|
Аннотация. Статья посвящена сравнению результатов применения трех опросных методик, которые призваны диагностировать зависимость от Интернета: методик К. Янг (исходно — на английском языке, адаптация выполнена В.А. Лоскутовой), И. Чен (исходно — на китайском языке, адаптация выполнена под руководством В.Л. Малыгина), а также Л.Н. Юрьевой и Т.Ю. Больбот (разработана в Днепропетровске, Украина). Сравнение проводилось в 2013—2015 гг. применительно к одной и той же группе респондентов — школьников старших классов от 14 лет и старше (N = 70) и студентов не старше 24 лет (N = 92) в г. Баку (Азербайджан); все респонденты русскоязычные, т.е. получают среднее и высшее образование на русском языке. Интервалы между заполнением каждого из трех опросников составляли 7—10 дней. Целью работы было проверить, скоррелированы ли между собой результаты применения трех разработанных в разное время и в разных странах методик, т.е. диагностируют ли они одну и ту же психологическую реальность. Дополнительно проверялось, влияют ли на ответы респондентов половые и статусные/возрастные различия (т.е. между студентами и школьниками). Результаты показали следующее: все корреляции между ответами респондентов при работе с тремя опросниками оказались высокими; результаты применения методик можно считать сопоставимыми и допускающими процедуры сравнения; вышеуказанные различия между подвыборками — половыми и статусными — респондентов не значимы (за исключением единственного результата: для подвыборки студентов оказались значимо выше, чем для подвыборки школьников, корреляции между шкалами, разработанными Чен и Юрьевой — Больбот); на основе проведенного исследования представляется целесообразным применять рассмотренные диагностические методики в странах, в которых русский язык не является главным, однако там проживают русскоговорящие носители языка (как это имеет место в Азербайджане). Ключевые слова: интернет-зависимость; диагностика; методики; сравнение методик; русскоязычная аудитория; Азербайджан.
Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.
Подготовлено при поддержке РГНФ, проект № 14-06-00740
На проблематику зависимости от Интернета решающим образом влияет надежность методов ее диагностики и измерения. Действительно, всякое проводимое исследование начинается с отделения исследуемой группы интернет-зависимых от не проявляющих такой зависимости испытуемых. За прошедшие 20 лет появился целый ряд методик измерения зависимости от Интернета, начиная с работ К. Янг [26; 27]. Поначалу каждый исследователь разрабатывал собственную методику измерения (в опубликованной в 2014 г. статье насчитали не менее 45 таких методик, не считая еще нескольких публикаций на китайском языке [22]), что нельзя не признать неудачным стечением обстоятельств в период зарождения новой исследовательской области. Неудача заключается в затруднениях при попытках сопоставления результатов исследований, проведенных разными специалистами с применением несовпадающих методических средств. Трудности подобного сопоставления результатов и отсутствие общепринятых методов отделения зависимых и независимых от Интернета пользователей отчасти обесценивают даже наиболее высокотехнологичные исследования (с применением методов ФМРТ, ПЭТ и др.), в которых сравниваются показатели зависимых от Интернета пользователей и представителей контрольной группы. Заслуживают внимания, впрочем, планы дополнить ставшие уже традиционными опросные методы выявления интернет-зависимых людей регистрацией нейронных структур головного мозга и особенностей межполушарной асимметрии [6; 13] или параметров вегетативной нервной системы [7; 11]. Традиционные методики диагностики зависимости от Интернета — это, как уже отмечено, опросные методики. За последнее десятилетие такие методики были предложены для оценки степени зависимости от Интернета пользователей из разных стран Европы, Азии, Северной и Южной Америки, Африки и Австралии. Измерительные методики по-прежнему нередко разрабатываются заново, однако достойна быть отмеченной и другая тенденция — переводить и адаптировать ранее апробированные (на других языках, в других культурных условиях) опросники. Перевод и адаптация, если при этом были должным образом учтены специфические несовпадающие условия той культуры, для носителей которой планируется применять конкретную методику, открывают дорогу для сравнительных выводов, связанных с развитием интернет-зависимости в разных популяциях, обществах, странах, культурах. Неудивительно, что чаще всего переводятся и адаптируются сравнительно давно зарекомендовавшие себя методики, а не только что появившиеся в научной периодике. Одним из наиболее распространенных в разных странах следует признать предложенный и многократно использованный К. Янг Internet Addiction Test (IAT) из 20 вопросов. Так, данная методика не только многократно применялась в США и в других англоязычных странах, но и использовалась для изучения зависимости от Интернета в целом ряде стран Латинской Америки и Азии при непосредственном участии К. Янг [21]. Эта методика измерения интернет-зависимости была адаптирована также в России и неоднократно применялась [5]. Некоторые другие методики были кратко охарактеризованы в нашей работе [3]; за прошедшие годы число их существенно увеличилось. Следует отметить работу над построением методики PIUQ: Problematic Internet Use Questionnaire, в ее разработке участвуют венгерские психологи во главе с Ж. Деметровичем [18], к которым присоединились другие европейские специалисты, включая М. Гриффитса из Великобритании. Вместе с тем набрало определенный вес мнение, согласно которому наряду с зависимостью от Интернета (и тем более — зависимостью от применения компьютера), все чаще представляющейся явлением чересчур глобальным и потому недостаточно специфицированным, следует разрабатывать методики, характеризующие зависимость от конкретных сервисов Интернета — обычно говорят о коммуникативных и игровых сервисах. Разработчики новых методических средств следуют в данном случае за специалистами, которые эмпирически обосновывают наличие качественных различий между игровой зависимостью от игровых сервисов и коммуникативной зависимостью от способствующих общению интернет-сервисов [1; 23]. В силу сказанного проявляется отчетливая тенденция разрабатывать средства диагностики зависимости от общения в социальных сетях (что иногда не вполне правомерно именуется Фейсбук-зависимостью) [14; 20] и наряду с этим — средства диагностики компьютерно-игровой зависимости [2; 17; 25]. Остановимся на разработке и (частично) применении методик диагностики зависимости от Интернета в нашей стране, в русскоязычной среде. Так, ряд опросных методик, рассчитанных на взрослых и на детей, приведен в качестве приложения в книге [4]. В литературе встречается немало авторских методик, профессионально разрабатываемых педагогами и психологами, а в СМИ — отдельные опросники для привлечения интереса читателей; не будем на них останавливаться. Переведенные и адаптированные иноязычные опросные методики также пользуются немалой популярностью. Среди них, как уже упоминалось, методика диагностики зависимости от Интернета К. Янг в адаптации В.А. Лоскутовой (Буровой) [8; 9], а также переведенная и адаптированная под руководством В.Л. Малыгина шкала И. Чен [5], первоначально разработанная в Тайване. Эти две методики претерпели эмпирическое сравнение (в режиме онлайн на китайской аудитории) нагруженности пунктов, и на основе проведенного анализа заявлено о попытке составить суммарную улучшенную методику [28]. Особо отметим методику диагностики зависимости от Интернета, разработанную украинскими специалистами, адаптированную в русскоязычной среде жителей Украины и, насколько можно судить, не применявшуюся (или почти не применявшуюся) в России [12]. Крайне любопытна сама перспектива применения (в данном случае — и разработки) диагностической методики, предназначенной для русскоязычных жителей в стране, в которой русский язык не является основным. Проверке обоснованности такой перспективы отчасти посвящено данное исследование, в котором выборке из представителей постоянно проживающей вне России русскоязычной аудитории последовательно предложены три методики диагностики зависимости от Интернета: две методики были ранее переведены (с английского и с китайского языков) и адаптированы в России, а одна методика разработана и адаптирована среди русскоязычных жителей Украины. Решение вопроса о целесообразности применения тех или иных диагностических методик в некоторой новой популяции мы ставим в зависимость от того, коррелируют ли разные методики между собой и, значит, соответствует ли каждая из них той реальности, измерять которую они предназначены. Ответ на этот вопрос покажет, насколько перспективно применять предназначенные для россиян диагностические методики в странах, в которых имеются значительные группы населения, повседневно пользующиеся русским языком. Итак, в ходе исследования проверялась гипотеза о наличии связи между опросниками, измеряющими интернет-зависимость: предположение о том, что перечисленные выше опросники в равной степени выявляют интернет-зависимость, а потому каждый рассмотренный опросник может обоснованно применяться для измерения зависимости от Интернета, не выглядит очевидным. Последнее обстоятельство (т.е. недостаточная очевидность предположения), по-видимому, побуждает немалое количество специалистов продолжать разрабатывать новые методические средства. Надо к тому же учитывать, что психологическая реальность, скрывающаяся за представлениями об интернет-зависимости, постоянно меняется из-за быстрого развития информационных технологий и созданных на их основе сервисов, применяемых пользователями. В связи со сказанным дополнительной задачей становится проверка соответствия друг другу диагностических методик зависимости от Интернета, разработанных в разное время, т. е. с интервалом в 8—10 лет. А именно, проверяются корреляции между предложенной в прошлом веке методикой К. Янг, разработанной десять лет назад методикой Л.Н. Юрьевой и Т.Ю. Больбот, а также адаптированной два года назад методикой И. Чен. Наконец, как уже отмечалось, проверяется перспектива применения русскоязычных диагностических средств в популяциях, в которых русский язык не является главным языком. Проверка соответствия методик диагностики зависимости от Интернета заявленной психологической проблеме решается нами путем сравнения уже разработанных и испытанных методик между собой, а не путем сравнения с результатами изучения близких проблемных областей, поскольку специалистам до сих пор не удалось прийти к единому мнению относительно степени близости интернет-зависимости другим психологическим феноменам и явлениям. Исследование проведено в 2013—2015 гг. в г. Баку, столице Азербайджана. Информационные и особенно мобильные технологии занимают важное место и в экономике этой страны, и в бытовой жизни населения. В г. Баку проживает значительная русскоязычная диаспора, она включает людей разного происхождения, ибо процент этнически русского населения достаточно невысок — менее 2% (https://ru.wikipedia.org). В стране сохранилось образование (в том числе высшее) на русском языке. Для обоснования сказанного достаточно упомянуть не только школы, классы, факультеты и университетские группы с обучением на русском языке, но и филиалы российских университетов — таких заметных, как МГУ имени М.В. Ломоносова и МГМУ имени Н.И. Пирогова (филиал открывается в 2015 г.) с систематическим обучением студентов на русском языке. Как и во многих других регионах, в Азербайджане проблематика интернет-зависимости привлекает внимание и широкой публики (прежде всего — родителей и педагогов), и специалистов [10]. В Бакинском филиале МГУ имени М.В. Ломоносова выполнено несколько курсовых и дипломных работ по данной тематике (А. Гусейнова, Н. Кабальнов, А. Рагимова, Н. Рустамова). Стоит отметить, что проблемная область зависимости от Интернета вызывает закономерный интерес у специалистов из Турции — страны, родственной Азербайджану по языку [15; 16; 19]: возможно, опыт турецких коллег может быть использован при необходимости осуществления исследования с участием не владеющих (или недостаточно владеющих) русским языком пользователей из Азербайджана. В исследовании сравнивались результаты опроса одной и той же выборки респондентов по 3 русскоязычным методам: К. Янг — В.А. Лоскутовой, И. Чен и Л.Н. Юрьевой — Т.Ю. Больбот. Процедура состояла в следующем: 1) при первой встрече респонденты давали ответы на опросник Янг — Лоскутовой, 2) через 7—10 дней они заполняли шкалу Чен, 3) при третьей встрече (также через 7—10 дней) они заполняли опросник Юрьевой — Больбот. Указанные временные промежутки были выдержаны для того, чтобы ответы на различающиеся, однако похожие опросники не влияли друг на друга. Респонденты — пользователи Интернета школьного (70 человек) и студенческого (92 человека) возраста — опрашивались в режиме офлайн. Перед предъявлением первой методики проводилось короткое интервью. В табл. 1 представлено распределение по возрасту участников, вошедших в две подвыборки, — студентов и школьников старших классов (9—11).
Таблица 1 Распределение респондентов по возрасту
В табличных данных видны определенные пересечения по возрастным группам. Пересечения не вызывают удивления: известно, что одни дети поступают в школу на 1—2 года раньше или позже других, студентами также становятся в разном (в том числе в довольно юном) возрасте. Социальный статус в данном случае более значим для рассмотрения особенностей использования Интернета, чем календарный возраст: при наличии респондентов одинакового возраста рассмотрение особенностей применения ими Интернета (в том числе потенциальной зависимости) скорее зависит от того, студенты они или школьники, а не от возраста. Другой важный фактор, который может влиять на использование Интернета, — это пол. Мальчики и девочки используют Интернет для разных целей. В обществе (особенно в довольно традиционном, с достаточно жестким гендерным разделением) имеются имплицитные нормы и требования к нормам пользования Интернетом в отношении мальчиков и девочек. В табл. 2 представлено количество респондентов женского и мужского пола.
Таблица 2 Гендерное распределение респондентов в подвыборках
Как видно, выборка смещена в сторону представительниц женского пола: это отчасти объясняется тем, что опрос проводили студентки. Подвыборка школьников значительно более сбалансирована в гендерном плане, нежели подвыборка студентов. Отметим, что девушки зачастую чаще, чем юноши, применяют Интернет, как показывают данные в табл. 3.
Таблица 3
Процентное распределение ответов на вопрос, как часто вы
|
|||||||||||||||||||||||||||||
В начало страницы |
|