Психологические характеристики подвергавшихся семейному насилию женщин, наблюдающихся у врачей общей практики

Н.В. Лохматкина (Санкт-Петербург)

Лохматкина Наталья Викторовна

–  ассистент кафедры семейной медицины Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования.

E-mail: tohelpyou@mail.ru

Аннотация. В 24 отделениях общей врачебной практики Санкт-Петербурга с помощью клинико-психологического и экспериментально-психологического методов были обследованы 1232 пациентки. Маркерами перенесенного супружеского насилия являются: пребывание в сожительстве/разводе, низкая оценка своего здоровья, злоупотребление алкоголем, употребление наркотиков, невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства, сниженный фон настроения, страх по отношению к супругу/партнеру, неадаптивное копинг-поведение. Лечебно-психологическая помощь данному контингенту включает: 1) активный опрос женщин, имеющих маркеры перенесенного насилия, с целью его выявления; 2) оказание пострадавшим медицинской помощи и психологической поддержки; 3) направление к специалистам многопрофильной бригады психотерапевтического кабинета первичной медицинской сети, в территориальный центр социальной помощи семье или в общественную организацию.

Ключевые слова: домашнее насилие, семейное насилие, насилие со стороны интимного партнера, супружеское насилие, насилие в отношении женщин, гендерное насилие, насилие в семье.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Введение. Официальные данные Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации демонстрируют неблагоприятную динамику показателей, отражающих состояние здоровья женщин. Обращает на себя внимание рост патологии, обусловленной психогенным воздействием. Последние 10 лет в литературе среди значимых факторов риска психической дезадаптации, все чаще упоминается насилие между супругами/интимными партнерами [7]. Как свидетельствуют данные Аналитической записки Комитета Совета Федерации по социальной политике, домашнее насилие представляет собой серьезную медико-социальную проблему, а российская статистика мало отличается от мировой: в 93 % случаев его жертвами становятся женщины, в 7 % мужчины [1]. Исследования распространенности насилия со стороны интимного партнера, направленного против женщин, проведенное ВОЗ в 48 странах мира, установило, что от 15 до 71 % женщин подвергались ему когда-либо в жизни, и от 4 % до 54 % – за последний год [15]. Согласно результатам  российских  популяционных  исследований  эти   показатели  равны  4-41 %   и 2-8 % соответственно [3, 8, 9]. Отечественными исследователями была продемонстрирована высокая латентность данной проблемы. После физической агрессии супруга/партнера в милицию обращались только 19 % пострадавших, за медицинской помощью – 5 %, в кризисные центры – менее 1 % [3]. В литературе выраженную латентность партнерского насилия объясняют неоднозначностью и сложностью данного феномена, национальными культурными и социально-психологическими особенностями, а также своеобразием личности и совладающего поведения женщин, вовлеченных в отношения насилия. При этом установлено, что эти женщины часто обращаются к врачам первичного контакта с невротическими, связанными со стрессами и соматоформными вегетативными расстройствами [13, 15, 18]. По данным зарубежных исследований частота встречаемости партнерского насилия среди женщин, наблюдающихся у врачей общей практики, выше, чем в популяции. Она составляет от 23 % до 55 % за всю жизнь и от 15 % до 20 % – за последний год [11, 12, 17, 20]. Аналогичный показатель для отечественных учреждений общей врачебной практики составляет 37 %  и 7 % соответственно [6, 19].

Цель исследования: в условиях общей врачебной практики выделить психологические характеристики женщин, переживших в прошлом насилие со стороны супруга/интимного партнера, в связи с задачами организации лечебно-психологической помощи.

Задачи исследования:

1. Сопоставить частоты встречаемости соматических заболеваний и невротических расстройств в группах женщин, подвергавшихся и не подвергавшихся насилию со стороны супруга/партнера.
2. Исследовать характеристики личности, стратегии и стили совладающего со стрессом поведения женщин с учетом вида перенесенного насилия и факта его осознания.
3. В условиях общей врачебной практики выделить у женщин маркеры перенесенного насилия со стороны супруга/партнера.
4. Разработать для учреждений общей врачебной практики организационную форму лечебно-психологической помощи пациенткам с соматическими заболеваниями и невротическими расстройствами, подвергавшимся насилию со стороны супруга/партнера.

Материалы и методы. Все методики, использованные в исследовании, были одобрены Локальным этическим комитетом Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования (протокол № 2 от 14 апреля 2007 г.). Для решения поставленных задач были использованы клинико-психологический и экспериментально-психологический методы.

Клинико-психологический метод включал: 1) социально-демографическую анкету, составленную для данного исследования; 2) анкету «Алкоголь и наркотики» – для выявления признаков злоупотребления алкоголем и употребления наркотиков [20]; 3) разработанную нами учетную форму для выкопировки из амбулаторных карт шифра основного диагноза по МКБ-10, установленного врачом общей практики при последнем обращении; 4) разработанную K. Hegarty (1999) и апробированную нами методику «Составная шкала насилия» для изучения частоты встречаемости и маркеров перенесенного насилия со стороны супруга/партнера [16].

Экспериментально-психологическое исследование женщин проводилось с помощью следующих методик: 1) Гиссенский личностный опросник для изучения психологического профиля личности и анализа социальных отношений [2]; 2) «Опросник способов совладания» Р. Лазаруса для изучения ситуативных стратегий совладания с проблемами в близких отношениях [5]; 3) опросник «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» Н. Эндлера и Дж. Паркера для изучения личностно-обусловленных стилей совладающего со стрессом поведения [5].

Статистическую обработку медико-биологических данных проводили пакетами прикладных программ Statistica 5.5 и Stata 10. Для оценки параметров изучаемых признаков использовались методы описательной статистики (показатели центральной тенденции, проценты с их 95 % доверительными интервалами (ДИ)). Для всех видов статистического анализа в качестве зависимой переменной исхода рассматривался факт насилия со стороны супруга/партнера в анамнезе, установленный с помощью «Составной шкалы насилия». Таким образом, были сформированы две группы сравнения. В первую вошли женщины, указавшие на факт насилия со стороны интимного партнера в анамнезе, во вторую – женщины не указавшие на таковой.

Была использована логистическая регрессия с расчетом отношения шансов (ОШ) и 95 % ДИ для оценки статистических ассоциаций между фактом перенесенного насилия и психологическими, а также социальными характеристиками женщин. Сравнение двух независимых групп по номинальным и порядковым данным проводили с помощью непараметрических методов χ2, критерия Фишера. Сравнение количественных данных выполняли с использованием U-критерия Манна-Уитни, медианного χ2 и модуля ANOVA. Для исследования взаимосвязей двух признаков рассчитывали ранговые (критерий ρ Спирмена) коэффициенты корреляции. Статистически значимыми считали различия с уровнем ошибки первого рода (α), не превышающим 0,05.

В апреле-октябре 2007 г. в отделениях общей врачебной практики поликлиник Санкт-Петербурга, отобранных методом простой рандомизации, было проведено одномоментное анонимное анкетирование женщин. Были также проанализированы амбулаторные карты респонденток. Каждая пятая женщина была включена в экспериментально-психодиагностическое исследование.

Результаты исследований и их обсуждение. В анкетировании приняли участие 1232 женщины. В группу экспериментально-психологического исследования вошли 223 женщины. Социально-демографические характеристики выборки описаны в предыдущих публикациях [6, 19].

Первичные медицинские документы удалось проанализировать у 721 женщины, заполнившей пакеты опросников. Из них у 622 (86,3 %; 95 % ДИ 83,7-88,7 %) врачи общей практики выявили соматические заболевания, а у 99 (13,7 %; 95 % ДИ 11,3-16,3 %) – невротические, связанные со стрессом и соматоформные вегетативные расстройства (F40-F48, МКБ-10). В группу невротических расстройств вошли: 3 случая тревожно-фобического расстройства (F40), 10 – панического расстройства (F41), 16 – смешанного тревожного и депрессивного расстройства (F41.2), 68 – соматоформной дисфункции вегетативной нервной системы (F45.3) и 2 – неврастении (F48). Сопоставление групп женщин, подвергавшихся и не подвергавшихся насилию со стороны супруга/партнера, показало, что в первой группе невротические расстройства встречаются чаще, чем во второй: 8,5 % (95 % ДИ 6,5-10,6 %) и 5,3 % (95 % ДИ 3,8-7,0 %) соответственно. При сравнении частоты встречаемости соматических расстройств было получено обратное соотношение: соматические заболевания в первой группе встречаются реже (30,1 %; 95 % ДИ 26,8-33,5 %), чем во второй (56,2 %; 95 % ДИ 52,6-59,8 %) (p<0,001). Полученные данные позволяют считать невротические расстройства у женщин маркерами перенесенного насилия со стороны супруга/партнера.

Сравнительный анализ личностного профиля женщин, подвергавшихся и не подвергавшихся насилию со стороны супруга/партнера, показал, что для первых характерен сниженный фон преобладающего настроения (29,4 ± 6,0 и 26,9 ± 5,0 соответственно; р<0,001), а основным направлением агрессии является собственное «Я».

Изучение с помощью «Опросника способов совладания» репертуара стратегий совладания с проблемами в близких отношениях показало, что обследованные женщины используют весь их спектр: конфронтацию (8,3 ± 3,0), дистанцирование (8,8 ± 3,6), самоконтроль (12,8 ± 3,3), поиск социальной поддержки (9,5 ± 3,4), принятие ответственности (6,2 ± 2,6), бегство-избегание (10,4 ± 4,0), планирование решения проблемы (10,6 ± 3,5), положительную переоценку (11,5 ± 4,3). Полученные по всем шкалам опросника средние суммарные баллы соответствуют среднему уровню напряженности стратегий, говорящему об адаптационном потенциале личности в пограничном состоянии. Однако при сравнительном анализе копинг-стратегий у женщин, подвергавшихся и не подвергавшихся насилию со стороны супруга/партнера, было установлено, что спектр первых имеет свои особенности. Женщины в первой группе чаще одновременно используют противоречащие друг другу стратегии принятия ответственности (p = 0,05) и бегства-избегания (p = 0,02). Более высокие баллы по шкале принятия ответственности (7,0 ± 2,7 по сравнению с 6,1 ± 2,5) указывают на то, что женщины, подвергавшиеся насилию, чаще склонны признавать свою роль в возникновении проблемы и брать на себя ответственность за ее решение с четким компонентом самокритики и самообвинения, что является показателем неадаптивного совладания. Более высокие баллы по шкале бегства-избегания у женщин, подвергавшихся насилию со стороны интимного партнера (11,3 ± 4,1), по сравнению с женщинами без подобного опыта (10,1 ± 4,0) говорят о попытках первых преодолеть негативные переживания в связи с проблемами в близких отношениях за счет реагирования по типу уклонения: фантазирования, неоправданных ожиданий, отвлечения и т. п. С одной стороны, эта стратегия помогает женщинам быстро снизить эмоциональное напряжение, с другой стороны, она делает невозможной разрешение проблемы взаимоотношений с супругом/партнером, способствует накоплению трудностей, приносит лишь краткосрочный эффект по снижению эмоционального дискомфорта.

При исследовании с применением опросника «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» используемых женщинами для адаптации к жизненным трудностям стилей совладания со стрессом, был выявлен одинаковый средний уровень значений по трем шкалам, что является доказательством владения женщинами всеми копинг-стилями: проблемно-ориентированным (ПОК) (53,8 ± 9,6), эмоционально-ориентированным (ЭОК) (42,1 ± 10,8) и ориентированным на избегание (43,4 ± 9,4). Сравнительный анализ показателей опросника «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» между женщинами, подвергавшимися и не подвергавшимися насилию, показал, что, при равных средних значениях по всем шкалам, выявляются различия в частоте использования двух копинг-стилей – ПОК и ЭОК. Женщины из первой группы чаще демонстрируют высокие значения ПОК (13,3 % против 8,3 %), тогда как средние и низкие значения встречаются у них реже (p = 0,04). При этом доля женщин из первой группы, часто прибегающих к стилю, ориентированному на решение проблемы, остается незначительной и составляет лишь 13,3 %. Анализ структуры содержания ПОК у респонденток, подвергавшихся насилию, показал, что для них характерно преимущественное использование единичных стратегий, основное содержание которых обдумывание и интеллектуализация, а не конкретные действия на пути решения проблемы.

У женщин, указавших на факт насилия со стороны супруга/партнера в анамнезе, чаще встречаются низкие (37,5 % по сравнению с 30,2 %) и высокие (30,5 % против 15,5 %) значения ЭОК, в то время как в группе сравнения преобладают средние уровни значений (54,3 % и 31,9 % соответственно; p = 0,04). Это показывает, что одни женщины из первой группы склонны к бурному проявлению эмоций, а именно: к агрессии, направленной на себя и других, к фиксации переживаний своей беспомощности, невозможности справиться с ситуацией, сосредоточенности на собственных недостатках, переживанию непосильного нервного напряжения. Другие женщины с низкими значениями эмоционально-ориентированного копинг-стиля демонстрируют эмоциональную холодность и безразличие в ситуации семейного стресса.

Изучение статистических взаимосвязей между видом перенесенного насилия со стороны супруга/партнера и характеристиками личности женщин, стратегиями и стилями совладающего со стрессом поведения показало следующее. Физическое насилие оказалось ассоциировано с нарастанием самообвинения (7,4 ± 2,7 по сравнению с 5,9 ± 2,5; p<0,001), эмоциональное – со смещением фона преобладающего настроения к депрессивному полюсу (29,4 ± 5,8 по сравнению с 26,5 ± 4,9; p<0,001), с противоречивыми стратегиями принятия ответственности (6,7 ± 2,7 и 5,9 ± 2,5 соответственно; p = 0,05) и бегства-избегания (11,0 ± 4,0 и 9,8 ± 4,0 соответственно; p = 0,03), а также с более редким использованием стиля социального отвлечения (15,0 ± 4,2 по сравнению с 16,3 ± 3,9; p = 0,03). При установленном факте комбинированного насилия, кроме того, у респонденток была выявлена низкая самооценка (26,5 ± 5,5 и 28,5 ± 5,6 соответственно; p = 0,03).

Было установлено, что 32 из 75 женщин, подвергавшихся насилию со стороны супруга/партнера, не считали свои супружеские отношения семейным насилием. У тех женщин, которые означивали факт насилия со стороны супруга/партнера, был отмечен более низкий фон преобладающего настроения (29,7 ± 5,9 по сравнению с 28,8 ± 6,1; p = 0,01). Они реже прибегали к копинг-стилю социального отвлечения (13,9 ± 4,2 и 16,5 ± 4,1 соответственно; p<0,001).

Сравнительный анализ корреляционных связей между характеристиками личности, стратегиями и стилями совладания со стрессом в группах женщин, подвергавшихся и не подвергавшихся насилию со стороны супруга/партнера, выявил статистически значимые различия по двум коэффициентам Спирмена (ρ). В первой группе сравнения оказалась сильнее корреляционная связь между шкалой ЭОК по опроснику «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» и шкалой преобладающего настроения по Гиссенскому тесту (ρ = 0,67 по сравнению с ρ = 0,47; p = 0,05). При этом корреляционная связь между стратегиями конфронтации и социальной поддержки по «Опроснику способов совладания» в этой группе была выражена слабее (ρ = 0,23 и ρ = 0,55 соответственно; p = 0,01).

Выявленные статистические взаимосвязи между психологическими характеристиками женщин и фактом насилия со стороны супруга/партнера в анамнезе позволили сформулировать выводы о роли насилия в психологической дезадаптации, маркерах перенесенного насилия, мишенях для психологических вмешательств.

Многофакторный анализ показал, что женщины, состоящие в незарегистрированном браке (гражданском сожительстве) в 1,9 раза чаще (95 % ДИ 1,3-2,8) указывали на опыт партнерского насилия, чем женщины, состоящие в зарегистрированном браке. Среди разведенных женщин частота встречаемости супружеского насилия в анамнезе оказалась в 2,3 раза выше (95 % ДИ 1,8-3,7), чем среди женщин, состоящих в зарегистрированном браке.

Пациентки с установленным фактом партнерского насилия в 14,0 раз чаще (95 % ДИ 9,9-19,8; р<0,001), чем женщины без подобного факта указывали на то, что иногда или часто испытывали чувство страха по отношению к своему настоящему/бывшему супругу/партнеру. Респондентки, подвергавшиеся партнерскому насилию, чаще субъективно оценивали свое здоровье как плохое (р<0,05). Перенесенное насилие со стороны интимного партнера, оказалось ассоциировано с группой психосоциальных признаков: ощущением, что надо прекратить пить, чувством вины из-за выпивки, утренней выпивкой для «успокоения нервов» или похмелья, проблемами вследствие выпивки, употреблением наркотиков (р<0,001).

В условиях временного дефицита кабинетов психотерапии первичной медицинской сети предлагаем для учреждений общей врачебной практики организационную форму лечебно-психологической помощи подвергавшимся партнерскому насилию женщинам, основанную на сотрудничестве врача общей практики со специалистами многопрофильной бригады территориального центра социальной помощи семье/общественных организаций. При обращении на прием женщины с описанными выше клиническими, психологическими и социально-демографическими маркерами перенесенного партнерского насилия врач общей практики проводит опрос на предмет его выявления. Если пациентка указывает на факт партнерского насилия в анамнезе, врач предоставляет женщине психологическую поддержку, оказывает ей медицинскую помощь по показаниям и информирует о территориальном центре социальной помощи семье и общественных организациях, где она может бесплатно получить психологическую, социальную и правовую помощь специалистов многопрофильной бригады. При оказании лечебно-психологической помощи подвергавшимся насилию пациенткам с соматическими заболеваниями и невротическими расстройствам врач общей практики осуществляет динамическое наблюдение, применяет методы психологического консультирования и ограниченно назначает психофармакологические препараты.

Выводы

1. У женщин, обращающихся за медицинской помощью к врачам общей практики, выявлена статистическая взаимосвязь между перенесенным в анамнезе насилием со стороны супруга/партнера и невротическими, связанными со стрессом и соматоформными вегетативными расстройствами, что позволяет рассматривать последние в качестве маркера перенесенного насилия.
2. Для женщин, которые подвергались насилию со стороны супруга/партнера, характерны пониженный фон преобладающего настроения и направленность агрессии против собственного «Я», нарастающие при осознании факта насилия, что говорит о его роли в психической дезадаптации.
3. У подвергавшихся насилию со стороны супруга/партнера женщин преобладают неадаптивные копинг-стратегии и стили, что свидетельствует о повышенной уязвимости таких женщин к психотравмирующим семейным ситуациям и подверженности психической дезадаптации, с клиническими проявлениями которой они обращаются за медицинской помощью к врачам общей практики.
4. Между видами насилия со стороны супруга/партнера существуют соотношения по характеру включения: наиболее распространенный эмоциональный вид является ядром, на основе которого возникают физическое, комбинированное насилие и преследование. Вид насилия взаимосвязан со специфическими неадаптивными стратегиями совладания с проблемами в близких отношениях.
5. У наблюдающихся у врачей общей практики пациенток с соматическими заболеваниями и невротическими расстройствами маркерами перенесенного насилия со стороны супруга/партнера являются пребывание в сожительстве или разводе, чувство страха по отношению к супругу/партнеру, низкая субъективная оценка своего здоровья, признаки злоупотребления алкоголем, употребления наркотиков.
6. В условиях общей врачебной практики лечебно-психологическая помощь подвергавшимся насилию со стороны супруга/партнера пациенткам с соматическими заболеваниями и невротическими расстройствами должна учитывать маркеры перенесенного насилия, эмоционально-личностные и поведенческие характеристики женщин.
7. Психологическая помощь подвергавшимся насилию со стороны супруга/партнера женщинам должна включать их активное выявление врачом общей практики на основе маркеров, применение методов психологического консультирования и направление к специалистам многопрофильной бригады психотерапевтического кабинета первичной медицинской сети, в территориальный центр социальной помощи семье или в общественную организацию с целью коррекции эмоционально-личностных реакций и неадаптивного совладающего со стрессом поведения.

Литература

1. Аналитическая записка по проблемам роста насилия в семье в различных его формах // Вестник Комитета Совета Федерации по вопросам социальной политики. – 1999. – № 2-3. – С. 10-11.
2. Гиссенский личностный опросник (использование в психодиагностике для решения дифференциально-диагностических и психотерапевтических задач): методическое пособие / СПб науч.-иссл. психоневр. ин-т им. В.М. Бехтерева; сост. Голынкина Е.А. и др. – СПб., 1993. – 22 с.
3. Горшкова И.Д. Насилие над женами в современных российских семьях – М.: Макс Пресс, 2003. – 172 с.
4. Злобина О.Ю. Роль психоэмоциональных состояний у женщин в механизмах развития соматической патологии при длительном насилии в семье: автореф. дис:.канд. мед. наук: 14.00.16, 14.00.24 / ГУ «Вост.-Сиб. научн. центр Сиб. отд-ния РАМН». – Иркутск, 2004. – 28 с.
5. Крюкова Т.Л. Методы изучения совладающего поведения: три копинг-шкалы – Кострома: Авантитул, 2007. – 60 с.
6. Лохматкина Н.В. Роль врача общей практики при оказании помощи женщинам, подвергшимся насилию со стороны интимного партнера / Н.В. Лохматкина, О.Ю. Кузнецова, И.М. Никольская // Вестник Санкт-Петербургской государственной медицинской академии им. И.И. Мечникова. – 2007. – Т. 8, № 4. – С. 29-33.
7. Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире / под ред. Э.Г. Круга, Л.Л. Дальберг, Д.А. Мерси и др.: пер. с англ. – М.: Весь мир, 2003. – 376 с.
8. Окно в русскую частную жизнь. Супружеские пары в 1996 г. / Н.М. Римашевская, Д. Ванной, М. Малышева и др. – М.: Academia, 1999. – 272 с.
9. Репродуктивное здоровье и фертильность в Санкт-Петербурге: отчет по результатам опроса, проведенного среди женщин от 18 до 44 лет в 2004 г. / К. Кессели, Е.В. Регушевская, Т.А. Дубикайтис и др. – Хельсинки, 2005. – N. 60. – 164 с.
10. Ahmad F. Violence involving intimate partners / F. Ahmad, S. Hogg-Johnson, D.E. Stewart, W. Levinson // Can. Fam. Physician. – 2007. – V. 53, № 3. – P. 461-468.
11. Bradley F. Reported frequency of domestic violence: cross-sectional survey of women attending general practice / F. Bradley, M. Smith, J. Long, T. O'Dowd // Brit. Med. J. – 2002. – V. 324, № 2. – P. 1-6.
12. Coker A.L. Frequency and correlates of intimate partner violence by type: physical, sexual, and psychological bettering / A.L. Coker, P.H. Smith, R.E. McKeown, M.J. King // Am. J. Public Health. – 2000. – V. 90, № 4. – P. 553-559.
13. Ellsberg M. Intimate partner violence and women's physical and mental health in the WHO multi-country study on women's health and domestic violence: an observational study / M. Ellsberg, H.A. Jansen, L. Heise, C.H. Watts, C. Garcia-Moreno // Lancet. – 2008. – V. 371, № 9619. – P. 1165-1172.
14. Garcia-Moreno C. Prevalence of intimate partner violence: findings from the WHO multi-country study on women's health and domestic violence / C. Garcia-Moreno, H.A. Jansen, M. Ellsberg, L. Heise, C.H. Watts // Lancet. – 2006. – V. 368, № 9543. – P. 1260-1269.
15. Golding J.M. Intimate partner violence as a risk factor for mental disorders: a meta-analysis // J. Fam. Violence. – 1999. – V. 14, № 2. – P. 99-132.
16. Hegarty K. A multidimensional definition of partner abuse: development and preliminary validation of the Composite Abuse Scale // J. Fam. Violence. – 1999. – V. 14, № 4. – P. 399-415.
17. Hegarty K. Prevalence of partner abuse in women attending Australian general practice: a cross-sectional survey / K.L. Hegarty, R. Bush / Aust. N. Z. J. Public Health. – 2002. – V. 26, № 5. – P. 437-442.
18. Jones L. Post-traumatic stress disorder (PTSD) in victims of domestic violence: a review of research / L. Jones, M. Hughes, U. Unterstaller / Trauma, Violence, & Abuse. – 2001. – V. 2, № 2. – Р. 99-119.
19. Lokhmatkina N.V. Prevalence and associations of partner abuse in women attending Russian general practice / N.V. Lokhmatkina, O.Y. Kuznetsova, G.S. Feder // Family Practice. – 2010. – V. 27, № 6, P. 625-631.
20. Richardson Jo. Identifying domestic violence: cross-sectional study in primary care / J. Richardson, J. Coid, A. Petruckevitch, W.S. Chung, S. Moorey, G. Feder // BMJ. – 2002. – V. 324, № 7332. – P. 274-278.

Ссылка для цитирования

Лохматкина Н.В. Психологические характеристики подвергавшихся семейному насилию женщин, наблюдающихся у врачей общей практики. [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. 2011. N 1. URL: http:// medpsy.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.