Основные психологические особенности деятельности медицинского психолога в реабилитационном стационаре для зависимых от ПАВ

Темиргалиева М.М. (Ярославль, Россия)

Темиргалиева Майя Михайловна медицинский психолог; Ярославская областная клиническая нарко-логическая больница, пр-т Октября, 59, Ярославль, 150054, Россия. Тел.: 8 (4852) 38-30-03. E-mail: mayamatveeva@mail.ru

Аннотация. В статье обосновывается применение реабилитации как способа формирования трезвого образа жизни и сопутствующих установок. В ней рассмотрены ключевые психологические аспекты реабилитационного процесса: трудности, возникающие в ходе психологи-ческой работы с данной категорией пациентов, роль медицинского психолога в реабилитационном процессе и его профессионально важные личностные качества. На основании опыта Ярославской области освещены различные аспекты организации реабилитационного процесса в нарко-логии с точки зрения комплексного и интегративного подхода. Рассмотрен вопрос психологических трудностей в работе с пациентами реабили-тационного отделения с различной зоной локализации источника этих трудностей — внутрипсихический фактор и межличностный фактор. Описана роль психолога, участвующего в реабилитационном процессе, в контексте реализуемой им психологической помощи: психодиагностике, психологическом консультировании, психокоррекции и немедицинской психотерапии. Сформулированы основные профессионально важные личностные качества медицинского психолога в реабилитационном процессе в наркологии.

Ключевые слова: зависимость, медицинский психолог, психологи-ческие трудности, реабилитация, профессионально важные качества

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Введение

Проблема организации психокоррекционной работы с различными категориями населения является актуальной для развивающегося общества. Обширной группой, нуждающейся в психологической помощи, являются люди, зависимые от психо-активных веществ (ПАВ). В настоящее время описаны различные практические наработки, включающие в себя медицинские, юридические, экономические, психо-логические и духовные аспекты.

С точки зрения психологии процесс получения психологической помощи может быть организован по-разному: индивидуальная и групповая психотерапия; психодинамический, рационально-ориентированный или когнитивно-поведенческий подход; личностно- или симптом-ориентированная работа. Существует такое понятие как реабилитация пациента с зависимостью от ПАВ как совокупность мероприятий, направленных на восстановление физического и психического состояния больного, коррекцию, восстановление или формирование его социально приемлемых поведенческих, личностных и социальных качеств, способности приспособления к окружающей среде, полноценного функционирования в обществе без употребления [1]. И в психологический блок реабилитационного процесса при правильной организации должна быть включена психокоррекционная работа во всех перечисленных выше аспектах.

Реабилитационный процесс в Ярославской областной клинической наркологи-ческой больнице функционирует на настоящий момент 7 лет. Он предполагает нахождение человека в стационаре в течение 4 месяцев и включает в себя следующие этапы: адаптационный, интеграционный, стабилизационный и возвращение в социум [2]. Интегрирующим ядром является программа «12 шагов», но с определенным психологическим контекстом, подразумевающим проживание активной зависимости как кризиса и раскрытие соответствующих этапов его прохождения в определенных элементах реабилитационного процесса (в том числе психологической работы).

В литературных источниках в достаточной степени описаны различные разделы клинической психологии, в том числе психология аддиктивного поведения, а так же структура и особенности деятельности медицинского психолога, в том числе представленность в его деятельности различных направлений психологической помощи. Хорошо описаны профессиональной важные качества психолога-консультанта и медицинского психолога широкого профиля, без концентрации на узкой специализации.

Однако необходимо отметить, что психологические особенности деятельности медицинского психолога в реабилитации зависимых от ПАВ людей описаны недостаточно. В соответствующих литературных источниках акцент делается, прежде всего, на деятельности медицинского психолога в учреждении наркологического профиля без реабилитационной специфики [3], либо на структурно-организационных аспектах организации реабилитационного процесса, без фокусировки на анализе психологической составляющей деятельности медицинского психолога [4].

Целью данной статьи было описание психологических особенностей деятель-ности медицинского психолога в реабилитационном стационаре для зависимых от ПАВ пациентов, а именно анализ психотерапевтических подходов в соответствии со спецификой деятельности, психологические характеристики пациентов и индуци-руемые этими характеристиками трудности в работе, релевантные психологические качества специалиста для организации реабилитационного процесса. Мы опирались на теоретические концепции сущности и природы личности (психодинамические [5; 6; 7], гуманистические [8; 9] и бихевиоральные [10]), описания механизмов, обеспечи-вающих достижение целей психологического консультирования и психотерапии [11; 12; 13; 14], концепцию болезни Давыдова и Давиденкова [15; 16], теорию отношений Мясищева [17], концепции групповой психотерапии И. Ялома [9] и Ф. Дж. Флореса [18], а также собственные практические и теоретические наработки (в статье «Интегративный подход как основа стационарной реабилитации в наркологии: опыт Ярославской области» мы с соавторами описали особенности интегративного подхода в организации реабилитационного процесса, но без акцента на описании деятельности медицинского психолога [2]).

Роль психолога в организации реабилитационного процесса в наркологии

Одну из основных ролей в организации реабилитационного процесса в наркологии наряду с администрацией лечебного учреждения, врачами психиатрами-наркологами и психотерапевтами, специалистами по социальной работе играет медицинский психолог. Медицинский (клинический) психолог — это специалист, получивший образование по специальности медицинская (клиническая) психология и имеющий соответствующий диплом. Медицинский психолог владеет психологическими основами диагностики, лечения и реабилитации, а также профилактики болезненных состояний.

В реабилитационном отделении наркологического стационара медицинский психолог решает две основные задачи — это проведение психодиагностических и психокорреционных мероприятий. Медицинская реабилитация в наркологии начинается с диагностических мероприятий и включает в себя следующее [4]: определение факторов риска проведения реабилитационных мероприятий; факторов, ограничивающих проведение реабилитационных мероприятий; морфологических параметров и функциональных резервов организма; состояния высших психических функций и эмоциональной сферы; степени сохранности бытовых и профессиональных навыков; агрессивных и поддерживающих факторов окружающей среды, влияющих на исход реабилитационного процесса. Как мы можем увидеть, в данном подходе доминируют медицинские методологические принципы: постановка диагноза, определение факторов риска, подбор оптимальной терапии.

В патопсихологии издавна применяется структурно-качественный анализ деятельности, основанный на принципе моделирования психической деятельности [19]. Один из основных параметров, по которым мы можем исследовать проявления психического — это деятельность. Соответственно, в ходе патопсихологического эксперимента обследуемому даются задания, за выполнением которых наблюдает экспериментатор и фиксирует все вербальные и невербальные проявления испытуемого по отношению к деятельности [20]. На основании наблюдений делает выводы о когнитивной и эмоционально-личностной сфере пациента. В данном случае имеет место тенденция опираться на стандартизированную оценку психики обследуемого с целью получения максимально объективного описания.

В консультативной психологии объектом анализа так же является происходящее в кабинете, но в более широком контексте — не только поведение и деятельность, но и все проявления психического, в том числе контакт психолога и клиента [13]. Н. МакВильямс говорит [6] о постановке психологического диагноза в ходе первых нескольких сессий, на основании которого психолог может составить некоторое представление об отнесенности клиента к тому или иному типу личностной организации и на основании этого представления сформировать примерный план психотерапевтической работы с ним. Данный подход является менее стандарти-зированным, но он способен включить в пространство анализа широкий круг феноменов и сформировать более полную картину.

Соответственно, необходимо особенно подчеркнуть важность всестороннего наблюдения за пациентом наркологического профиля. В некоторых работах [2; 21] отмечаются сложности амбулаторной работы и индивидуального консультирования пациента с зависимостью от алкоголя и наркотиков ввиду того, что соответствующий сеттинг не подходит в полной мере людям с данным заболеванием. Это связано с такими особенностями, как изворотливость, лживость, манипулятивность, импуль-сивность, неустойчивость мотивационной и эмоциональной сферы, тенденция к расщеплению и изоляции жизненного опыта, избирательность когнитивных процессов [7; 8; 22; 23]. Подобные клиенты и пациенты, присутствуя один-два раза в неделю в кабинете медицинского психолога или психотерапевта, проявляют в контакте со специалистами лишь одну изолированную часть себя, сводя к минимуму обсуждение нежелательных аспектов своего Я. Они также склонны к неустойчивому посещению данных специалистов. Поэтому возможность прохождения реабилитации с возмож-ностью организации всестороннего наблюдения и участия различных специалистов и медицинского персонала (врачи, психологи, специалисты по социальной работе, консультанты по химической зависимости, медицинские сестры, санитарки) помогает восстановить целостную картину личности и рисунок поведения [24].

В связи с этим можно отметить, что первый месяц нахождения пациента на реабилитации — адаптационный для пациента [2] — также является диагностическим подспорьем для специалистов при составлении индивидуальной программы реабилитации. В начале с пациентом проводится комплексное обследование пациента при помощи спектра методик, направленное на оценку всех сфер его жизни и деятельности — когнитивной, эмоциональной, мотивационной и личностной. Результаты этого обследования дополняются результатами наблюдения за пациентом в отделении, в ходе занятий и результатами экспертного обсуждения данной информации, что повышает валидность итоговой оценки.

Таким образом, можно говорить о сочетании всех трех подходов к психодиагностике: медицинского, патопсихологического и консультативного. Речь идет о соблюдении баланса между объективностью в оценке состояния пациента и подборе индивидуального реабилитационного плана и стремлением учесть специфику наркологического пациента. Одна из проблем — оценка уровня реабилитационного потенциала. Согласно клиническим рекомендациям по медицинской реабилитации больных наркологического профиля [Там же] высокий уровень реабилитационного потенциала соответствует первой стадии алкогольной или наркотической зависимости по МКБ-10, а средний уровень — второй стадии. Но в данном контексте упускается важный момент, связанный с особенностями мотивационной сферы наркологического пациента. Наш практический опыт показывает, что наиболее высоким уровнем мотивации в контексте реабилитации обладают люди, прошедшие через определенный личностный и социальный кризис. Этот кризис (в реабилитационной среде он называется «оказаться на дне») способствует созреванию устойчивого решения о прекращении употребления ПАВ [2; 25]. Именно устойчивость этого решения во многом определяет успешность реабилитационных мероприятий, поскольку она напрямую связано с поддержанием полной трезвости пациентом. Соответственно, оценка реабилитационного потенциала должна производиться на основании комп-лексной информации из разных источников — оценка медицинских факторов риска, результатов патопсихологического обследования и коллегиальная оценка, основанная на описании и интерпретации его поведения, анализе контакта с пациентом.

Второе важное направление в работе — психологическое просвещение, психокоррекционное, психотерапевтическое и психологическое консультирование [26]. Психологическое просвещение имеет своей целью повышение психологической грамотности населения и формирует положительную установку в отношении психологии в целом. Под психологическим консультированием понимают психо-логическую помощь людям в жизненных ситуациях, направленную на развитие личностного потенциала и повышение степени адаптации. Психокоррекцией принято считать профессиональное психологическое воздействие, направленное на восстановление нормы в эмоциональной и в личностной сфере. Под психотерапией понимается вид психологического воздействия, направленный на глубинную трансформацию личности и решение глубинных личностных проблем.

В реабилитации зависимых от ПАВ людей необходимо соблюдать баланс между всеми направлениями психологической помощи. Психологическое просвещение проявляется в лекциях и дискуссионных группах, которые медицинские психологи проводят совместно с врачами и консультантами по химической зависимости для пациентов. Очень важно, чтобы обсуждение велось с учетом особенностей когни-тивной и эмоциональной сферы наркологических пациентов и на понятном языке, но с постепенным увеличением сложности и глубины тематики, расширением психологи-ческого лексикона. Элементы психологического консультирования проявляются в индивидуальном консультировании при обсуждении конкретных жизненных ситуаций и проблем, когда психолог помогает пациенту найти оптимальное решение значимой задачи. Подобное взаимодействие позволяет расширить диапазон возможных поведенческих стратегий, актуализировать имеющиеся ресурсы. Иногда полезным бывает включение некоторых элементов коучинга в процесс психологического консультирование, когда медицинский психолог совместно с пациентом работают над процессами целеполагания и достижения целей. В психологическом тренинге как в структуре психологического консультирования, так и в структуре психологической коррекции происходит активное обучение навыкам развития личности и поведения [27]. В реабилитационном процессе медицинский психолог проводит социально-психологические, коммуникативные тренинги, тренинги личностного роста, направ-ленные на формирование навыков общения, стратегий решения конфликтов, анализ и расширение перечня стратегий взаимодействия с миром.

Тренинги являются переходным элементом между психологическим консуль-тированием и психологической коррекцией. Ввиду того, что реабилитационный процесс в наркологии направлен на зависимого от ПАВ человека, необходимо учитывать, что мы работаем с отклоняющейся от нормы личностью, с соответст-вующими характером, поведением и мышлением. Если говорить о компонентах психокоррекционной работы в наркологическом реабилитационном отделение, то они должны включать как работу с нормативным Я, так и с патологическим Я. Е. А. Соборникова описывает технологии, направленные на переключение активной позиции пациента из патологической части в нормативную [28]. Мы считаем этот процесс важным и центральным в организации реабилитационного процесса. В то же время, необходимо включать в реабилитационный процесс технологии работы с патологическим Я пациента, направленные на исследования этой части личности пациента. Это связано с рецидивирующей анозогнозией, свойственной пациентам наркологического профиля: при попадании в реабилитационный процесс в самом его начале они зачастую осознают негативные последствия злоупотребления ПАВ, но с течением времени эти последствия начинают забываться, и у пациента возникает опасная иллюзия собственного здоровья. Эта иллюзия опасна тем, что пациент начинает игнорировать патологические проявления своей личности в поведении и мышлении, что повышает уровень риска возврата к употреблению веществ, когда взаимодействие с окружающей реальностью вследствие этого перестает носить конструктивный характер. Соответственно, работа, направленная на преобразование этой иллюзии. очень важна на разных этапах реабилитации. В самом начале актуальна активная поддержка, связанная с общим недостатком ресурсов у личности, в дальнейшем же эта работа может проводиться более интенсивно — для профилактики увеличения анозогнозии.

Очень важно, чтобы психокоррекционная работа не превратилась в процесс возвращения пациентов в рамки нормы. Как мы уже писали выше, необходимо сочетание технологий работы с патологическим и нормативным Я. Но на определенном этапе реабилитации — чаще всего, это этап стабилизации, а иногда и ресоциализации ввиду того, что временные затраты в каждом конкретном случае индивидуальны — возникает возможность и потенциал для глубинной работы с личностью пациента. Эта работа включает в себя элементы патогенетической, психоаналитической и семейной психотерапии. Если в предыдущих частях статьи мы говорили о технологиях работы с патологическим и нормативным Я, то на данном этапе становится важным проанализировать и описать путь становления патологического Я, причины и факторы его доминирования в личности пациента, историю столь выраженного расщепления, а также терапевтические мишени. По сути, это та же работа с патологическим и нормативным Я, только включающая в себя более глубокие уровни личности. Как правило, после того, как хотя бы часть этой работы оказывается проделанной, возникает больше возможностей для актуализации личностных ресурсов и здорового Я в целом.

Таким образом, подводя промежуточные итоги, можно говорить о том, что психологическое воздействие в реабилитации зависимости от ПАВ имеет два вектора. Один — это технологии работы с симптомом, другой — это работа с психологическими причинами возникновения симптома, а именно с личностными особенностями и/или нарушениями [16]. Соответственно, первый вектор объединяет вокруг себя определенные компоненты психологической работы, такие как когнитивно-поведенческую психотерапию, тренинг, коучинг, индивидуальное консультирование, элементы психокоррекции. Второй же вектор объединяет вокруг себя элементы психокоррекции, личностно-ориентированную и патогенетическую психотерапию.

Интрапсихологические и интерпсихологические трудности в реабилитации

В ходе организации реабилитационного процесса мы столкнулись с рядом трудностей как физиологического (физиологические особенности синдрома зависи-мости, связанные с рецидивирующим патологическим влечением к ПАВ, невро-логические и иные соматические дисфункции и т. д.), организационного (наличие диспансерного учета, трудности организации изоляции пациентов), так и психологи-ческого характера.

Психологические трудности можно разделить на две большие категории: интрапсихологические, связанные с внутриличностными подструктурами, феноменами и механизмами и интерпсихологические, связанные с взаимодействием человека, страдающего зависимостью от ПАВ, с другими людьми. К интрапсихологическим можно отнести специфику личностной организации, особую структуру психологических защит, низкий уровень мотивации к изменению своей жизни. К интерпсихологическим трудностям относятся особенности взаимодействия человека со специалистами, с окружающими людьми (группой), семьей и в социуме.

Специфика личностной организации проявляется в наличии определенных особенностей в когнитивной, эмоциональной, поведенческой сферах, черт характера и ценностных ориентаций. Описанные в литературе данные [21; 22; 23; 29; 30; 31; 32; 33] и результаты практической работы позволяют нам сделать следующие выводы. К особенностям когнитивной сферы относятся депрессивный стиль мышления, поверхностное восприятие людей и ситуаций, представление о себе как о беспомощном и неэффективном, элементы внешнего локуса контроля, категоричность и полярность. К особенностям эмоциональной сферы относятся алекситимия, повышенная возбудимостью, лабильность, усиление аффективной окраски пережива-ний, легкость возникновения эмоций. К особенностям поведенческой сферы относят тенденция к уходу от проблем и негативных переживаний, трудности переносимости фрустрации, трудности принятия решения без опоры вовне, склонность к компульсивным действия, постановка и достижение простых целей, ориентированных на сиюминутных комфорт. К чертам характера относятся сензитивность к критике, конформность, неустойчивость, импульсивность, тревожность. К ценностным ориента-циям относятся гедонистические тенденции, эгоцентричность, манипулятивность.

Необходимо так же отдельно отметить выраженность у зависимых от психо-активных веществ пограничного уровня организации личности [7], который может являться как психологическим фактором развития зависимости от ПАВ, так и ее следствием. Соответственно, свойственные данному уровню организации личности эмоциональная и поведенческая нестабильность, импульсивность, отсутствие сформи-рованного внутреннего представления о Я делают психокоррекционную работу с зависимым от ПАВ человеком затруднительной. Описанные выше черты в различных сферах в совокупности создают дисгармоничную личностную структуру, нуждающуюся в интенсивном психокоррекционном воздействии.

Отдельно стоит остановиться на такой личностной подструктуре как психо-логические защиты. Зависимые от ПАВ люди обладают своеобразной системой психологических защит, целью которой является сохранение психологической стабильности, но с учетом искажений во всех сферах личности и доминировании патологической потребности в ПАВ. Л. Ю. Субботина пишет [34], что «наиболее универсальный способ избавления от внутреннего конфликта — механизм вытеснения, т. е. выключение из сознания неприемлемого мотива или неприятной ситуации. Вытеснение иногда определяется как «мотивированное забывание». Одним из видов вытеснения является оглушение, когда естественное действие механизма вытеснения оказывается недостаточным, человек стремится использовать ПАВ для облегчения ситуации. Параллельно с этим человек вынужден отрицать часть своих поведенческих и личностных проявлений, что локализуется в диссоциации и изоляции внутренней реальности.

Как мы уже писали выше, ценностно-мотивационная сфера зависимого человека характеризуется упрощением и гедонистичностью. Если говорить о преодолении зависимости, то есть важные отличия от большинства стандартных ситуаций в психологическом консультировании. Зависимый человек страдает от своего заболе-вания, но все сферы его жизнедеятельности направлены на то, чтобы сохранить привычный порядок функционирования. Во многом конфликт именно этой внутренней направленности и внешних обстоятельств обуславливает трудности организации психокоррекционных интервенций. Эта тенденция усиливается такими результатами деятельности психологических защит как отрицание болезни, а так же эмоционально-волевыми нарушениями.

Описываемые выше личностные феномены, безусловно, проявляются и в межличностном взаимодействии. В начале реабилитационного процесса на первый план выходит специфика взаимодействия зависимого от ПАВ человека со специалистами. Необходимо отметить высокий уровень изоляции себя от окружающего мира, а так же эффект от действия других психологических защит, которые создают недоверие к людям вокруг и усиливают сопротивление. Поэтому на начальных этапах специалистами должно быть организовано доверительное пространство, которые характеризуется безусловным позитивным отношением к новому участнику процесса, выдерживанием резких негативных поведенческих и эмоциональных проявлений и отсутствием травмирующих факторов. Л. А. Длужневская, И. Г. Длужневский под-черкивают важность предоставления «эмоционального приюта» в терапевтической ситуации [35].

Впоследствии, когда состояние человека стабилизируется, можно столкнуться с разнонаправленными проявлениями его деятельности и поведения. Может оказаться обескураживающим сочетание искренних эмоциональных и альтруистических проявлений к другим участникам и специалистам с обесцениванием, лживостью и использованием в своих целях тех же самых людей. Поэтому в дальнейшем человек может нуждаться в сочетании ограничений проявлений патологического Я и поддержке в актуализации ресурных частей Я.

Л. А. Длужневская (Коновалова) в работах, посвященных исследованию механизмов восприятия ситуации затрудненного взаимодействия в психологическом консультировании, делает акцент на то, что источником сопротивления в терапевтическом процессе могут быть особенности самого специалиста [12]. Они способствуют искажению в восприятии специалистом своего клиента, что способствует разрыву контакта между субъектами и снижении эффективности консультативного воздействия. Поэтому специалисту необходимо в максимальной степени осознавать происходящие с обоими участниками взаимодействия процессы и удерживаться от отреагирования возможных негативных эмоций.

В реабилитационной среде зависимый от ПАВ человек взаимодействует не только со специалистами, но и с другими участниками реабилитационной группы. Соответственно, можно говорить о групповой динамике, которая, по И. Ялому [9] проходит следующие стадии: формальная стадия (взаимодействие друг с другом из привычных социальных ролей), стадия различий (когда участники группы конфликтуют на основании тех феноменов, в которых происходит столкновение их личностных проявлений) и стадия самораскрытия участников (появляется возможность выражения глубинных переживаний и личностных траснформаций).

При этом групповая психотерапия с зависимыми от ПАВ людьми имеет свою специфику. Ф. Д. Флорес [18] делает акцент на том, что все взаимодействия должны быть связаны с актуализацией темы противодействия зависимости (побуждение к воздержанию от ПАВ, осознание установок и отрицание аддикций, обмен опытом поддержания трезвости). Если же говорить об атмосфере и целях групповой психотерапии, то особую важность приобретает организация таких условий, которые бы делали переносимыми испытываемые участниками сложные чувства (стыд, вина, тревога, страх). К. Волкан на основании данных, полученных в исследовании Ханзян, Халлидей и МакОлифф [7], так же подчеркивает, что зависимым от ПАВ людям особенно важно осознать, как свойственный их характеру стиль взаимодействия с людьми мешает их способности устанавливать здоровые отношения. Ведь именно трудности их формирования и поддержания являются одним из наиболее значимых факторов возврата к употреблению ПАВ. Кроме этого, необходимо отметить, что группа является не просто инклюзивной, а зачастую целиком и полностью состоит из зависимых от ПАВ людей, соответственно, все интеракции в группе оказываются перегруженными сильными аффектами, эмоциональной и поведенческой неустой-чивость, диффузностью Я и продуцируемыми этой диффузностью феноменами [18].

Нельзя обойти и один из самых значимых компонентов социальной среды — семью зависимого от ПАВ человека. Взаимодействие в семье зависимого от ПАВ носит двоякий характер. С одной стороны, атмосфера в семье и все интеракции несут на себе определенный отпечаток, называемый созависимостью, из-за чего внутри-семейные отношения нарушаются. Созависимость — это состояние поглощенности управлением поведением другого человека и отсутствием заботы об удовлетворении своих жизненно важных потребностей [36]. Соответственно, в случае манифестации синдрома зависимости в течение длительного времени, внутрисемейные отношения искажаются под влиянием деструктивных изменений с обеих сторон — как со стороны зависимого от ПАВ человека, так и со стороны членов его семьи. При этом в случае взаимодействия между человеком, зависимым от ПАВ, и не зависимым от ПАВ основной трудностью нам представляется наличие значимых различий в особенностях мировосприятия и способов реагирования на жизненные события.

С другой стороны, необходимо учесть тот факт, что именно эта семейная система оказала определенное влияние на формирование такого симптома, как зависимость одного из ее членов. В настоящее время, мы не можем однозначно говорить о степени или качестве этого влияния, но факт влияния микросоциума в сочетании с иными факторами трудно подвергнуть сомнению. Психологи выделяют понятие дисфункцио-нальной семьи, которое определяется через невыполнение семьей своих основных функций: репродуктивной, воспитательной, хозяйственной, духовного общения, первичного социального контроля, рекреационной, экономической и т. д. [37; 38]. При этом важно отметить, что детско-родительские отношения в семье характеризуются высокой эмоциональной значимостью данных отношений, причем, и для ребенка, и для взрослого, изменчивостью отношений в диаде «родитель — ребенок», изменчивостью этого типа отношений с течением роста ребенка [39]. Соответственно, актуализация в этих отношениях перечисляемых ниже феноменов приводит к нарушению функцио-нирования внутрисемейных отношений [40; 41]: непринятие или отторжение ребенка, эмоциональную холодность, деструктивный симбиоз, авторитарное воспитание, идентификация ребенка как «козла отпущения». В некоторых исследованиях так же предпринята попытка операционализации понятия «дефицит модели психического», которое характеризует психику ребенка, растущего в дисфункциональной семье [42]. Оно включает в себя характеристику личности, обусловленную сниженным эмоциональным интеллектом в условиях семейной депривации, когда когнитивная способность понимать различие между причиной эмоции и ее проявлением не достаточно развита. Очевидно, что в дальнейшем в ситуации развития зависимости от ПАВ мы видим результаты проявления данной личностной характеристики эмоциональной сферы.

На определенных этапах восстановления человек начинает постепенно возвращаться в большой социум. А. Г. Шмелев с соавторами подчеркивают, что этот процесс является одним из основных препятствий на пути закрепления результатов реабилитации [2]. Отчасти это связано с интрапсихическими личностными феноменами и их поведенческими и эмоциональными проявлениями, проявляющихся в трудностях преодоления фрустрации, которая неизбежно возникает в социальных и бытовых ситуациях. С другой стороны, значимое влияние оказывает наличие в их социальном анамнезе таких фактов, как судимости, инфекционные заболевания, ограничения, связанные с диспансерным учетом. Подобные факты усиливают актуальные в обществе стереотипы, что в совокупности создает дополнительные затруднения в ресоциализации, которые увеличивают риск возврата к употреблению ПАВ. Речь идет о феномене стигматизации — наложении стереотипизированного образа на индивида, относящегося к той или иной девиантной социальной категории. Некоторые исследователи [43] отмечают, что употребление наркотиков как единичный факт может запустить процесс стигматизации, когда последующая реакция в виде соответствующих социальных наказаний или порицания может усилить девиантный уклон в будущем поведении (в том числе за счет обиды, враждебности, ощущения изоляции, которые могут накладываться на соответствующие преморбидные личностные особенности).

Психологические характеристики медицинского психолога, профессионально значимые для работы с пациентами в реабилитационном отделении наркологического профиля

Ввиду того, что реабилитационный процесс требует активного и включенного личностного участия, нам кажется важным описать некоторые психологические характеристики, релевантные для данной работы. Нам кажется важным проанализировать описываемые в литературе профессионально важные качества как психолога в целом, так и психолога-консультанта, и медицинского психолога.

Э. Ф. Зеер при описании структуры профессионально важных качеств психолога-консультанта основывался на понимании личности как субъекта отношений и деятельности. Он выделял [44] направленность, профессиональную компетентность, профессионально значимые личностные качества и значимые психофизиологические свойства. Под профессиональной компетентностью понимается набор знаний, умений и навыков, позволяющих успешно выполнять профессиональную деятельность. В данном контексте речь идет о сугубо профессиональных компетенциях, таких как владение определенным теоретическим базисом, методическим аппаратом и т. д.

К значимым психофизиологическим свойствам могут относиться такие особенности как эмоциональная уравновешенность [Там же], ввиду того что деятельность практического психолога связана с соприкосновением с сильными переживаниями других людей. В. Д. Шадриков [45] описывал процесс становления системы профессионально важных качеств, связанных со способностями человека и образованием функциональных и операциональных действий на основе свойств индивида. К ним относятся [44] наблюдательность, развитая память, пластичность, целеустремленность, высокий уровень развития абстрактно-символического и образного мышления. Вероятно, здесь так же важно отметить опреленный уровень экстраверсии, связанный с обеспечением возможностей специалиста контактировать с большим количеством людей.

Направленность определяется доминирующими ценностями, интересами, склонностями и потребностями [46]. Л. Б. Шнейдер описывает такое понятие, как «гуманность», включающее в себя определенные духовные ценности, открытость, эмпатийность, этичность, порядочность, веру в другого человека [47]. Мы считаем, что в данном контексте направленность может быть названа системообразующей профессионально важной подструктурой в работе практического психолога. Это связано с высоким уровнем развития проницательности и интуиции у наркологических больных (в том числе обусловленных травматическим опытом). Очевидно, что отсутствие гуманности в данном контексте будет нарушать контакт. Отдельно следует выделить такие ценности, как любовь к своему делу, справедливость, чувствительность к установкам других людей и уважение, глубокий интерес к другим людям [44].

Наибольший интерес представляют личностные качества, влияющие на качество профессиональной деятельностью. Чем более комплексный характер носит деятельность, тем сложнее становится проблема выделения профессионально важных качеств. Большое количество выделяемых в литературе качеств связано со сферой межличностных контактов: доброжелательность, тактичность, понимание других людей, внимательность, эмоциональный интеллект. Р. Кочюнас выделяет следующие значимые личностные качества [14]: аутентичность как проявление искренности по отношению к клиенту; развитие самопознания, позволяющего реалистично относиться к себе; сила личности и идентичность, дающие возможность опираться на себя в принятии решений; толерантность к неопределенности. Можно увидеть, что эти качества являются синтетическими и относящимися к разным сферам человека (ценностной, поведенческой, когнитивной и т. д.).

Нам кажется важным подчеркнуть те качества, которые являются релевантными для производственных задач в наркологическом реабилитационном стационаре. Л. Б. Шнейдер считает [47], что практическим психологам, занимающимся психо-диагностической и психокоррекционной работой, важно обладать такими качествами, как высокий вербальный интеллект, развитые коммуникативные способности, эмпатия, интуиция, высокий уровень индивидуализма и поисковой активности. При этом высокие показатели по логическим интеллектуальным тестам, демонстративность, идеи абстрактного гуманизма сочетаются с меньшими показателями по шкалам способности к состраданию и мягкости. Вероятно, подобные результаты связаны с необходимостью медицинского психолога на уровне логики и абстрактного мышления решать дифференциально-диагностические задачи (в том числе и вопросы психологического диагноза), а так же строить коррекционную программу по типу «приближение к норме». Однако в случае выхода на более глубокий личностный, психотерапев-тический, уровень становится релевантным иной набор личностных качеств.

Э. Ф. Зеер подчеркивает, что в профессиональной деятельности многое зависит от личности самого работника, так как выполняя ту или иную работу, определенным образом относясь к ней, личность воспроизводит в себе новые свойства и качества [44]. В своей работе мы наблюдали тот же самый феномен, когда большое значение играет роль личностных качеств психолога в контексте групповой и индивидуальной психотерапевтической работы. Они значимо влияют на качество контакта и терапевтических отношений. Здесь следует отметить, что пациенты в ходе прохождения реабилитации проводят со специалистами много времени в достаточно интенсивном контакте. Соответственно, терапевтическими факторами являются характер контакта и личность специалиста, проявляющаяся в нем. Мы можем отнести к релевантным в данном контексте следующие личностные качества:

Эмпатия — это способность к сочувствию, сопереживанию и соучастию. Афанасьев С. Г. подчеркивает [48], что «это не только эмоциональное познание другого, но и познание других сторон его личности <…> мышление о другом и мышление вместе с другим». Эмпатия у специалистов играет важную роль в работе медицинского психолога с зависимыми от ПАВ пациентами. Зачастую это люди с непростым жизненным опытом, большим багажом психологических травм, а так же, как пишут представители психоаналитического направления [5; 7], имеющие определенные дефициты в взаимодействии с родителями. Именно поэтому отсутствие включенности психолога в пациентов может быть фактором препятствующим выстраиванию терапевтического контакта [13]. Л. А. Длужневская, И. Г. Длужневский [35] подчеркивают важность создания «эмоционального приюта» при работе с травмой, и мы считаем, что данную идею можно экстраполировать на процесс работы с зависимыми от ПАВ людьми.

Другим важным качеством, необходимым медицинскому психологу при организации реабилитационного процесса является личностная устойчивость. Дело в том, что многие зависимые от ПАВ люди относятся к пограничному типу личностной организации по Н. МакВильямс [6]. Люди подобного типа обладают диффузной идентичностью и слабой функцией эго [7], которые проявляются в эмоциональной и поведенческой неустойчивости, импульсивности, склонности к проверке личностных границ другого человека. Поэтому если специалист, работающий с зависимыми людьми, сам обладает низким уровнем личностной устойчивости, то он будет попадать в похожие эмоциональные состояния и не будет являться необходимой опорой для своих пациентов.

Конгруэнтность является важным параметром самопроявления психолога в реабилитации. Это способность человека идентифицировать свои внутренние ощущения и чувства и выразить их в поведении нетравмирующим для окружающих людей способом. Она напрямую связана с честностью и искренностью, когда человек транслирует вовне то же самое, что есть у него внутри, то есть Я-реальное согласуется с Я-концепцией [14]. Пациенты с чертами пограничности сензитивны к проявлениям неконгруэнтности поскольку могут воспринимать ее как риск повторения травматичного опыта.

Гибкость выбора поведенческих стратегий и способность быстро пере-страиваться в зависимости от условий окружающей среды позволяет психологу чередовать стили взаимодействия с пациентами. В начале реабилитационного процесса пациенты являются в большей степени инфантильными и дезинтегри-рованными, соответственно, релевантным является директивный стиль взаимо-действия. С течением времени, когда патологические особенности характера пациента редуцируются и сглаживаются, на передний план начинает выходить стиль сотрудничества с возможностью взаимодействия с пациентом на равных. Соответственно, у специалиста должна быть способность к переключению между различными поведенческими стратегиями в зависимости от состояния пациента, этапа его выздоровления и уровня реабилитационного потенциала.

Наконец, важно подчеркнуть что, вероятно, будет определенная связь между личностными качествами, значимыми для гармоничного развития и ребенка, и личностными качествами, значимыми для работы медицинского психолога в отделении реабилитации. Это связано с тем, что психологическая реабилитация включает в себя восполнение тех эмоциональных дефицитов, которые присутствовали в жизни человека в родительской семье. Впоследствии человек получает возможность при помощи актуализированных ресурсов проходить через проблемные жизненные ситуации и решать соответствующие задачи иным, не патологическим способом. Ж. В. Горькая, Е. М. Савицкая [49] говорят о ролевой компетентности, которая проявляется в поддержке, поощрении, принятии и заботе о ребенке; конфликтной компетентности, обеспечивающей возможность находить конструктивные выходы из сложных ситуаций межличностного взаимодействия; ответственности как открытости новому опыту, готовности к решению широкого круга проблем и вопросов, поддержке активной позиции ребенка. А. А. Алдашева, М. Е. Зеленова, О. Н. Сиваш, О. В. Рунец [50] выделяют способность к организации жизнедеятельности семьи, значимые личностные качества и вовлеченность родителей в семью. В качестве значимых личностных качеств они отмечают способность к саморегуляции, наличие стратегий по разрешению конфликтных ситуаций, ценностно-нравственную направленность личности, активность и инициативность. Необходимо отметить, что описанные выше качества представлены в исследованиях применительно к значимых качествам для приемных родителей, но мы предполагаем возможность экстраполяции их с некоторой взаимосвязью на работу с зависимыми от ПАВ людьми.

Таким образом, можно сделать выводы о том, что основные психологические трудности в работе с зависимыми от ПАВ пациентами связаны с личностными характеристиками данной категории пациентов и вытекающими из них особенностями межличностного взаимодействия. Описанные в статье особенности должны учиты-ваться при построении программы психосоциальной реабилитации, в том числе в аспектах, связанных с взаимодействием с семьей и с социумом, но не должны являться однозначной предиспозицией для стигматизации и инвалидизации этой категории пациентов. Большое значение придается роли медицинского психолога в организации реабилитационного процесса — его работа должна строиться по интегративному принципу, объединяющему свойственную клинической психологии диагностическую строгость и структурированность работы и способность осуществлять глубинную трансформационную работу в рамках личностно-ориентированной гуманистической психотерапии. Этот принцип может быть воплощен в следующих тезисах:

Функциональные обязанности медицинского психолога в наркологическом реабилитационном стационаре включают в себя различные формы психологической работы, начиная с достаточно структурированных обязанностей (например, проведение психодиагностического обследования) и заканчивая более сложными и синтетическими функциями (например, психотерапевтическое сопровождение пациента). Ввиду неоднородности и комплексности роли медицинского психолога, профессионально важные личностные качества должны включать в себя широкий спектр, комплиментарный трудностями и особенностям реабилитационного процесса. Безусловно, затронутые в статье аспекты описаны не в полной мере и могут являться вектором для дальнейших исследований.

Список источников

1. Концептуальные основы реабилитации несовершеннолетних, злоупотребля-ющих психоактивными веществами / Ю.В. Валентик, Н.В. Вострокнутов, А.А. Гериш [и др.] // Наркология. – 2002. – № 2. – C. 43–47.

2. Интегративный подход как основа стационарной реабилитации в наркологии: опыт Ярославской области / А.В. Волков, А.Г. Шмелев, А.А. Комаров [и др.] // Вопросы наркологии. – 2017. – № 10 (158). – С. 32–52.

3. Марселин А.Д., Бисалиев Р.В. Основные аспекты деятельности медицинского психолога в учреждениях наркологического профиля: методическое пособие. – Астрахань, 2009. – 52 с.

4. Клинические рекомендации по медицинской реабилитации больных нарко-логического профиля. – М., 2015. – 124 с.

5. Длужневская Л.А., Длужневский И.Г. Развитие представлений о самости в психодинамической теории личности // Психология. Психофизиология. – 2022. – Т. 15, № 3. – С. 14–25.

6. МакВильямс Н. Психоаналитическая психотерапия. – Ижевск: Ergo, 2016. – 392 с.

7. Volkan K. Dancing among the Maenads: The Psychology of Compulsive Drug Use. – Bern, Switzerland: Peter Lang, 1994. – 167 p.

8. Экзистенциальная психология / А. Маслоу, Р. Мэй, Г. Оллпорт [и др.] / пер. с англ. – М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2005. – 160 с.

9. Ялом И. Групповая психотерапия: теория и практика / пер. с англ. – 2-е изд. – М.: Апрель Пресс, Психотерапия, 2007. – 576 с.

10. Баум У. Современный бихевиоризм. Поведение, культура, эволюция. – М.: Практика, 2020. – 304 с.

11. Карвасарский Б.Д. Психотерапия: учебник. – СПб: Питер, 2007. – 672 с.

12. Коновалова Л.А. Конфликтологический аспект затрудненного взаимодейст-вия в диаде «консультант – клиент» // Ярославский педагогический вестник. – 2009. – № 3 (60). – С. 138–142.

13. Коновалова Л.А. Проективная составляющая взаимодействия психолога-консультанта и клиента // Ярославский педагогический вестник. – 2006. – № 4 (49). – С. 72–78.

14. Кочюнас Р. Психологическое консультирование: учебное пособие для вузов. – М.: Академический проект, 2022. – 222 с.

15. Давыдовский И.В. Проблемы причинности в медицине: этиология. – М., 1962. – 237 с.

16. Пережигина Н.В., Дрынова М.В. Историко-методологические аспекты психо-логического подхода к исследованию личности в условиях болезни // Российский медико-биологический вестник имени академика И.П. Павлова. – 2012. – № 2 (20). – C. 176–182.

17. Мясищев В.Н. Психология отношений. – 4–е изд. – М.: МПСИ, 2011. – 400 с.

18. Флорес Ф.Дж. Групповая психотерапия зависимостей. Интеграция Двенадцати шагов и психодинамической теории / пер. с англ. – М.: Институт общегуманитарных исследований, 2016. – 736 с.

19. Леонтьев А.Н. Дискуссия о проблемах деятельности // Деятельностный подход в психологии: проблемы и перспективы: сб. научн. тр. / под ред. В.В. Давыдова, Д.А. Леонтьева. – М.: АПН СССР, 1990.

20. Зейгарник Б.В. Патопсихология. – М.: Издательство Моск. университета, 1986. – 287 с.

21. Агафонова А.А. Роль психологической службы в социальной реабилитации больных наркоманией // Социально-правовые аспекты противодействия распростра-нению наркомании в молодежной среде. – Ижевск, 2021. – C. 40–48.

22. Алтынбекова Г.И. Расстройства личности у больных опийной наркоманией и возможности реабилитации в условиях терапевтического сообщества: автореф. дис. … канд. мед. наук. – Томск, 2005.

23. Patrick M.E., Terry-McElrath Y.M., Bonar E.E. Patterns and predictors of high-intensity drinking and implications for intervention // Psychology of Addictive Behaviors. – 2022. – Vol. 36, no. 6. – P. 581–594. doi: 10.1037/adb0000758

24. Шмакова Е.Б. Психологические аспекты социализации и реабилитации лиц, признанных больными наркоманией // Профилактика немедицинского потребления наркотических средств и психотропных веществ: проблемы и пути их решения: матер. Всерос. научно-практ. конф. с междунар. участием / отв. ред. Н.А. Костикова. – Вологда, 2017. – C. 221–232.

25. Хломов Д.Н. Психотерапевтический анализ программы реабилитации лиц с алкогольной зависимостью [Электронный ресурс] // Общество практикующих психологов «Гештальт-подход» [сайт]. – URL: https://gestalt.ru/psihoterapevticheskij-analiz-programmy-reabilitatsii-lits-s-alkogolnoj-zavisimostyu/ (дата обращения: 01.11.2022).

26. Степанова Т.В., Степанова У.И. Психологическая помощь и ее виды // Психолого-педагогические проблемы безопасности человека и общества. – 2019. – № 4 (45). – С. 39–43.

27. Тратинко Т.В. Тренинги (социально-психологические и коррекционные). Социально-психологический тренинг. Практикум: электронный учебно-методический комплекс для специальности 1–86.01.01 «Социальная работа (по направлениям)» [Электронный ресурс]. – Минск, 2018. – URL: http://elib.bsu.by/handle/123456789/ 217879 (дата обращения: 10.11.2022).

28. Соборникова Е.А. Мотивирование пациентов с зависимостью по методу формирования личностной саморегуляции // Антология российской психотерапии и психологии: материалы Международного конгресса. – М., 2018. – Вып. 5. – С. 56–61.

29. Иванов А.В. Психологическая структура аддиктивного поведения // Ученые записки Казанского филиала "Российского государственного университета правосудия". – 2019. – Т. 15. – С. 200–204.

30. Социально-психологические характеристики при формировании аддактив-ного поведения / Ц.П. Короленко, А.А. Овчинников, А.Н. Султанова [и др.] // Журнал неврологии и психиатрии им. C.C. Корсакова. – 2019. – Т. 119, № 1. – С. 69–71.

31. Мехтиханова Н.Н. Психология зависимого поведения: учеб. пособие. – 4-е изд., стер. – М.: Флинта, 2019. – 158 с.

32. Malikov V.M. General characteristics of addictive behavior [Электронный ресурс] // Современные научные исследования и инновации. – 2019. – № 6 (98). – С. 87. – URL: https://web.snauka.ru/en/issues/2019/06/89766 (дата обращения: 10.11.2022)

33. Managing shame and guilt in addiction: A pathway to recovery / A. Snoek, V. McGeer, D. Brandenburg [et al.] // Addictive Behaviors. – 2021. – Vol. 120. – P. 106954. doi: 10.1016/j.addbeh.2021.106954

34. Субботина Л.Ю. Деформация психологической защиты у патологически зависимой личности // Экология человека. – 2006. – № 10. – C. 25–28.

35. Длужневская Л.А., Длужневский И.Г. Стратегии работы с экзистенциальной травмой // Ярославский психологический вестник. – 2017. – № 2 (38). – C. 69–72.

36. Москаленко В.Д. Зависимость: семейная болезнь. – М.: Генезис, 2018. – 352 с.

37. Абдулаева Х.Ш. Типы дисфункциональных семей // Мировая наука. – 2018. – № 4 (13). – С. 55–58.

38. Гузенко С.В. Дисфункциональная семья как формирующая основа патолого-психологических особенностей ребенка // Аллея науки. – 2017. – Т. 3, № 13. – C. 54–58.

39. Гуляева А.Г. Психологическая характеристика функциональной и дисфунк-циональной семьи // Шаг в науку. – 2017. – № 1. – C. 175–180.

40. Алексеенко Т.В. Представления о будущей семье у молодежи из дисфунк-циональных родительских семей // Психологические проблемы современной семьи: материалы VIII Международной научно-практической конференции 3–6 октября 2018 г. / под. ред. О.А. Карабановой, Н.Н. Васягиной. – Екатеринбург, 2018. – С. 572–576.

41. Дисфункциональная семья как предиктор развития мотивации к аддиктив-ному поведению детей и подростков / А.Р. Братусин, Р.В. Скобликов, В.А. Зубов [и др.] // Проблемы современного педагогического образования. – 2017. – № 56-3. – С. 282–288.

42. Гартвик Е.В. Дефицит модели психического как фактор делинквентного поведения подростков в условиях дисфункциональной семьи // Ученые записки университета имени П.Ф. Лесгафта. – 2021. – № 6 (196). – С. 415–419.

43. Туркулец С.Е., Слесарев А.В. Влияние стигматизации наркозависимых на социальное здоровье: вопросы теории и практики // Охрана здоровья населения Дальнего Востока: векторы развития: сб. матер. Всерос. науч.-практ. конф. / отв. ред. И.А. Гареева. – Хабаровск, 2019. – С. 118–122.

44. Бозаджиев В.Л. Имидж психолога. – М.: Академия естествознания, 2009. – 219 с.

45. Шадриков В.Д. Психология деятельности и способности человека: учебное пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Логос, 1996. – 320 с.

46. Менделевич В.Д. Психология девиантного поведения: учебное пособие. – СПб.: Речь, 2005. – 445 с.

47. Шнейдер Л.Б. Основы консультативной психологии. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: МПСИ, 2003. – 350 с.

48. Афанасьев С.Г. Психоанализ эмпатии и эмпатия психоанализа // Социально-политические науки. – 2016. – № 4. – С. 63–66.

49. Горькая Ж.В., Савицкая Е.М. Ключевые компетенции приемных родителей // Известия Самарского научного центра РАН. Социальные, гуманитарные, медико-биологические науки. – 2017. – Т. 19, № 4. – С. 24–34.

50. Профессионально важные качества приемного родителя: анализ оценок экспертов / А.А. Алдашева, М.Е. Зеленова, О.Н. Сиваш [и др.] // Психология труда, организации и управления в условиях современных технологий: состояние и перспективы развития: матер. Междунар. науч.-практ. конференции. – Тверь, 2020. – С. 166–171.

References

1. Valentik Yu.V., Vostroknutov N.V., Gerish A.A., et al. Kontseptual'nye osnovy reabilitatsii nesovershennoletnikh, zloupotreblyayushchikh psikhoaktivnymi veshchestvami. Narkologiya, 2002, no. 2, pp. 43–47. (In Russ.).

2. Volkov A.V., Shmelev A.G., Komarov A.A., Temirgalieva M.M., Zerkalina E.I. Integrativnyi podkhod kak osnova statsionarnoi reabilitatsii v narkologii: opyt Yaroslavskoi oblasti. Voprosy narkologii, 2017, no. 10, pp. 32–52. (In Russ.).

3. Marselin A.D., Bisaliev R.V. Osnovnye aspekty deyatel'nosti meditsinskogo psikhologa v uchrezhdeniyakh narkologicheskogo profilya. Astrakhan', 2009. 52 p. (In Russ.).

4. Klinicheskie rekomendatsii po meditsinskoi reabilitatsii bol'nykh narkologicheskogo profilya. Moscow, 2015. 124 p. (In Russ.).

5. Dluzhnevskaya L.A., Dluzhnevskii I.G. Razvitie predstavlenii o samosti v psikhodinamicheskoi teorii lichnosti. Psikhologiya. Psikhofiziologiya, 2022, vol. 15, no. 3, pp. 14–25. (In Russ.).

6. McWilliams N. Psychoanalytic psychotherapy: A practitioner's guide. Guilford Press, 2004. (Russ. ed.: McWilliams N. Psikhoanaliticheskaya psikhoterapiya. Izhevsk, Ergo Publ., 2016. 392 p.).

7. Volkan K. Dancing among the Maenads: The Psychology of Compulsive Drug Use. Bern, Switzerland: Peter Lang, 1994. 167 p.

8. Maslou A., Mei R., Ollport G., Rodzhers K. Ekzistentsial'naya psikhologiya [Existential Psychology]. Moscow, Institut Obshchegumanitarnykh Issledovanii Publ., 2005. 160 p. (In Russ.).

9. Yalom I.D. The Theory and Practice of Group Psychotherapy. 4th ed. New York, NY, Basic Books, 1995. 688 p. (Russ. ed.: Yalom I. Gruppovaya psikhoterapiya: teoriya i praktika. 2nd ed. Moscow, Aprel' Pryss, Psikhoterapiya Publ., 2007, 576 p.).

10. Baum W.M. Understanding Behaviorism: Behavior, Culture, and Evolution. 2nd ed. John Wiley & Sons, 2004. 328 p. (Russ. ed.: Baum U. Sovremennyi bikheviorizm. Povedenie, kul'tura, evolyutsiya. Moscow, Praktika Publ., 2020, 304 p.).

11. Karvasarskii B.D. Psikhoterapiya. St. Petersburg, Piter Publ., 2007, 672 p. (In Russ.).

12. Konovalova L.A. Konfliktologicheskii aspekt zatrudnennogo vzaimodeistviya v diade "konsul'tant – klient". Yaroslavskii pedagogicheskii vestnik, 2009, no. 3, pp. 138–142. (In Russ.).

13. Konovalova L.A. Proektivnaya sostavlyayushchaya vzaimodeistviya psikhologa-konsul'tanta i klienta. Yaroslavskii pedagogicheskii vestnik, 2006, no. 4, pp. 72–78. (In Russ.).

14. Kochyunas R. Psikhologicheskoe konsul'tirovanie. Moscow, Akademicheskii proekt Publ., 2022. 222 p. (In Russ.).

15. Davydovskii I.V. Problemy prichinnosti v meditsine: etiologiya. Moscow, 1962. 237 p. (In Russ.).

16. Perezhigina N.V., Drynova M.V. Istoriko-metodologicheskie aspekty psikhologicheskogo podkhoda k issledovaniyu lichnosti v usloviyakh bolezni. Rossiiskii mediko-biologicheskii vestnik imeni akademika I.P. Pavlova, 2012, no. 2, pp. 176–182. (In Russ.).

17. Myasishchev V.N. Psikhologiya otnoshenii. 4th ed. Moscow, MPSI Publ., 2011. 400 p. (In Russ.).

18, Flores P.J. Group Psychotherapy with Addicted Populations: An Integration of Twelve-step and Psychodynamic Theory. Binghamton, NY, Haworth Press, 1997. 657 p. (Russ. ed.: Flores F.Dzh. Gruppovaya psikhoterapiya zavisimostei. Integratsiya Dvenadtsati shagov i psikhodinamicheskoi teorii. Moscow, Institut obshchegumanitarnykh issledovanii Publ., 2016. 736 p.).

19. Leont'ev A.N. Diskussiya o problemakh deyatel'nosti. In: Davydov V.V., Leont'ev D.A., eds. Deyatel'nostnyi podkhod v psikhologii: problemy i perspektivy. Moscow, APN SSSR Publ., 1990. (In Russ.).

20. Zeigarnik B.V. Patopsikhologiya. Moscow, Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta Publ., 1986. 287 p. (In Russ.).

21. Agafonova A.A. Rol' psikhologicheskoi sluzhby v sotsial'noi reabilitatsii bol'nykh narkomaniei. In: Sotsial'no-pravovye aspekty protivodeistviya rasprostraneniyu narkomanii v molodezhnoi srede. Izhevsk, 2021, pp. 40–48. (In Russ.).

22. Altynbekova G.I. Rasstroistva lichnosti u bol'nykh opiinoi narkomaniei i vozmozhnosti reabilitatsii v usloviyakh terapevticheskogo soobshchestva. Avtoref. dis. kand. med. nauk. Tomsk, 2005. (In Russ.).

23. Patrick M.E., Terry–McElrath Y.M., Bonar E.E. Patterns and predictors of high–intensity drinking and implications for intervention. Psychology of Addictive Behaviors, 2022, vol. 36, no. 6, pp. 581–594. doi: 10.1037/adb0000758

24. Shmakova E.B. Psikhologicheskie aspekty sotsializatsii i reabilitatsii lits, priznannykh bol'nymi narkomaniei. Profilaktika nemeditsinskogo potrebleniya narkoticheskikh sredstv i psikhotropnykh veshchestv: problemy i puti ikh resheniya. Materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem. Vologda, 2017, pp. 221–232. (In Russ.).

25. Khlomov D.N. Psikhoterapevticheskii analiz programmy reabilitatsii lits s alkogol'noi zavisimost'yu. Obshchestvo praktikuyushchikh psikhologov "Geshtal't-podkhod". (In Russ.). Available at: http://old.gestalt.ru/articles/?id=63700 (accessed 1 November 2022).

26. Stepanova T.V., Stepanova U.I. Psikhologicheskaya pomoshch' i ee vidy. Psikhologo-pedagogicheskie problemy bezopasnosti cheloveka i obshchestva, 2019, no. 4, pp. 39–43. (In Russ.).

27. Tratinko T.V. Treningi (sotsial'no-psikhologicheskie i korrektsionnye). Sotsial'no-psikhologicheskii trening. Praktikum: elektronnyi uchebno-metodicheskii kompleks dlya spetsial'nosti 1-86 01 01 "Sotsial'naya rabota (po napravleniyam)". Minsk, 2018. (In Russ.). Available at: http://elib.bsu.by/handle/123456789/217879 (accessed 10 November 2022).

Предыдущие
выпуски журнала