РУБРИКА:  МЕДВУЗЫ \ ВВЕДЕНИЕ В МЕДИЦИНСКУЮ ПСИХОЛОГИЮ И МЕДИЦИНСКУЮ ПЕДАГОГИКУ (ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ И ПЕДАГОГИКА, СОЦИАЛЬНАЯ И ВОЗРАСТНАЯ ПСИХОЛОГИЯ)

Глава VII

Глава VII

 

РЕЧЬ 

 

Это один из самых трудных разделов психологии и, пожалуй, один из самых противоречивых. Можно выделить несколько функций речи, которые так или иначе  признаются представителями различных психологических и лингвистической школ. У них могут быть достаточно отличные подходы по многим позициям, но все они сходятся во мнении, что речь играет важнейшую роль во многих психологических процессах, прежде всего в процессах мышления.

Во-первых, с помощью речи люди переходят от образа к понятию, с помощью речи можно создавать такие единицы мыслительного акта, как суждение и умозаключение, с помощью речи можно строить логические построения и мыслить о вещах, которые никогда не воспринимались людьми непосредственно. Например, человек может иметь свою картину давно прошедших времен, картину будущего. Речь позволяет строить логические цепочки и создавать теории о явлениях, которые принципиально не могут быть восприняты человеком, например таких, как строение атомов, химические процессы, протекающие в живом организме, космогонические теории или теории происхождения жизни на Земле. Речь имеет такое большое значение в процессах мышления, что может рассматриваться в одном контексте с процессами мышления.

Во-вторых, исследователи разных психологических школ сходятся на том, что речь тесно связана и с другими психологическими функциями, например, с восприятием мира. В предыдущих главах говорилось, что при восприятии мира часто действует установка, которая может значительно менять и искажать восприятие, этого мира. Скажем, молодой врач, которому предстоит принять больного, слышит от своего старшего коллеги следующую фразу: «Сейчас к тебе зайдет больной с острым аппендицитом, быстренько оформи историю болезни и направь его в стационар». С помощью речи создается установка, благодаря которой врач начинает воспринимать у больного те симптомы, которые свидетельствуют о наличии острого аппендицита, и не видит те признаки болезни, которые не относятся к этому заболеванию. Можно сказать кому-то: «Сейчас ты встретишься с очень скверным человеком, будь с ним осторожнее» – и тот, кому это сказали, воспринимая этого человека, начинает видеть те черты характера и особенности поведения, манеру говорить, жесты, которые свидетельствуют именно о скверности характера. При этом одну из главных ролей в создании установки играет речь.

С помощью речи часто происходит смена «фигуры и фона». Так, в ходе психотерапевтического процесса, цель которого заключается в изменении соотношения «фигуры и фона», это изменение проводится со словесной помощью.

Огромное значение играет речь и в процессах памяти, именно с помощью речи человеческая память заполнена не только образами, но и вербальными (словесными) символами. Когда у человека возникают ассоциации, в них функцию сходства играет часто не образ, не представление (например, схожесть 2-х фигур), а языковые ассоциации. Они и порождают такой феномен, как поэтическая речь.

Выделяя функции речи, можно назвать несколько основных.

1. Коммуникативная функция или функция взаимодействия – одна из самых основных. Легко представить себе состояние человека, оказавшегося в стране, где все говорят на незнакомом для него языке. Можно представить, как трудно будет ему общаться с этим миром и сколь затруднительно будет познание его, какие проблемы возникнут у человека. Все это хорошо описано в повести В. Короленко «Без языка». Вообще обучение языку, прежде всего, ставит задачей обучение речевому общению (устной речи, восприятию речи на слух), поэтому человек, владеющий только письменной речью или навыками чтения, может оказаться в крайнем затруднении. Человек иной профессии, оказавшийся в обществе врачей, ведущих свои профессиональные разговоры, чувствует себя, примерно, как иностранец и у него возникнет чувство отчуждения. Итак, речь один из видов коммуникативной деятельности человека – использование средств языка для общения.

 

2. Информативная функция речи. Передача от одного человека к другому информации. Если до недавнего времени, лет 30 тому назад, когда разговор шел о языке, речи, всегда имелась в виду человеческая речь. Сейчас, в связи с созданием и распространением компьютеров, ситуация иная: и можно утверждать, что существуют и искусственные языки, языки машин. К искусственным языкам также можно отнести и эсперанто – наиболее широко распространенный международный язык. Когда разговор идет о функции общения, то представление о человечестве, как некоем целом, едином образовании сразу разламывается о проблему речевого общения. Во всем мире выделяют примерно от 3 до 7 тысяч языков, на которых разговаривают люди. Такая неопределенность говорит не только о том, что трудно каталогизировать все языки мира (ведь есть такие языки, на которых разговаривает буквально несколько сотен человек), но и о том, что затруднен сам принцип деления, граница выделения языка в самостоятельную единицу размыта. Но можно представить себе многотысячные коммуникативные барьеры, которые возникают перед каждым, кто не владеет ни одним языком, кроме своего родного. Это приводит к идее разобщенности человечества. Таким символом, образом этой разобщенности является библейская притча о Вавилонской башне, по которой Бог решил наказать людей за их высокомерие, за намерение построить башню до неба и достичь Бога. Тогда он разделил их по языкам, чтобы они не могли договориться и достроить башню. Этот образ очень важен, ведь именно языковое разобщение приводит к разрушению любой деятельности. И это следующая функция языка.

 


3. Участие языка в человеческой деятельности. Даже самая простая деятельность затруднительна путем простого подражания, механического копирования действий человека, владеющего этими навыками, теми, кто еще не владеет ими. Деятельность каждого человека несет отпечаток его индивидуальности. Простой пример: если человек-правша держит лопату в правой руке, то левая будет только вспомогательной. И, если ему будут подражать в работе по вскапыванию огорода чисто механически, то у некоторых это может и не получиться или получиться неудачно, потому что среди тех, кто будет подражать ему наверняка, найдутся левши. Такие ситуации возможны, если в деятельность не будет включена речь. Студент-медик, прежде чем станет выполнять самые простые медицинские манипуляции, например, внутримышечную инъекцию, получает с помощью речи подробную инструкцию – как держится шприц, как набирается лекарство в него, каким образом стерилизуется поверхность кожи, в какой участок мышцы необходимо вводить лекарство. Говорится, что инъекция делается в правый наружный квадрант ягодичных мышц, что у каждого человека этот правый квадрант имеет особенности, в зависимости от конфигурации фигуры, от мышечной массы и т.д.

 

4. Экспрессивное выражение эмоций. Именно с помощью речи люди выражают часть своих эмоций. «Как это прекрасно!», «Как это радует меня!», «Как мне это обидно!» – типичные способы выражения эмоций. В этой функции речи особенно отчетливо выступает еще один аспект языка. Это наличие двух видов речи у человека – словесной, например, четкое выражение своего чувства: «Я испытываю страх», – и несловесной, то есть такие явления, как паралингвистические феномены. Возник целый раздел знаний, который называется паралингвистикой. Именно паралингвистические элементы речи для выражения эмоций могут значительно усилить ее, а могут ослабить или, даже внести противоположную информацию. Человек говорит: «Как это прекрасно!», – а у него на лице мимика отвращения, тогда это речевое высказывание будет нести уже многозначный характер. Оно начинает уже выражать не столько смысл высказывания, сколько говорить о личности высказывающегося. В зависимости от того, каковы будут эти паралингвистические элементы, можно говорить о том, что для этого человека характерна ироничность, лживость, закрытость. Здесь происходит столкновение с очень важной вещью, которая значима во врачебном процессе. Английский исследователь Диксон описал два плана языковой информации: внутренний и внешний. Первый он относит к самому тексту, а второй – к ситуации. Только когда врач учитывает оба этих значения и приводит их в сопоставление, тогда он сможет понять истинность высказывания. Это следующая функция речи.

 

5. Функция понимания высказывания. Существование в языке двух планов чрезвычайно важно в общении врача с пациентом. Существует несколько вариантов речевых игр. Слово «игра» означает здесь особое речевое поведение. И выражает следующую функцию языка.

 


6. Игровая функция языка. Представим себе выступление комического актера, который с помощью особых слов и выражений создает тот или иной образ. Известный актер М. Евдокимов создает на сцене образ деревенского простака, который гармонирует с его лицом, конституцией, и кроме того, он использует речь так, что ей придается некий эстетический смысл и этот смысл – создание игровой, смешной ситуации. При этом не употребляются какие-то особые слова, которых нет в естественном языке, не описываются какие-то экстраординарные ситуации, а с помощью простонародных выражений, используемых как элемент игры, достигается определенный эстетический эффект.

Язык выделяется из других способов взаимодействия людей (так называемых «семиотических систем»), то есть систем, объединенных какими-то параметрами в информационную функцию. Например, вряд ли можно отнести к разряду языка знаки дорожного движения, тем не менее это семиотическая система. Или поминальный пищевой ритуал у православных – обязательное включение определенных блюд: кутья, лапша. Эти элементы не используются в других пищевых ритуалах, к примеру, на свадьбе. Это тоже семиотическая система. Особенности одежды, особенности поведения, особая сервировка стола и т.д. несут определенную информацию, но собственно языком не являются. Человечество располагает множеством семиотических систем, но не все из них являются языками в определяемом смысле этого термина.

В ряду семиотических систем возникает еще один феномен – «язык болезни». Врач общается с пациентом не только с помощью речи, но и с помощью распознавания определенного рода симптомов: например, можно рассматривать набор симптомов такого заболевания как туберкулез, куда входят предъявляемые пациентом жалобы, объективно наблюдаемые изменения на рентгенограмме, изменения при исследовании крови, мокроты – это тоже семиотическая система заболевания туберкулеза.

Естественный, живой язык должен обязательно включать в себя три элемента:

— звуки, так называемые «фонемы», из которых путем бесчисленных комбинаций формируются языки (20–30 фонем дают возможность составить стотысячесловный словарь языка);

— синтаксис – способы соединения слов в словосочетания и предложения;

— семантика – смысловое значение слова.

Каждый живой язык имеет эти три элемента. Это правило позволяет ограничить понятие языка, когда разговор идет о «языке» жестов, о «языке» болезни, о «языке» пищи, о «языке» одежды. Но это не означает, что информационное значение этих семантических систем много ниже или малосущественно при общении с пациентом. Общение врача с пациентом строится на совокупной оценке всех признаков этих семиотических систем. Примером тому из художественной литературы могут являться рассказы о Шерлоке Холмсе А. Конан-Дойля. Именно сопоставление речевых высказываний с языком одежды, с языком жестов, тембром, интонациями (паралингвистическими элементами) давало право великому сыщику на точную идентификацию личности, профессии, места рождения, места жительства, социального статуса человека. При врачебном общении эти признаки могут дать информацию о том, насколько правдиво то, что предъявляет пациент, и умышленно или неумышленно эта информация искажена. В описании поведенческих вербальных, словесных игр делается попытка интегративного объединения оценки разных семиотических систем, с одной особенностью, с акцентом на то, что это позволяет еще выявить сознательные и бессознательные высказывания.

Например, больной с хроническим заболеванием, из-за которого он должен постоянно принимать какое-то лекарство, периодически делает пропуски в приеме этого лекарства, и его состояние ухудшается. При первоначальном общении с врачом он утверждает, что принимает это лекарство регулярно, но потом произносится одна фраза, которая носит название «оговорка»: «Вот когда я не пью лекарство, то иногда бывает так, а иногда и вот так». У врача может возникнуть предположение, что заявление пациента о регулярном приеме лекарства не является сознательной ложью. Оно вытекает из другого: выше упоминалось об исследовании Диксона двух слоев речевого высказывания – ситуативном и общеязыковом. Здесь срабатывает ситуативный план, где человека как бы обвиняют в том, что он сознательно удерживает болезнь, бессознательно возникает стремление доказать активность своего стремления к лечению. В представлении пациента на сознательном уровне прием лекарств становится регулярным.

На поиске и идентификации этих двух планов речевого высказывания – ситуативного и общеязыкового – и построено выделение поведенческих вербальных игр. Мы выделим основные:

1. Поведенческая игра «Да».

2. Поведенческая игра «Да, но...».

3. Поведенческая игра «Нет, но...».

4. Поведенческая игра «Нет».

 

В первой и последней форме речевого поведения трудно применить понятие «игра», поскольку эти высказывания отличаются своей одноплановостью. В отношении 2 и 3 игр всегда речь идет о двух планах. Эта двухплановость может создаваться как вербальными, так и невербальными компонентами. Больной говорит: «Да, доктор, я буду принимать это лекарство, Вы меня убедили». Но жесты и тембр голоса больного говорят: «Господи, какая же гадость это Ваше лекарство, доктор, и вряд ли я смогу его принимать, да и вообще я сомневаюсь, нужно ли мне это делать». На вербальном уровне получен ответ «Да», а на паралингвистическом – «Нет». Причем, определяющим в поведении является второй уровень и по нему будет строиться поведение. Почему это возникает? Потому что язык обладает еще одной функцией.


 

7. Функция нормативности языка. Язык – это способ подтверждения социальных норм. В ситуациях взаимодействия «врач—больной» нормативно предписано, что пациент должен безоговорочно выполнять все назначения врача. Если у него возникают определенные сомнения, он задает вопрос и получает объяснение на вербальном уровне, в котором его сомнения или укрепляются, или рассеиваются. И тогда он должен, согласно социальным нормам, сказать «Да», ибо в этом кабинете он выступает в определенном социальном статусе – больного. И эти социальные нормы заставляют его произносить слово «Да», потому что официальное нарушение социальных норм может привести к прекращению акта общения врача и больного. Врач может отказаться от пациента, который не выполняет его назначений. Поэтому пациент сохраняет ситуацию взаимодействия, превращая ее в ситуацию псевдовзаимодействия, и с помощью элемента «но» пациент обходит социальные нормы. В вербальной игре «Да, но...» поведение пациента будет определять второй элемент этого высказывания – «но», что означает, по существу, нет. Так и в игре «Нет, но...» главным и решающим будет второй компонент.

Одной из главных трудностей взаимодействия «врач—пациент» является неоднозначность, многоплановость речевого высказывания, во многом обусловленная индивидуальной культурой пациента и индивидуальной культурой врача. На языке очень многих людей слово «тревога» означает все оттенки отрицательных эмоций от депрессии до раздражительности и гневливости. В языковой картине мира врача, в его языковой культуре слово «тревога» – медицинский термин, за которым стоит точное понятие. Услышав от больного, что тот испытывает тревогу, врач однозначно рассматривает это высказывание через призму своей культуры, что нередко приводит к ошибкам. Очень трудны для диагностики бывают оттенки качественного характера: «сильно – слабо», потому что у каждого человека есть индивидуальный эталон этих понятий. Врач задает вопрос пациенту, испытывает ли он сильную боль и получает ответ – «нет». В языковой картине мира конкретно данного пациента сильной считается боль, которая должна сопровождаться невозможностью сдерживать крик боли. А пока он не кричит – она не сильная. В мире другого человека сильная боль – это та, на которую он обращает внимание, в картине мира третьего человека сильная боль означает то, что он чувствует эту боль. Поэтому при расспросе больного очень важно установить единый язык общения. Например, если врач задает вопрос: «Слышите ли Вы какие-нибудь посторонние голоса?», – подразумевая при этом наличие слуховых галлюцинаций, и получает ответ – «нет», то это происходит не потому, что больной хочет скрыть от врача наличие галлюцинаций, а потому что он не считает чужими, посторонними голосами звучание в его голове мыслей других людей. Если бы врач спросил так: «А случается ли так, что Вы можете слышать в своей голове мысли других людей или воспринимать их как-то по-особенному?», – то на этот вопрос ответ был бы утвердительным. В первом случае врач получил  искаженную информацию только потому, что речевые миры его и больного не совпадают. Для врача звучание чужих мыслей в голове рассматривается как галлюцинаторное расстройство, как чужой голос, а для пациента это обозначается как наличие телепатической связи. И если задать вопрос: «Вы испытываете галлюцинации?», – то можно получить отрицательный ответ, а если спросить: «Вы можете быть временами телепатом?» – то ответ будет положительным. Врач и больной оперируют разными понятиями. Поэтому в речевом взаимодействии врача и больного необходимо достигать единого ситуативного языка общения.

Для врача чисто речевое высказывание больного малоинформативно. Фраза, которая нередко произносится в медицинском кабинете: «Доктор, я хочу умереть», – может нести разные степени информации и означать что угодно – от желания пококетничать с доктором до действительного стремления умереть. Поэтому очень важным аспектом речевого общения «врач—больной» является сопоставление вербального высказывания с невербальным. Здесь не существует единой точки зрения на то, что можно включать в ту область лингвистики, которая обозначается термином «паралингвистика». Возможны очень разные степени ограничений: от очень широких, – где оценивают все аспекты общения, вплоть до дистанции общения с собеседником или, строго говоря, относятся к области медицины, например, физиологии речи, – до весьма узких. Например, конституционально обусловленный тембр голоса дает информацию врачу о неких особенностях конституции человека. Врач видит мужчину с очень массивной фигурой и с очень тоненьким голосом, и все время у врача возникает желание узнать, не евнух ли он. Это не область психологии речи, но, тем не менее, при анализе совокупности коммуникативных процессов «врач—больной» речевого и неречевого процесса взаимодействия это тоже может играть значительную роль. Поэтому врачам и студентам-медикам необязательны столь жесткие ограничения: что включается в паралингвистические элементы, а что не относится к ним.

Паралингвистические элементы в сочетании с речевыми высказываниями дают информацию о личности пациента и не столь важно для врача является ли это паралингвистическим элементом в строгом смысле этого слова или нет. Важно, чтобы это работало и приносило пользу. Можно этот раздел психологических знаний, в который входят все те же элементы, что лежат вне чисто речевого высказывания – конституциональные особенности человека и его физиологические характеристики, психофизиологические характеристики, характеристики его эмоционального состояния – назвать экстралингвическим. По-видимому, такой подход для врача единственный, поскольку чисто речевое высказывание – это, прежде всего, сознательный акт, но взаимодействие «врач—больной» во всех его контекстах, от установления первого контакта до окончания курса лечения построено не только на сознательном уровне, а во многом и на бессознательном. Проявлением работы бессознательного могут быть и речевые высказывания–оговорки, которым 3. Фрейд придавал очень большое значение в анализе скрытых мотиваций человека, скрытого отношения человека к чему-то. Особая конструкция фраз, использование определенных слов в речи пациента тоже несет значительную информацию, но в сочетании с контекстом ситуации. Например, использование жаргонных слов может нести разную информационную нагрузку.

В анализе экстралингвистических элементов очень важно попытаться проанализировать сознательность и бессознательность их происхождения, также как сознательность и бессознательность определенного речевого высказывания. Сопоставление лингвистических и экстралингвистических элементов позволяет понять, что – сознательно, а что произносится без контроля сознания. Одна из советских исследователей паралингвистики Н.И. Смирнова приводит пример из работы американских ученых, который называется «первые пять минут общения с пациенткой», и при котором проводится анализ ее высказываний. Вот какие экстралингвистические феномены отметили исследователи: паузы, их продолжительность, их значение, вздохи и выдохи, их значение в передаче эмоционального состояния пациента, интенсификация гласных и согласных, продолжительность и сила их звучания, нозолизация, так называемое «мэканье», прерывистость в речи, связанная с эмоциональным состоянием, например, прерывание речи слезами, ускорение и замедление темпа речи (слова, связанные с чувством обиды, стыда, пациентка произносила очень тихим голосом), крик при общении, расширение диапазона голоса, повышение и понижение основного тона, степень раскрытия рта, которая определяла полнокровность звучания речи или сдавленность звучания речи, неразборчивость и предельная скрытность речи, связанная с подавленным состоянием. За короткий промежуток времени врачам удалось получить важную информацию, например, первая жалоба пациентки на раздражительность, психическое напряжение и депрессию с точки зрения не паралингвистических элементов – это просто акт сообщения о своем состоянии: моей проблемой являются раздражительность, чувство психического напряжения и подавленность. Если человек читает это на бумаге, то он никакой другой информации не получит. Для тех же, кто слушал звучание этой части речи больной, он произвел впечатление отрепетированности, заранее заготовленности, поскольку остальные речевые высказывания не были столь четкими, не произносились таким тембром. Это привело исследователей к мысли, что беседа была трудна для пациентки и заранее ею конструировалась, что использование медицинских терминов – «депрессия», «психическое напряжение» – говорит о медицинской информированности пациентки, что впоследствии подтвердилось, – она оказалась медицинской сестрой. С точки зрения строгих паралингвистических критериев многие из этих феноменов не относятся к паралингвистике, но в клинической беседе все эти элементы были для врачей информативны в сопоставлении с речевыми высказываниями. Они позволяли дать более четкое представление о психофизиологическом состоянии пациентки, о самых трудных для нее моментах, о том, что является главной проблемой для нее.

В паралингвистике как в области знаний выделяют три раздела: 1) кинесику; 2) фонацию; 3) жесты. Это так называемые виды параязыка. Такие информационные признаки, как сила голоса, тембр, дикция, обертоны могут нести очень большую диагностическую информацию.

Например, смазанность речи – важный диагностический признак для невропатолога, выраженная гнусавость у детей с задержкой умственного развития говорит о том, что здесь страдает не только психическая, но и соматическая сфера, и это будет важно в дифференциальной диагностике этого психического недоразвития от социально обусловленных задержек психического развития.

Чем дольше общение врача с пациентом, чем он богаче использует паралингвистические элементы, в том числе фонетические, тем больше информации получает врач. Например, вчера пациентка разговаривала с врачом звонким, громким голосом, а сегодня она говорит тихо и глухо, не предъявляя при этом никаких жалоб на психическое состояние. Она утверждает, что у нее сегодня не болит голова, так же, как вчера. Но врач имеет право ей не поверить. Он спрашивает ее: «А почему у Вас такое плохое настроение?» И, если она ответит ему что-нибудь типа – «у меня неприятности на работе», – это означает, что контакт врача с ней формален, а если она скажет что-нибудь вроде – «нет, все в порядке», – это означает, что контакт между пациенткой и врачом нарушен. Это умозаключение врач делает из сопоставления паралингвистического (фонационного) и речевого высказывания о том, что «все в порядке».

Большую роль играет интонация. Сделав акцент на том или ином слове, можно изменить смысл речевого высказывания. Показателен пример из книги известного лингвиста A.M. Арго об изменении смысла простой фразы: «Дайте мне стакан чая». Если усилить интонацию на первом слове, то в сообщении самым главным является то, чтобы человек что-то получил, если сделать упор на втором слове, – получится важным то, кому дают этот чай (не кому-нибудь, а «мне»), если на третьем слове – важно, сколько дают чая, важно, что дают стакан чая, а не целый чайник, а если сделать акцент на четвертом слове, то по смыслу выделяется то, что человек просит, чтобы ему налили чаю, а не чего-нибудь другого.

Специалисты по речи выделяют несколько аспектов изучения интонации. П. Мартин, например, выделяет четыре ее аспекта: акцентный (на чем ставится акцент), интонационный, экспрессивный (контролируемый) и аффективный (неконтролируемый). Последние два аспекта прямо говорят о том, что в паралингвистических элементах участвует как сознательный уровень психики, так и бессознательный. Следует помнить, что и пациент нередко получает информацию из речи врача, ориентируясь на паралингвистические элементы. Он может сказать, что врач не симпатизирует ему, что врач недоброжелателен, он может пожаловаться главному врачу. Главный врач вызовет лечащего врача к себе и тот ему скажет: «Я могу подробно воспроизвести буквально каждое слово, которое говорил пациенту, там нет ни единого обидного слова». Но, тем не менее, пациент ушел обиженным. Он построил свое суждение на основе интонации врача, именно в интонации речи врача пациент уловил эмоционально бессознательное негативное отношение к себе. Все остальное для пациента было менее информативно. Такое использование паралингвистических элементов часто вызывает у собеседника ощущение беспомощности, потому что можно предъявить какие-то претензии к чисто речевому высказыванию: «Ты не имеешь права называть меня таким словом!», – но совершенно невозможно предъявлять претензии к человеку, основываясь на интонации. Сложно представить себе фразу: «Ты не уважаешь меня, ты сейчас сказал крайне неуважительную вещь, потому что произнесена она была с особой интонацией». Это не воспримут всерьез. Также трудно сказать: «Твое выражение лица меня оскорбляет». Такого человека могут обвинить в придирчивости, в очень субъективном и пристрастном отношении к людям. Это связано с тем, что если речевое высказывание чаще всего трактуется достаточно однозначно («за окном идет снег»), то паралингвистические элементы трактовать очень трудно. И их, может быть, не стоит обсуждать в работе с пациентом. Например, фраза: «Почему Вы выделили интонацией такое-то слово, это что для Вас очень важно?» – может оказаться неудачной для коммуникации, потому что человек выделил это бессознательно, и мы можем активизировать механизм психологической защиты на закрытие. Поэтому, собирая такую информацию, врач потом уже на основании каких-то речевых высказываний, может вставлять ее в обсуждение с пациентом. Но чаще всего эта информация предназначена только для врача.

Кинесика изучает язык телодвижений. Этот язык используется очень давно, начиная с античности, где возникло искусство пантомимы, когда только с помощью жестов разыгрывались целые спектакли, в которых зрители правильно прочитывали смысл происходящего. В японском театре «Кабуки» язык жестов очень традиционен и однозначно читается зрителями. В кинесике очень важную роль играет культуральный аспект, потому что язык телодвижений достаточно различен в разных культурах. В русской культуре и в некоторых других славянских и европейских культурах фига, показанная одним человеком другому, означала – «нет, ничего не получишь» с элементом агрессии. В Японии этот жест означает призыв к клиенту у проституток. Также жест покручивания пальцем у виска в европейской культуре означает, что с головой что-то не в порядке. Сразу возникнет агрессия. А в некоторых культурах это признак почтительного внимания. Поэтому, наиболее привязанный к конкретной культуре язык – это язык телодвижений.

 

 

 (Соложенкин В.В. Психологические основы врачебной деятельности:

Учебник для студентов высших учебных заведений. – М., 2003, С. 136-149)



 

 

 

Пишите на адрес:
artem.savin00@gmail.com (временно)
info@medpsy.ru
medpsyru@gmail.com
"Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика"
ISSN 2309−3943
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций
свидетельство о регистрации СМИ Эл № ФС77-52954 от 01 марта 2013 г.
Разработка: Г. Урываев, 2008 г.
  При использовании оригинальных материалов сайта — © — ссылка обязательна.  

Яндекс цитирования Get Adobe Flash player