Психопрофилактика и исцеление спортивных травм

Арпентьева М.Р. (Калуга, Россия)

Арпентьева Мариям Равильевна доктор психологический наук, доцент, член-корреспондент Российской академии естествознания, профессор кафедры психологии развития и образования; федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Калужский государственный университет имени К.Э. Циолковского», ул. Степана Разина, 26, Калуга, 248023, Россия. Тел.: 8 (4842) 57-80-38. E-mail: mariam_rav@mail.ru

Аннотация. Решая задачи помощи спортсменам в преодолении и психологической профилактике спортивных травм, высвобождении подавленной тревоги неуспеха и агрессии, развитии ответственности и самоуправления, спортивные психологи могут использовать восточные практики, расширяющие традиционные когнитивно-бихевиоральные и гуманистические модели, популярные в конце ХХ века. Особенно интересны morita-терапия и naikan-терапия, разработанные в Японии и применяемые не только для обычных случаев и граждан, но и для людей, чья жизнь связана с трудными и/или экстремальными ситуациями и опытом. Спортсмены в полной мере относятся к этой группе людей, поскольку переносимые ими нагрузки близки к экстремальным или являются экстремальными. Основное внимание в работе со спортсменом психолог как специалист уделяет прежде всего трансперсональному и экзистенциальному уровню и очень мало полагается на физическую и психическую патологию.

Ключевые слова: спорт; спортсмен; спортивный успех; личностный успех; духовно-нравственное воспитание; социально-психологическая помощь; пастырская помощь; светская помощь.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Рассматривая любое действие с уважением, каждый момент как священный, я открыл новую систему отношений с жизнью — страстную и целеустремленную.

Д. Миллмэн [2].

Введение

Решая задачи помощи спортсменам в преодолении и психопрофилактике спортивных травм, высвобождении подавленной тревоги неуспеха и агрессии, развитии ответственности и самоуправления, спортивные психологи могут использовать восточные практики, расширяющие традиционные когнитивно-бихевиоральные и гуманистические модели, популярные в конце ХХ века. Особенно интересны morita-терапия и naikan-терапия, разработанные в Японии и применяемые не только для обычных случаев и граждан, но и для людей, чья жизнь связана с трудными и/или экстремальными ситуациями и опытом. Спортсмены в полной мере относятся к этой группе людей, поскольку переносимые ими нагрузки близки к экстремальным или являются экстремальными. Основное внимание в работе со спортсменом психолог как специалист уделяет прежде всего трансперсональному и экзистенциальному уровню и очень мало полагается на физическую и психическую патологию. В экстремальных ситуациях типичны травмы, срывы, ресоматизации и иные «регрессивные формы реагирования», которые выступают как возврат к онтогенетически более ранним типам взаимоотношений и более ранним моделям поведения. Механизм подавления — сознательная реакция, направленная на устранение из сознания содержаний, вызывающих негативные состояния и оценки (страх, стыд, чувство вины, мести и т.д.). Функционирование механизма подавления, успешное на первых порах, приводит к срывам спортивной деятельности, травмам и психологической беспомощности перед ними и неудачами. Кроме того, наиболее сложный и развитый механизм компенсации (преодоление ощущения неполноценности, недостатка способностей и т.д., ординарности) благодаря усилиям в областях, где у человека есть талант, может «способствовать исправлению недостатков, проявлению латентных задатков, творческому подходу к своей жизни, достижению успехов в спорте. Однако функционирование данного механизма психологической защиты в условиях неблагоприятного социального окружения, как правило, приводит к иным результатам» — к прогрессирующей десоциализации, деструкции личности. Это говорит о том, что спортсменам нужна помощь в преодолении и высвобождении подавленной тревоги и агрессии, развитии ответственности и самоуправления не только телесным, но и душевным и духовным здоровьем.

Основная часть исследования

Восточные практики расширяют традиционные когнитивно-бихевиоральные и гуманистические модели с их приматом личностного успеха, пониманием важности состояний благодарности, разделенного успеха и взаимопомощи [1; 2; 3; 4]. Основываясь на восточной традиции, найкан (nye-kahn) представляет собой структурированный метод интенсивной медитации на нашу жизнь, наши взаимосвязи, наши ошибки и провалы, достижения и успехи [5; 6; 7]. Найкан-терапия означает «смотреть в себя». Целью терапии является повышение осведомленности о себе, а также признание поражений, страхов и иных проблем без осуждения. Как и в морита-терапии и других восточных подходах и практиках, основное внимание уделяется прежде всего трансперсональному и экзистенциальному уровню, и очень мало внимания — физической и психической патологии. Терапия найкан позволяет человеку осознать, что он несет ответственность за то, как относится к другим людям и их окружающей среде. Через найкан спортсмены развивают естественное и глубокое чувство благодарности за благословения, даруемые им жизнью и другими людьми, благословения, многие из которых остались незамеченными, обычными. Самое захватывающее путешествие — открытие собственной личности: каждый аспект этого мира является частью нас, уникальным и индивидуальным образом, в котором нет ничего обычного [1]. Чем лучше мы осознаем свой внутренний мир, тем больше мира мы получаем в нашей жизни. Инструменты найкан-терапии — это жизненный мир человека и три вопроса: что сделал человек для меня, что сделал я для этого человека и какие трудности я причинил этому человеку. Речь идет о поиске собственных внутренних ответов и «лекарств» вместо того, чтобы искать их снаружи. Найкан-терапия разработана непрофессиональным священником И. Йошимото в середине ХХ века на основе буддистского учения И. Шиншу. Она широко используется в лечении психосоматических расстройств, отношенческих дисгармоний и в решении различных психосоциальных проблем, в том числе в контексте поиска личностного роста и/или духовного развития. Во время интенсивного курса (шучу) клиент (найканша) сидит в уединенном месте, с раннего утра до вечера размышляя о прошлом, а консультант (сенсей) навещает клиента в течение дня. Во время встреч (менсецу) клиент рассказывает психотерапевту о том, что ему удалось вспомнить: что именно то или иное лицо сделало для клиента, чем клиент ответил на это и причиной каких проблем и забот оказался клиент для этого человека. Цель — вызвать в памяти спортсмена подробности о специфических событиях и способах поведения, характерных для того или иного времени/пространства жизни [6]. Найкан-терапевт проводит работу следующим образом: «1) предлагая спортсмену понимание самодеструктивного поведения, сосредоточившись на его проявлениях и преувеличивая их; 2) путем отсечения "жесткой хватки мышления" ("tight grip of thinking"), его оценок поведения путем перенаправления внимания, его тренировки видеть иное ("retraining attention"); 3) путем создания интегрированного гипоталамического ответа ("integrated hypothalamic response"), снижающего симпатическую активность» [7, p. 109]. Спортсмены, использующие подход «Найкан», могут не только избавиться от эгоистических привязанностей и вины, которые сопровождают жизнь эгоцентричной личности, но и выйти на новый уровень мастерства. Роль терапевта — тщательно ориентировать клиента на интроспекцию и воспоминания. Эти воспоминания сосредотачиваются на том, что было получено от значительных других с точки зрения услуг, подарков, доброты и других объектов, что было возвращено значительным другим в жизни и какие проблемы, неудобства, обман, мелочность и другие эгоистичные вещи произошли с этими значительными другими [Ibid. P.108]. Главная цель программы «Найкан» заключается в том, чтобы клиенты осознавали свою ответственность перед людьми в их жизни, а также за окружающий мир в целом. Найкан состоит из двух частей: погружения (изоляции и медитации) и консультирования. Клиенты могут исследовать желания, блокирующие конструктивную жизнь, такие как нечестность, негативность и обвинение. Чтобы проявить уважение, а также предоставить клиенту возможность проявить его в отношении других людей, терапевт демонстрирует смирение и готовность слушать признание клиента. Ответ клиента — аналог поведения терапевта [8; 9, p. 47]. Наиболее распространенной темой, которая возникает во время медитации и консультирования, является отношение между спортсменом и его родителями и тренером: в процессе развития люди часто формируют искаженное понимание других людей, персон и/или разрушительные отношения с ними ("distorted personae and/or destructive patterns"). Травмы и прошлые неудачи не могут быть забыты или отменены, но можно изменить отношение спортсмена к ним. Терапия найкан пытается реструктурировать модели понимания себя и мира у клиентов, дать клиенту морально-нравственную опору для жизни, основанную на буддийском принципе дара (giving). Клиенты работают в направлении от прошлого к настоящему, делясь своими идеями о событиях. В течение первой недели терапии клиент делится своим прошлым опытом с терапевтом, в то время как терапевт слушает без комментирования. Только когда терапевт получает полное понимание проблем клиента, он или она начинает интерпретировать и направлять своего клиента. В консультативной части используется ведение дневников/журналов и практика домашних заданий, состоящих из «совершения добрых дел» и их осмысления [10]. Таким образом, медитация помогает справиться не только с психологическими, но и с непсихологическими нарушениями с помощью ежедневного снятия стресса, духовного очищения и др. Она может быть рассмотрена и как экзистенциальная, и как когнитивно-поведенческая и, таким образом, может использоваться в работе западных школ, с западными клиентами. Она отвлекает внимание от «Я» и передает его миру, дает возможность сосредоточиться на других. Это позволяет клиенту избежать повторения и развития деструктивных привычек.

Решая задачи помощи спортсменам в преодолении и психологической профилактике спортивных травм, высвобождении подавленной тревоги неуспеха и агрессии, развитии ответственности и самоуправления, спортивные психологи могут использовать восточные практики, такие как  morita-терапия, применяемая не только для обычных случаев и граждан, но и для людей, чья жизнь связана с трудными и/или экстремальными ситуациями и опытом. Морита-терапия — целецентрированный, ориентированный на ответ психотерапевтический метод, предложеный С.(Ш.) Моритой и основанный на положениях дзен-буддизма, — использует психологические эффекты сенсорной депривации. Методы терапии включают в себя эмпатическую редукцию (fumon), цель которой — отвлечь внимание пациента от его диффузных субъективных жалоб и уделить время и место конкретным фактам, потребностям и деятельности, не игнорируя симптомы, но лишь подтверждая их наличие, не изучая их; обучение опытом (taitoku); поведенческие импульсы и прогрессивный потенциал [4; 11; 13]. Цель — научить клиента принимать проявляемые им симптомы как часть своей жизни (жизнь ивы с ее гибкими ветвями, "bending willow tree"). Пациент не должен ждать улучшения, но может и должен участвовать в жизни, несмотря на симптомы. В процессе обучения опытом пациент должен справляться с повседневными задачами возрастающей сложности и развивать уверенность в себе, меняя историю своей личности/жизни. Ему помогают инструкции терапевта, ориентация на дисциплину и совершенство. Успех и напряжение рождают импульс, побуждающий к развитию. Специалист должен поддерживать практические успехи и саморефлексию пациента [9]. Обретая опыт успешного преобразования мира и себя, пациенты могут в итоге овладеть даже той «ужасной» ситуацией, которая их тревожила, они могут ставить перед собой реальные цели и достигать их. Морита-терапия признает неизбежность тревоги, страха и иных негативных переживаний, дискомфорта в существовании. Поэтому важно не достижение жизни, свободной от симптомов, а реалистическое принятие актуального страдания. Клиент учится отвечать на требования реальности просто потому, что реальность требует той или иной реакции, а не потому, что это поведение приведет к излечению: задачей является слияние «Я» (self) с требованиями окружающей действительности. Переживания неподконтрольны, их можно изучать (концентрация как интроспекция или внутренняя сосредоточенность (mindfulness) и измененное состояние сознания в медитациях разного типа) и менять поступками. Поступки являются правильными или неправильными с точки зрения нравственных ценностей клиента, они сопряжены с моральной ответственностью [4]. Морита-терапия — это комплексная психотерапевтическая система, разработанная в начале ХХ века, предназначенная для осмысления и лечения shinkeishitsu (нервных) клиентов. Она показала свою работоспособность и дополняющую помощь в работах иных подходов и систем на Западе и Востоке: морита-терапия — значимая альтернатива западным «разговорным» подходам, многие из которых склонны фокусироваться на самопонимании и взаимопонимании, развитии эмпатии и проницательности, контроле симптомов и самопринятии. При этом морита-терапия имеет ряд особенностей, начиная с теории неврозов, или «нервных черт», — синкеишицу (shinkeishitsu), включая многомерную модель причин и лечения «невротических» нарушений ("multiple-dimensional model of causes and treatment"), теорию умственной привязанности ("mental attachment"), понятие о рефрейминге/переосмыслении беспокойства в конструктивные желания ("reframing anxiety into constructive desires"), акцент на принятии жизни и страданий как опыта ("action taking and experiencing"), важности восстановления баланса когнитивной активности и фокусе внимания ("attentional focus"), рефлексию нарушений помощи, того, как консультанты могут усиливать страдания клиентов, приводящие к ухудшению симптомов. Она (морита-терапия) предлагает четырехступенчатую модель работы и исходит из того, что некоторые люди, в том числе спортсмены, зависящие от своего тела и его состояний, склонны к чрезмерной самофокусировке, гиперчувствительности, особенно в состоянии травмированности, срыва и неудачи. Это приводит к чрезмерной склонности к фокусировке на себе, приводящей к усилению субъективных страданий (shinkeishitsu — «нервный признак»). Вместо того чтобы поддерживать их «застревания» (ruminations) в фиктивном, вымышленном мире псевдопереживаний и псевдопредставлений, клиентам даются альтернативные инструкции, ориентированные на реальную деятельность, поступки, — но после того, как клиент переживет совершенно иной опыт — изоляции, неподвижности, покоя. Конечно, не все нервные люди сталкиваются с шинкеишицу-неврозами, да и сами страдающие от него могут жить продуктивно, не меняя своих диспозиций [5; 6; 7; 9]. Самокопание (когнитивные и аффективные руминации) рассматривается как препятствие для реального и полного присутствия в жизни, ее понимания здесь и сейчас (here-and-now).

Страдания, такие как внутренние конфликты и эскалации соматических реакций, возникающих до или после спортивных травм, возникают в результате процесса «торава» ("toraware") — умственной/когнитивной привязанности, блокировки потока внимания и когнитивной энергии из-за ригидности сознания и озабоченности человека некоторыми аспектами своего бытия (навязчивые или догматические идеи, воображаемые критические оценки со стороны других). Несмотря на то, что люди в целом склонны к когнитивным привязанностям, чрезмерная «торава» рассматривается как патогенная. Жизнь без нее означает отсутствие предубеждений, узких и жестких способов понимания (представления и переживания) себя и мира. Это означает, что человек открыт для нового опыта в каждый момент, позволяя спонтанному потоку мыслей и чувств течь, не останавливая и не удерживая их, живя полноценно и переживая себя и окружающий мир здесь и сейчас. "Arugamama", или «арюгамама», противоположна «тораве». «Арюгамама» — состояние, в котором человек полностью понимает себя и мир, он гибко и разносторонне представляет и переживает реальность, он «охватывает реальность». «Арюгамама» — это образ жизни и отношение к жизни с позиций «обнимающей реальности», без сопротивлений или манипуляций, когда человек принимает себя в каждый момент и в каждой ситуации ("expetiences oneself") и полностью живет здесь и сейчас. Это естественная позиция человека, живущего расслабленно, свободно и спонтанно, без опасений. Она — лучшее средство от травм и их последствий. Аналогичная этой концепции концепция «солнца» ("sunao") или понятие «быть несложным» ("being uncomplicated") предполагают способность видеть вещи такими, какие они есть, и подчиняться потоку жизни, человеческой сути, а не только дальним целям, из-за которых человек теряет способность понимания конкретных жизненных задач, становится догматичным и/или отказывается от реальности, строя мир в понятиях «должного» и «недолжного». Такая фиксация блокирует естественный поток психической энергии и деятельности. Пробел (зазор) между реальностью (например, как человек ощущает себя) и идеальностью (например, как он считает должным чувствовать) может сформировать когнитивную платформу для невротических фиксаций ("neurotic fixation") и критической установки самопонимания ("critical self-focus"). «Торава» возникает как результат предвзятости и тревоги, как отказ от негативно воспринимаемых личностных качеств и психических состояний: клиенты ошибочно полагают, что определенные психологические качества и состояния (например, беспокойство, неуверенность, нерешительность, внутренние конфликты, сексуальные и агрессивные импульсы и фантазии, неприязнь и отсутствие благодарности, физиологические симптомы) неприемлемы или даже ненормальны, а неспособность их изменить постыдна и отражает дефекты, «слабость» личности, которую, конечно, спортсмен не может себе позволить. Это рождает замкнутый круг самоотвержения ("self-defeating cycle"). Когда клиенты ожидают, что симптомы ухудшатся, это приводит к тому, что человек вкладывает свою энергию в войну с тревогой, полагая, что контроль беспокойства является важнейшей предпосылкой для продуктивного действия и полноценной жизни. Переосмысление тревоги/рефрейминг тревожных переживаний и представлений происходит в направлении формирования конструктивных желаний: опыт беспокойства нормализуется и депатологизируется [6; 14]. Спортсмену нужно помочь распознать экзистенциальное значение тревоги и лежащие в ее основе потребности самореализации ("underlying self-actualizing desires"). Морита-терапевт практикует непредвзятое отношение к человеческим переживаниям и представлениям: без борьбы или оценок правильности/ неправильности, критического стыда и вины, вторичных эскалаций первоначальной боли и т.д. Проблематичным может быть осмысление переживания или представления. Клиенты осуществляют эскалацию страданий ("escalate their initial anguish") до внешнего или внутреннего конфликта, в порыве психологической озабоченности ("psychological preoccupation") безуспешно пытаясь контролировать нежелательные реакции и далее критикуя себя, когда терпят неудачу. Чтобы остановить самоотвержение ("self-defeating process"), морита-терапевт подчеркивает, что беспокойство и другие неудобные чувства являются нормальными, лежат за пределами наших предпочтений и идеалов. Тревога — неизбежный спутник человеческого существования, а также отражение стремлений нормальных и важных потребностей жить полноценно и в добром здравии, искать счастья и осмысленности жизни, добиваться успехов и любви. Без этих человеческих потребностей нет жизни. Когда они становятся «чрезмерными», превращаясь в желания, и возникает беспокойство, страх, что они не будут реализованы/достигнуты, травмы и неудачи. Поэтому страхи должны быть просто приняты такими, какие они есть. Отказ от беспокойства непродуктивен: он означает отрицание, «желание нежелания» (аутодеструкцию). Принятие страхов и желание к жизни ("sei-no-yokubo") рождает спонтанный интерес к конструктивной деятельности и широкий спектр желаний, освобождение и реализация которых дают возможность осознать реальные нужды и практические способы актуализации и достижения личных целей. Терапевт предлагает «делать терапию» ("doing therapy mode"), а не говорить ("talking mode"), что очень подходит для спортсмена. Клиенты начинают наслаждаться выполнением обязанностей и переживаниями, связанными с достижением практических целей (успеха) ("simple pleasure of achieving chores and a positive sense of accomplishing practical goals"), активность укрепляет устойчивость и свободу выбора/изменений. Характер деятельности и уровень сложности задач изменяются и увеличиваются от начальных стадий к конечным: от «абсолютного постельного режима» — к легкой и более сложной работе и даже к «социальной реинтеграции» [7, p. 22].

Ф.Дж. Исияма указал, что ценность и цель морита-терапии — восстановление баланса в жизни ("therapeutic goal of restoration of balance in living") [6]. А. Уоттс отмечает, сравнивая восточные и западные модели помощи, что суть западной психотерапии и восточных путей просветления — в ситуации спонтанности, через разрыв наложенной на клиента двойной связи и тем самым прекращение такого же ее наложения им на себя и других. Клиент вовлекается в отношение, которое он не способен определить или проконтролировать [3]. Клиент учится жить в неопределенности и безответности, стремясь понимать непонимаемое, а также делать то, что нужно, не надеясь пожать плоды своих успехов и/или сохранить результаты своих усилий сколь-нибудь долго. Это очень важное переживание и представление для того, от кого ждут постоянных и стабильных успехов [1; 2; 3].

Литература

1.   Миллмэн Д. Ничего обычного. Руководство Мирного Воина в повседневной жизни.– Novato, CA: HJ Kramer, 1992. – 220 c.

2.   Миллмэн Д. Путь мирного воина. Книга, которая меняет жизнь. – Киев: София, 2009. – 223 с.

3.   Уоттс А. Психотерапия: Восток и Запад. – М.: Весь мир, 1997. – 140 с.

4.   Corsini R. Morita therapy // Handbook of Innovative Therapy / Ed. by R. Corsini. – John Wiley & Sons, 2001. – P. 392–400.

5.   Fujita Ch. Morita Therapy: A Psychotherapeutic System for Neurosis. – Tokyo: Igaku Shoin Medical Pub., 1986. – 358 p.

6.   Ishiyama F.I. A Japanese Perspective on Client Inaction: Removing Attitudinal Blocks Through Morita Therapy // Journal of Counseling and Development. – 1990. – Vol. 68, № 5. – P. 566–570.

7.   Ishiyama F.I. A Bending Willow Tree: A Japanese (Morita Therapy) Model of Human Nature and Client Change // Canadian Journal of Counselling / Revue canadienne de counseling. – 2003. – Vol. 37, № 3. – P.216–231.

8.   Li C., He Y. Morita therapy for schizophrenia // Schizophrenia bulletin. – 2008. – Vol. 34, № 6. – P. 1021–1023.

9.   Morita Sh. Morita Therapy and the True Nature of Anxiety-Based Disorders. – Albany, NY: SUNY Press, 1998. – 180 р.

10.   Ramaswami S., Sheikh A. Buddhist psychology: Implications for healing // Eastern and Western Approaches to Healing: Ancient Wisdom and Modern Knowledge / ed. by A.A. Sheikh, K.S. Sheikh. – New York: John Wiley & Sons, 1989. – P. 91–123.

11.   Reynolds D.K. The Quiet Therapies: Japanese Pathways to Personal Growth. – Honolulu, HA: University of Hawai’i Press, 1982. – 144 p.

12.   Reynolds D.K. Playing Ball on Running Water: The Japanese Way to Building a better life. – New York: William Morrow & Co, 1984. – 180 р.

13.   Schuh J. Naikan – The World of Introspection : Finding Inner Peace and Discovering Yourself. – Tao.De in J. Kamphausen. – 2016. – 258 p.

14.   Suzuki Y., Ueno H. Studies on Sensory Deprivation: III Part 4. The Effect of Sensory Deprivation upon "Speed Anticipation" and "Time Estimation" // Tohoku Psychological Folia. – 1965. – Vol. 23. – Р. 63–66.

Ссылка для цитирования

УДК 159.9:796.071:616-001-08-084

Арпентьева М.Р. Психопрофилактика и исцеление спортивных травм // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2019. – T. 11, № 1(54) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

Предыдущие
выпуски журнала