сторону 3–4 раза за 20 минут, даже если не было другого раздра­жителя.

Иерархия перебежек, а, следовательно, и иерархия инстинктивных по­требностей в смысле интенсивности была следующей:

 

1. Влечение материнства.................. .22,4

2. жажда.......................... 20,4

3. голод........................... 18,2

4. сексуальное влечение................... 13,6

5. ориентировочный рефлекс................. 3,5

 

Это соответствует и нашим теоретическим рассуждениям и всей эволю­ционной линии. Целесообразно, чтобы в первую очередь был сохранен род, во вторую очередь  –  был сохранен индивид. И лишь на четвертом месте по интенсивности находится сексуальное влечение. (Именно в санитарном про­свещении очень хорошо можно продемонстрировать, что сексуальное влечение и у животных не относится к тем, без удовлетворения которого животное бы погибло  –  поэтому самоовладание должно иметь место!).

По некоторым теориям поведение человека было неправильно выведе­но только лишь из инстинктов и влечений, которые якобы являются единой движущей силой всей личности и даже всего общества (Фрейд) и его куль­туры, хотя мы видим, что кажущаяся целенаправленность и целесообраз­ность инстинктов при изменении условий жизни становится в поведении чем-то бессмысленным (оса Фабра).

Эксперименты Мебиуса и Ку отчетливо показали, что то, что во многих случаях кажется «наследственным», «естественным», «вечным» влечением, в действительности было приобретено в результате обучения, новых раз­дражителей и ситуаций.

Без сомнения, человек располагает филогенетически более старым слоем инстинктов и влечений, биологических потребностей. Но человеческое сознание, индивидуальное и общественное, в ходе истории изменяет чисто биологические потребности в интересы и ценности. Человек имеет историю  –  животные ее не имеют!

Человек не довольствуется только насыщением и освобождением от инстинктивного напряжения (как например, новорожденный или перво­бытный человек в первой стадии развития). Чем более зрелый человек в культурном отношении, тем сознательнее и более дифференцированно он делает выбор среди своих потребностей и придает им определенную иерар­хию, уже не только слепо биологическую.

Историческое развитие общества устранило только биологическую борь­бу за жизнь и в определенных общественных формациях над экономиче­ским базисом выросла сложная культурная надстройка ценностей. Поэтому нельзя согласиться с тем, что войны являются «вечным» проявлением агрес­сивности.

Возврат к инстинктивной жизни мы наблюдаем в виде типичного явле­ния у ослабленной коры (истерия, склероз и т. под.), т. е. там, где нет созна­тельной регуляции, осуществляемой корой, или там, где она ослаблена другими факторами.

 

3. Интересы и ценности (идеалы)

 

Подготовка волевого акта не исходит только лишь из инстинктивных потребностей, которые являются органической потребностью, отраженной в органической сенсибильности, а исходит и из тех потребностей, которые качественно отличаются от органических потребностей тем, что представ­ляют собой потребности человеческой психики: интересы и ценности. Существуют психологи, которые разницу между потребностями и влечениями видят в том, что потребностью они считают импульс, исходящий из представ­ления о цели деятельности, что у человека, обладающего сознательной пси­хической жизнью, является само собой разумеющимся. Поэтому нам ка­жется, хотя, без сомнения, такое понимание человеческих потребностей является правильным, что следует оставить деление потребностей на более старые (материальные, инстинктивные) и биологически более молодые, культурные. К ним мы относим именно интересы и ценности.

Мы уже упомянули о том, что интерес представляет собой потребность, концентрированную относительно постоянно на определенной области дей­ствительности.

Интересы, так же как и все потребности, направлены к оптимальному удовлетворению самосохранения и развития. В них вырисовывается основ­ная целенаправленность личности. Интересы в течение определенного пе­риода остаются относительно постоянными, несмотря на то, что имеются известные промежутки, когда интересы существенно меняются. Это  –  пубертатный период и период, завершающейся зрелостью (между 15–25 го­дом), как определил Стронг, долгое время занимавшийся изучением интере­сов. Он составил также интересный вопросник о профессии (т. наз. стенфордский). Тарстон, подвергший его статистическому разбору, показал, что в нем, в сущности, доминируют 4 основных интереса: наука, языки, люди и торговля. Из этого видно, что интересы не зависят только от индивидуаль­ных потребностей, но и от общественных условий. У нас при нашем обще­ственном строе стенфордский вопросник практически неприменяем.

Ценностями следует считать сознательную потребность в отношении к функции самосохранения и развития жизни (объективизация нормы, ма­териализация объективных закономерностей). Мы всегда познаем что-то, всегда оцениваем по отношению к чему-то. Познаем свинец, но свинец с точ­ки зрения биологии при определенных обстоятельствах вреден для здо­ровья, с точки зрения экономики  –  полезен, с точки зрения эстетической –  выглядит «неприятно серым». Это значит, что каждая действительность мо­жет стать предметом нашей оценки в связи с критериями, в соответствии с которыми мы проводим оценку. Рациональная оценка завершается опре­деленной иерархией оценивающих критериев, обусловленных исторически­ми и общественными условиями, актуальное состояние которых лучше все­го можно назвать профилем оценок (речь может идти об индивидуальном профиле оценок или об общественном профиле оценок). Этот профиль из­меняется, а, следовательно, изменяется и иерархия оценок, т. е. говорим о смещении профиля оценок. Смещение общественного профиля оценок является смещением (наступлением) в направлении к новой идеологической надстройке. Но и в рамках определенной общественной формации, идеоло­гическую надстройку которой индивид принимает, происходит смещение индивидуального профиля оценок: иерархия оценок у десятилетнего ре­бенка будет одной, у взрослого мужчины  –  другой и т. п. Однако и за отно­сительно короткий период времени может произойти резкое индивидуальное смещение ценностей: тогда говорят о кризисе мировоззрения индивида, ко­нечно, если это смещение будет добровольным, а не вынужденным внешни­ми силами.

Мы уже говорили об эволюционных функциях жизни и о функции само­сохранения. Самопожертвование и т. наз. итоговые самоубийства на первый взгляд противоречат такому пониманию: смерть приносит выгоду семье или другой общественной группе, причем сам субъект не стремится к смерти, но интересы других он ценит выше, чем свою собственную жизнь: таковы все исторические герои, для которых правда имела гораздо большую цен­ность, чем их собственная жизнь; таковы, например, японские летчики, бывшие «живыми торпедами», которые знали, что они погибнут при взрыве. Но тогда к этой категории  –  хотя они и не поступают правильно  –  отно­сятся: отец, кончающий жизнь самоубийством для того, чтобы его семья могла получить высокую страховку (Вондрачек), страдающий неизлечимым заболеванием больной, не желающий никому быть в тягость и т. п.?

Фивег определяет итоговое самоубийство как такой способ поведения, когда лицо, в основе своей нормальное, решается добровольно умереть на основе рациональной оценки и итога всей своей прежней жизни.

Если мы вспомним о значении сохранения рода, которое имеет «преи­мущество» по сравнению с индивидуальным самосохранением (хотя далеко не всегда), то эти реакции являются объяснимыми, несмотря на то, что в ря­де случаев они находятся на самой границе патологии и иногда бывает трудно решить, идет ли здесь речь о нормальной реакции. В особенности это относится к итоговым самоубийствам, имеющим экзистенциональный характер.

Гармония индивидуальных и общественных потребностей, интересов и ценностей одновременно означает и гармонию в психической жизни чело­века. И, наоборот, там, где имеется расхождение между тем, в чем видит ин­дивид удовлетворение своих потребностей, ценностей и постулатов (цен­ностей, реализации которых он требует, постулирует) и между тем, в чем в данном историческом периоде заключается состояние общественных по­требностей и ценностей, индивид попадает в конфликтные ситуации и поло­жения.

Мы видим, что дело является более сложным, чем старое понятие моти­вов (побуждений), которые раньше рассматривались как гармония социаль­ных и физиологических тенденций (Томас, Шеффер, Штарч, Поффенбергер и другие) основными «мотивами» у нормальных здоровых людей считают следующие: стремление к безопасности, к пониманию, к признанию и же­лание новых впечатлений  –  в анкетах Штарча: удовлетворение голо­да, желание потомства, стремление к обогащению, к признанию другими людьми  –  опять здесь имеет место очевидный в данном случае «американ­ский» профиль ценностей). В психоанализе имеет место дальнейший упро­щенный перевод ценностей в потребности сексуальные, что является оче­видным упрощением огромной сложности индивидуальной и общественной жизни. И если мы действительно встречаем людей, у которых на первом месте стоят инстинктивные потребности, то это является доказательством того, что личность человека в целом осталась на биологическом уровне вне сферы культурного человека. Гуманистическое понимание потребностей и ценностей подчеркивает единство между потребностями общества, которому служит индивид, и между потребностями и ценностями индивида, которому должно служить общество.

(Конечный Р., Боухал М. Психология в медицине

– Прага, 1974, С.94-103)

 

 

Внимание!

Выбрав услугу ПОИСК на главной странице сайта «Медицинская психология» и введя интересующее Вас понятие, Вы сможете получить дополнительные справки по теме с использованием ВСЕХ собранных на настоящий день информационных ресурсов сайта.