Связь выражения гнева, защитных механизмов с
желудочно-кишечными симптомами у женщин

Мелехин А.И. (Москва, Россия)

Мелехин Алексей Игоревич кандидат психологических наук, доцент, клинический психолог высшей квалификационной категории, сомнолог, когнитивно-поведенческий терапевт; Москва, Россия. SPIN РИНЦ: 6982-1468,   ORCID: 0000-0001-5633-7639 e-mail: clinmelehin@yandex.ru

Аннотация. По сей день в клинической психологии и нейро-гастроэнтерологии относительно мало известно о механизмах, с помощью которых психологические факторы, такие как общая склонность к гневу и стиль выражения гнева, профиль защитных механизмов могут быть связаны с желудочно-кишечными симптомами. В данном исследовании показано, что в отличие от женщин без функциональных нарушений желудочно-кишечного тракта женщины с cиндромом раздраженного кишечника (СРК) более склонны к гневу, который варьируется по интенсивности, частоте, колеблется со временем в зависимости от ощущения давления времени, разочарования, несправедливости, отвер-жения, ощущения зависимости своего положения, воспринятых оскорб-лений и/или словесных, физических атак со стороны значимых других людей, сопровождается резким гипервозбуждением и реже — поведен-ческим отреагированием во вне. Среди защитных механизмов у женщин с СРК присутствуют невротические (компенсация, интеллектуализация), инфантильные (замещение, отрицание) и психотические (регрессия, вытеснение) защиты. У женщин с СРК наблюдаются множественные связи отрицания, регрессии, подавления, компенсации с реакцией гнева, личностной чертой гнева, гневом как особенностью темперамента, экспрессией гнева и его контролем. Показано, что на изменения в индексе желудочно-кишечных симптомов у женщин с СРК влияют следующие психологические факторы: наличие сиюминутного гнева, гнева как личностной черты, направление экспрессии гнева во внутрь (обращение против себя), чрезмерный контроль экспрессии гнева, использование таких защитных механизмов как отрицание, регрессия и подавление. Также такие защитные механизмы как замещение, чрезмерная интел-лектуализация и реактивные образования участвуют в изменениях в индексе желудочно-кишечных симптомов у женщин с СРК.

Ключевые слова: синдром раздраженного кишечника, желудочно-кишечные симптомы, защитные механизмы, копинг-стратегии, гнев, раздражение

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Введение

Сегодня общепризнано, что синдром раздраженного кишечника (СРК), который ранее относился к функциональным нарушениям желудочно-кишечного тракта, является формой сбоя в оси микробиота (clostridiales, bacteriodales) — моторика кишечника — нервная система (brain–gut–microbiome axi), то есть это обратимое нарушение физиологического функционирования, которое определяются большей частью неврологическими и психологическими факторами [1]. Доказательства связи психических факторов, психологических особенностей раннего и повседневного функционирования пациента с этиологией, патогенезом синдрома раздраженного кишечника, на удивление, увеличиваются из года в год, но часто сбивают с толку из-за спектра методологических и практических противоречий [2].

За последние несколько лет СРК и функциональная диспепсия чаще встречаются у женщин, независимо от менструальной фазы, чем у мужчин, из-за специфического биоповеденческого профиля реакции на стресс [3]: стрессовой реактивности; присутствия повышенной висцеральной чувствительности; изменений в обработке боли (дискомфорта) центральной нервной системой; специфических эффектов эстрогена, прогестерона на функцию кишечника; различий в вегетативных, антиноцицептивных реакциях на определенные висцеральные (телесные) стимулы.

В нейрогастроэнтерологии показано, что изменения в характере перистальтики кишечника у пациентов с СРК часто вызваны эмоциональной (в том числе и положительные эмоции) или даже незначительной стимуляцией со стороны окружающей среды, что сопровождается фобическими реакциями, тревогой и готовностью отреагировать гневом, раздражительностью, враждебностью [4; 5; 6; 7; 8]. Более того, показана положительная взаимосвязь между тенденцией контролировать или подавлять гнев, болью в животе, усиленной перистальтикой толстой кишки в форме императивных позывов после приема пищи и с самого утра у данной группы пациентов [9; 10; 11].

Среди психологический особенностей, тесно связанных с течением и эффектив-ностью лечения СРК, широко изучается роль навыков совладания (копинг-стилей) и защитных механизмов (стилей, англ. defense style) как психологических процессов, которые защищают человека от тревоги и от осознания внутренних или внешних опасностей или стрессоров [3; 12; 13; 14].

Восприимчивость к стрессу снижена у женщин с СРК и связана с психологическими факторами, такими как пассивные копинг-стратегии [3; 7; 15] и высокая эмоциональная реактивность [7; 16], но также связана с биологическими факторами, такими как гипо- или гиперреактивностью гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой оси, центральной и периферической иммунной активацией и резистентностью к глюкокортикоидам [1; 8; 11]. Защитное свойство данных механизмов действует посредством модификации, искажения или резкого устранения стрессовых мыслей, чувств и восприятия. Напомним, что механизмы защиты отличаются от копинг-стратегий, хотя оба процесса рассматриваются с точки зрения адаптационного резерва пациента, защищающего от эмоциональных последствий неблагоприятных перенесенных и/или актуальных жизненных событий [14]. Защитные механизмы и копинг-стратегии в значительной степени определяют биологическую реакцию на стресс. Были показаны значительные связи этих двух процессов с несколькими изменениями нейроэндокринных (норадреналин, пролактин, «эффект кортизола») и иммунных (В-клетки) параметров [17].

Индивидуальные различия в стилях совладания и защитных механизмах связаны с различиями в реакции и гибком приспособлении к боли и болезни, приверженности лечению, что актуально при лечении СРК из-за ряда терапевтических барьеров у пациентов [15; 18]. Существует значительный объем доказательств, указывающих на то, что чрезмерное подавление гнева, враждебности или тревоги связано с физиологическим гипервозбуждением и различными типами соматических расстройств [19; 20]. Боль, особенно хроническая боль, в том числе и абдоминальная, связана с определенными механизмами защиты и уже давно находится в центре внимания в клинической психологии [19]. В совокупности эти данные свидетельствуют о том, что частые репрессивные (подавляющие) и интрапозитивные реакции в сочетании с эмоциональной дисрегуляцией (например, агрессивные реакции, гнев, раздражи-тельность) негативно сказываются на функциональном и соматическом здоровье человека.

Цель исследования — изучить в группе женщин, страдающих СРК, возможные взаимосвязи между гневом (выражением, контролем) и защитными механизмами, которые могут модулировать переживание и выражение одной и той же эмоции, влияя на жедудочно-кишечные проявления. В отличие от исследований наших зарубежных коллег [9; 21; 22; 23], в этом исследовании гнев не оценивался экспериментальными методами индукции, так как кажется совершенно очевидным, что постоянные эмоциональные состояния, такие как гнев и тревога, оказывают прямое влияние на перистальтику кишечника. Мы применяли опросник выраженности гнева (STAXI), который оценивает как переживание гнева, так и способы его выражения, поскольку нас больше интересовало изучение роли гнева как компонента структуры личности пациента (черта в сравнении с состоянием) и возможной роли защитных механизмов, которые участвуют в эмоциональной модуляции и регуляции. Среди эмоций мы выбрали для изучения влияние гнева на СРК, потому что, в отличие от тревоги, гнев не был изучен так детально в его связи с СРК, и, более того, это эмоциональное состояние, широко распространенное среди населения в целом [21]. Мы также исходили из гипотезы исследования о том, что определенные защитные механизмы могут мешать справляться со стрессорами, эмоциями и гневом, но также могут влиять на функциональное расстройство кишечника, главным образом на его тяжесть симптомов.

Участники исследования были разделены на основную и контрольную группы (табл. 1).

Таблица 1.   Социо-демографические и клинические особенности участников исследования

Критерии включения: возраст 18—45 лет; информированное согласие и наличие диагноза от врача-терапевта, гастроэнтеролога К58 (по МКБ-10) и согласно IV Римским критериям; подтверждение отсутствия органического заболевания при соответствующем исследовании (биохимическом, ультразвуковом, эндоскопическом и рентгенологическом).

Критериями исключения: наличие сопутствующего органического заболе-вания желудочно-кишечного тракта (ВЗК); тяжелой сопутствующей соматической патологии (например, онкология, ишемическая болезнь сердца, метаболические, аутоиммунные заболевания); беременность у пациента, лактация; прием фармако-терапии, которая могла изменить функционирование когнитивных процессов (напри-мер, антихолинергические, антиаритмические препараты, β-блокаторы); перенесенные операции на абдоминальной области (за исключением аппендэктомии и/или холецистэктомии); имели в прошлом или в настоящем времени психические заболевания, злоупотребление психоактивными веществами или алкоголем.

Методики исследования представлены нами на рис. 1.

Рисунок 1.   Применяемые методики для исследования специфики выражения гнева и защитных механизмов у пациентов с синдромом раздраженного кишечника

Статистическая обработка проводилась с помощью программы SPSS v.23 для OS X. Описательные данные представлены как среднее значение ± стандартное отклонение или число (в %). Критерий хи-квадрат использовался для сравнения качественных переменных, а независимый выборочный U-критерий использовался для сравнения количественных переменных. Корреляция Спирмена использовалась для изучения связей между выражением гнева и защитными механизмами у пациентов с СРК. p<0,05 считался статистически значимым во всех анализах.

Результаты исследования

В отличие от людей без функциональных нарушений желудочно-кишечного тракта женщины с СРК более склонны к гневу, который варьируется по интенсивности, частоте от легкого («бесит»1), раздражения до сильной ярости, колеблется со временем в зависимости от ощущения давления времени («не успеваю»), разочарования («не смогла заявить о себе», «отстоять свое повышение»), несправед-ливости, ощущения зависимости своего положения, воспринятых оскорблений и/или словесных, физических атак со стороны значимых других людей, сопровождается резким возбуждением вегетативных, нервных и нейроэндокринных процессов и реже поведенческим отреагированием во вне. Часто сообщали о более подавленном внутри гневе в повседневной жизни (например, реагируют на «тупость окружающих»), в отличие от контрольной группы. Показано, что у пациентов с СРК как личностная черта реагирования на ситуации наблюдается большее преобладание экспрессии гнева, склонность к гневу как особенность темперамента, которая проявляется с самого утра. Реагируют на жизненные ситуации гневом и его производными (раздражительность, злость, обида, ненависть, ревность), накапливают гнев внутри (не выражая его в позе, речи) и контролируют (маскируют) его.

Рисунок 2.   Специфика выражения гнева (по шкале STAXI) у пациентов с синдромом раздраженного кишечника и людей без функцио-нальных желудочно-кишечных нарушений

Из рис. 2 и табл. 2. видно, что личностная черта гнева у пациентов с СРК представляет собой устойчивую диспозиционную конфигурацию и включает в себя общую предрасположенность реагировать гневом. С этой точки зрения исследуемые пациенты с СРК напоминают пациентов с другими функциональными болевыми расстройствами (например, мигренью, фибромиалгией), у которых наблюдается общая предрасположенность, сензитивность к гневу [20; 22; 24], которая приводит к физиологической реактивности (например, в нашем случае к модуляции моторной активности толстой кишки, высоком мышечно-тоническом потенциале; увеличению раздражительности, изоляции, астенических проявлений).

Таблица 2.   Сравнение выражения, контроля гнева (по шкале STAXI) у пациентов с синдромом раздраженного кишечника и людьми без функциональных желудочно-кишечных нарушений

Примечание. * — психометрические параметры сравнивались с помощью U-критерия Манна — Уитни для двух независимых выборок.

В настоящем исследовании изучалось использование защитных механизмов у пациентов с СРК. Было показано, согласно шкале защитного функционирования DSM-IV, cостоящей из 7 уровней [19; 21; 25], преобладание уровней «ментального торможения или формирования компромисса» (состоит из защит, теперь уже не осознаваемых, потенциально угрожающих идей, чувств, воспоминаний, желаний или страхов) и «отрицания» более выраженного (состоит из защит, поддерживающих осознание стрессоров, импульсов, идей, аффектов или чувства ответственности, приписываемых или не приписываемых внешней причине), чем в контрольной группе (рис. 3). Уровень зрелости защитных механизмов выражен у пациентов с СРК разнообразно и своеобразно, изменяется при ощущении себя «незащищёнными», «нестабильными», «уязвимыми», «провинившимися», «избегающими конфликта» (табл. 3).

Преобладают не только инфантильные, но и психотические защитные механизмы, направленные на то, чтобы избегать и/или ограничить конфликты, возникающие в отношениях пациента с внешним миром. Также распространены невротические защиты, которые направлены на то, чтобы не допустить осознания потенциально угрожающих чувств (эмоций), идей, воспоминаний, желаний или страхов.

Рисунок 3.   Специфика выражения гнева (по шкале LSI) у пациентов с синдромом раздраженного кишечника и людей без функцио-нальных желудочно-кишечных нарушений

В целом, пациенты с СРК используют следующий стиль защит в стрессовых ситуациях, который может варьироваться: частое подавление, отрицание, интеллекту-ализация, компенсация и подавление. Хотя эти защитные механизмы в первую очередь используются для борьбы с актуальными внешними стрессорами и внутренними конфликтами, они могут искажать восприятие человеком внутренней и внешней реальности.

Отрицание и подавление как инфантильные и психотические защиты у пациентов с СРК могут быть адаптивными или неадаптивно настроенными, в зависимости от тяжести, гибкости и контекста их возникновения. Это, по сути, механизмы стремления «Я» пациента к угасанию, к нулевому уровню возбуждения, к успокоению, а не к удовлетворению. У пациентов с СРК данные механизмы могут принимать различные формы в зависимости от организации и степени репрессии, которую они влекут за собой. Это может варьироваться от «не важно», «я не хочу (или не могу) думать об этом», «не знаю», «отказывайся от…», «не замечай», «не показывай», «будь ровной», «не показывай раздражение», «не доверяй себе» до гораздо более серьезных механизмов в форме усталости, слезливости и спектра соматических проявлений. Противовозбуждающее значение подавления и отрицания — важный момент, потому что подчеркивает важность положительного значения этого механизма для пациентов с СРК, прибегающих к ним: это, конечно, плохое антивозбуждение, но плохое возбуждение лучше экранировать, чем отсутствие психологического экрана от возбуждения вообще. Обратим внимание, что вытеснение или репрессия является наиболее широко используемым защитным механизмом у пациентов с СРК, его цель — защита «Я» от конфликтных, тревожных, болезненных желаний, мыслей, побуждений (табл. 3). Репрессоры — так еще называют людей, которые проявляют повышенный порог распознавания раздражителей, вызывающих тревогу, постоянно избегают ряд ситуаций и прибегают к ряду перестраховочного поведения от туалетно-поискового поведения, самомассажей до приема препаратов [19].

Таблица 3.   Профиль защитных механизмов (по шкале LSI) у пациентов с синдромом раздраженного кишечника и людей без функцио-нальных желудочно-кишечных нарушений: сравнительный анализ

Примечание. * — психометрические параметры сравнивались с помощью U-критерия Манна — Уитни для двух независимых выборок.

Наличие у пациентов с СРК защитного подавления сдерживает чувство страха путем забывания обстоятельств, при которых пришлось его испытать, присутствует избегание сходных ситуаций и мыслей о них.

Компенсация у пациентов с СРК выражается в форме «лучше не думай, а делай», «быстрее сделай, чем подумаешь», «что-то делай». Они сдерживают чувство неполноценности от реальных или мнимых потерь, недостатков (в том числе соматических), организуют их замену и/или маскировку. Склонны к идентификации себя с конкретным или абстрактным идеалом, получая от этого специфическое удовлетворение. Испытывают сверхкомпенсаторное желание доказать, показать свою значительность в определенном виде деятельности.

Регрессия у пациентов с СРК выполняет функцию бегства от реальности, когда удовлетворение фрустрируется, шаг назад в развитии и возвращение к более старым образцам мыслей, эмоциям, позам и поведения, которые были полезными в более раннее время. Наконец, регрессия у данной группы пациентов возникает, когда они получают «новое» задание, «поручение», предстоит следующий этап развития, который они оценивают как «слишком угрожающий», «ответственный», «новый». Отрицание у пациентов с СРК обычно происходит, когда чувство безопасности быть эффективным, ответственным, любимым (нужным, востребованным) под угрозой. Пациенты с СРК прибегают к реактивным образованиям как механизму, посредством которого пытаются сохранить запретное желание бессознательно, приняв «фанатичную» позицию или чрезмерно ответственное поведение, производящие впечатление, будто они испытывают прямо противоположное желание (табл. 3). Реактивнные образования являются частным случаем более генерализованной замены чувств, эмоций, которые легко осуществить, потому что они часто так эфемерны и их трудно обозначить.

Интеллектуализация преобладает у пациентов с СРК как чрезмерно «умственный» способ преодоления конфликтной или фрустрирующей ситуации без переживаний. Иными словами, пациенты пресекают переживания, вызванные неприятной или субъективно неприемлемой ситуацией при помощи причинно-следственных установок, научных терминов, даже при наличии убедительных доказательств в пользу противоположного. Свойственна произвольная схематизация и рациональное истолкование событий для ощущения спокойствия и контроля над ситуацией. Пациенты стараются на основании различных точек зрения построить свою концепцию того, что с ними происходит, как панацею от тревоги. Состояния беспокойства и тревожности контролируются педантичностью, стремлением все предусмотреть. Во избежание негативной оценки себя, людей или событий используют их псевдологичное объяснение или оправдание. Заранее продумывают все варианты своего поведения и их последствия.

Полученные нами множественные корреляционные связи между выражением, контролем гнева и защитными механизмами у пациентов с СРК (табл. 4), говорят о том, что те могут пытаться избежать проблем вместо того, чтобы эффективно с ними справляться или, наоборот, показать себе, что не с чем справляться. Стиль внутренней защиты пациентов с СРК включает в себя чаще всего отрицание, подавление, регрессию, компенсацию и используется для фальсификации реальности с целью уменьшения воспринимаемых угроз для самооценки человека. Позволяет использовать свой гнев против самого себя, а не прибегать к конструктивным способам эффективного преодоления его, и этот гнев используется как своего рода самонаказание и/или искусственная мобилизация. Эта защита обычно принимает форму причиняемой самому себе (аутосадистская) или другим (мазохистская) боли и разочарования.

Таблица 4.   Корреляция выражения, контроля гнева с защитными механизмами (коэффициент корреляции Спирмена) у пациентов с синдромом раздраженного кишечника

Примечание. Данные представлены в виде коэффициентов корреляции Спирмена, * — p<0,05; ** — p<0,01.
Условные обозначения:
О — отрицание, Р — регрессия, П — подавление, К — компенсация, П — проекция, З — замещение, И — интеллектуализация, РО — реактивные образования.

У пациентов с СРК наблюдаются множественные связи отрицания, регрессии, подавления, компенсации с реакцией гнева, личностной чертой гнева, гневом как особенностью темперамента, экспрессией гнева и его контролем. Эти защитные механизмы часто могут запускать процесс (ре)соматизации эмоций как способа справляться с дистрессом.

Линейный регрессионный анализ показал, что на изменения в индексе желудочно-кишечных симптомов у пациентов с СРК влияют наличие сиюминутного гнева, гнева как личностной черты, направления экспрессии гнева во внутрь (обращение против себя), чрезмерный контроль экспрессии гнева, использование таких защитных механизмов, как отрицание, регрессия и подавление (табл. 5).

Таблица 5.   Линейный регрессионный анализ психологических факторов, связанных с индексом желудочно-кишечных симптомов (по GSRS) у пациентов с синдромом раздраженного кишечника

Примечание. R² = 0,449, скорректированный R² = 0,423.

Из табл. 5 и рис. 4 видно, что такие защитные механизмы как замещение, чрезмерная интеллектуализация (не путать с рационализацией) и реактивные образования участвуют в изменениях в индексе желудочно-кишечных симптомов у пациентов с СРК. Показано, что подавление, отрицание влияют на аффект гнева больше, чем на репрезентации, или что именно аффективная интенсивность определяет установление механизмов вытеснения, что мы наблюдаем, например, классическим образом у пациентов, страдающих мигренью [20; 23; 26].

Рисунок 4.   Открытая модель психологических факторов, влияющих на индекс желудочно-кишечных симптомов у женщин с СРК

Обсуждение результатов

Данное исследование показало, что переживание, выражение, контроль гнева, а также защитные механизмы, рассматриваемые как личностные особенности и способы справляться с жизненными стрессами, требованиями, могут играть решающую роль в функциональном расстройстве желудочно-кишечного тракта у женщин.

По сей день в России относительно мало известно о механизмах, с помощью которых психологические факторы, такие как общая склонность к гневу (черта гнева) и стиль выражения гнева, профиль защитных механизмов могут быть связаны с провоспалительными процессами и висцеральной гиперчувствительностью, которые способствуют появлению признаков и симптомов СРК у женщин.

В зарубежной клинической психологии зафиксирована взаимосвязь между тенденцией контролировать или подавлять гнев, уровнем боли в животе и повышенной постпрандиальной моторикой толстой кишки [4; 5; 6; 10; 11; 15; 27]. Конечно, механизм и процесс, посредством которого гнев влияет на перистальтику кишечника, еще предстоит выяснить. Согласно исследованию, проведенному C. Бломхофф и соавт. было высказано предположение, что перистальтику кишечника можно рассматривать как показатель уровня стресса и интенсивности аффективного функционирования пациента [4]. В исследовании, основанном на экспериментальной индукции эмоций, при рассмотрении гнева наши зарубежные коллеги сообщили, что пациенты с СРК, в отличие от контрольной группы, демонстрировали повышенную перистальтику в ответ на события, вызывающие гнев, и это почти исключительно в толстой кишке [27]. Cуществуют значительные корреляции показателей стресса и желудочно-кишечных симптомов в один и тот же день, но нет никаких свидетельств того, что стрессовые события в один день приводили к обострению симптомов СРК на следующий [5]. Согласно этому наблюдению, можно выдвинуть гипотезу, что устойчивые личностные особенности и привычки, такие как склонность к гневу и защитные механизмы, играют лишь незначительную роль при СРК, в то время как широко признано, что психологические и социальные влияния могут выступать в качестве предраспо-лагающих или ускоряющих факторов, которые способствуют патогенезу или проявлению симптомов раздраженного кишечника.

В исследованиях с нейровизуализацией показано, что у пациентов с СРК наблюдалась активация в областях мозга, играющих роль в модуляции эндогенной боли [1]. В основе регуляции как боли, так и гнева лежит сеть взаимосвязанных областей мозга, включая орбито-фронтальную кору, ростральную переднюю поясную кору, миндалевидное тело, переднюю островковую долю [Там же]. Было высказано предположение, что симптомы, связанные с гневом, могут активировать механизм облегчения боли и поставить под угрозу механизм его подавления [19]. Хотя взаимосвязь между эмоциональными состояниями и перистальтикой кишечника у пациентов с СРК хорошо задокументирована в зарубежной литературе, результаты, полученные в настоящем исследовании, по-видимому, указывают на то, что черты гнева и профили защитных механизмов различаются у пациентов с СРК в отличие от здоровых людей. Из данных наших коллег [16], а также из настоящего исследования видно, что СРК может быть связан с неадаптивными, инфантильными защитными механизмами. Хотя данное расстройство, возможно, не вызывается непосредственно защитными механизмами, они, по-видимому, играют центральную роль в развитии симптомов наряду с изменениями в эмоциональной регуляции (выражение и контроль гнева). Неадаптивные защитные механизмы могут действовать независимо или в комбинации, препятствуя улучшению симптомов раздраженного кишечника. Например, подавление как защитный механизм, распространенный у пациентов с СРК, связан с нарушением иммунитета. Подтвердили опиоидную и пептидную гипотезу подавления, которая постулирует, что данный защитный механизм связан с усилением уровня функционального эндорфина (пептид, уменьшающий боль) в головном мозге, что, в свою очередь, может привести к снижению иммунокомпетентности и гипергликемии [14].

СРК может быть описан как психофизиологический симптом, который замещает отсутствующую психическую структуру, тем самым компенсируя дефицит «Я» и выступая в качестве защиты от архаичной тревоги разделения и уничтожения. Хотя такая защита, по-видимому, служит пациентам, у которых нет других доступных механизмов совладания для выполнения этих функций, на самом деле она саморазрушительна [28]. Другими словами, эта психодинамическая модель следует традиции соотнесения объектов, согласно которой все аспекты функционирования «Я» организуются в рамках самопрезентации. То есть процесс интеграции «Я-объекта» происходит по мере того, как соматические, сенсорные, моторные, аффективные и импульсивные переживания младенца разворачиваются в присутствии постоянной, предсказуемой материнской фигуры (значимый Другой). Она соединяет внешнюю реальность и телесные переживания младенца. Оптимально, если развивающийся ребенок приобретает в соответствующей фазе способность успокаивать себя с помощью ментальных представлений о материнской заботе, постепенно приобрета-емых в результате взаимодействия с оптимально «заботливой-разочаровывающей» матерью. Неудача в этом процессе интеграции «Я-объект» или травматическое разочарование в материнской фигуре (значимого Другого) как психическом регуляторе внешней реальности может оставить структурный дефект в «Я» пациента таким образом, что внутренняя ментальная структура для психической регуляции не будет развита. Когда возникает этот дефицит «Я», чувства гнева и тревоги переживаются соматически, а не аффективно и когнитивно (Толпин, 1971). Поскольку способности «Я» развиваются с течением времени, травма или стрессовые факторы могут остановить развитие «Я» в различные моменты и, таким образом, создать дефицит или уязвимость. В случае СРК можно предположить, что либо сам раздраженный кишечник, либо неадаптивная реакция пациента на раздраженный кишечник могут быть результатом или проявлением одного из структурных дефектов в «Я» [28].

Функционирование пациента накладывается на физический дефицит уязвимой желудочно-кишечной системы, таким образом, либо защита (например, жалобы), либо физический симптом (раздраженный кишечник) могут быть «наилучшей» возможной адаптацией «Я» к взаимодействию с реальностью и/или конфликтами. Хотя традиционный взгляд на механизмы психологической защиты состоял в том, чтобы рассматривать их через призму психодинамической теории, также возможно рассматривать их как искаженные ожидания стимулов в рамках теории обработки информации [14]. Ожидание стимула относится к хранению информации о том, что один стимул предшествует другому, как это происходит при классическом обусловливании. Когда ожидается неприятное событие (сигнализируемое другими стимулами), возникает стрессовая реакция. Когда пациент неправильно воспринимает эти отношения с помощью механизмов, искажающих истинные отношения, считается, что он использует защиту. Этот механизм фильтрации распространен у пациентов с СРК и зависит от довольно сложных социо-когнитивных особенностей и наличия профиля когнитивных сдвигов при восприятии информации.

Выводы

Практические рекомендации

Рисунок 5.   Модель влияния длительного избегания на психическое и
физическое здоровье у пациентов с СРК Лилиан Диндо и соавт.

Примечание

1 В кавычках приводятся комментарии, обороты речи пациентов с СРК об их особенностях психического функционирования. ↑

Список источников

1. Mayer E.A., Ryu H.J., Bhatt R.R. The neurobiology of irritable bowel syndrome // Molecular Psychiatry. – 2023. – Vol. 28. – P. 1451–1465. doi: 10.1038/s41380-023-01972-w

2. Irritable bowel syndrome and mental health comorbidity – approach to multidisciplinary management / H.M. Staudacher, C.J. Black, S.B. Teasdale [et al.] // Nat Rev Gastroenterol Hepatol. – 2023. doi: 10.1038/s41575-023-00794-z

3. Coping Strategies and Irritable Bowel Syndrome: A Systematic Review / L. David, M.F. Stanculete, A.R. Bolba [et al.] // J Gastrointestin Liver Dis. – 2021. – Vol. 30, no. 4. – P. 485–494. doi: 10.15403/jgld-3937

4. Intestinal reactivity to words with emotional content and brain information processing in irritable bowel syndrome / S. Blomhoff, Spetalen S., M.B. Jacobsen [et al.] // Dig Dis Sci. – 2000. – Vol. 45. – P. 1160–1165.

5. Effects of acute psychological stress on small-intestinal motility in health and the irritable bowel syndrome / J.E. Kellow, P.M. Langeluddecke, G.M. Eckersley [et al.] // Scand J Gastroenterol. – 1992. – Vol. 27, no. 1. – P. 53–58. doi: 10.3109/00365529 209011167

6. Increased colonic motility during exposure to a stressful situation / F. Narducci, W.J. Snape, W.M. Battle [et al.] // Dig Dis Sci. – 1985. – Vol. 30, no. 1. – P. 40–44. doi: 10.1007/BF01318369

7. Stressful life-events, anxiety, depression and coping in patients of irritable bowel syndrome / C. Pinto, M.V. Lele, A.S. Joglekar // J Assoc Physicians India. – 2000. – Vol. 48, no. 6. – P. 589–593.

8. Welgan P., Meshkinpour H., Hoehler F. The effect of stress on colon motor and electrical activity in irritable bowel syndrome // Psychosom Med. – 1985. – Vol. 47, no. 26. – P. 139–149. doi: 10.1097/00006842-198503000-00005

9. Beesley H., Rhodes J., Salmon P. Anger and childhood sexual abuse are independently associated with irritable bowel syndrome // Br J Health Psychol. – 2010. – Vol. 15 (Pt 2). – P. 389–399. doi: 10.1348/135910709X466496

10. Dancey C.P., Taghavi M., Fox R.J. The relationship between daily stress and symptoms of irritable bowel: a time-series approach // J Psychosom Res. – 1998. – Vol. 44, no. 5. – P. 537–545. doi: 10.1016/s0022-3999(97)00255-9

11. Role of CRF in stress-related alterations of gastric and colonic motor function / Y. Taché, H. Mönnikes, B. Bonaz [et al.] // Ann N Y Acad Sci. – 1993. – Vol. 697. – P. 233–243. doi: 10.1111/j.1749-6632.1993.tb49936.x

12. Dindo L., Lackner J. Effects of Different Coping Strategies on Physical and Mental Health of Patients With Irritable Bowel Syndrome // Clin Gastroenterol Hepatol. – 2017. – Vol. 15, no. 10. – P. 1500–1503. doi: 10.1016/j.cgh.2017.03.041

13. Influence of Coping and Self-Efficacy in Inflammatory Bowel Disease / E.M. González, C. Durantez-Fernández, L. Pérez-Pérez [et al.] // Healthcare (Bazel). – 2023. – Vol. 11, no. 8. – P. 1113. doi: 10.3390/healthcare11081113

14. Coping styles and defense mechanisms utilized by patients suffering from irritable bowel syndrome / R. Pokroy, A. Mayer, A.D. Stuart [et al.] // Health SA Gesondheid. – 1999. – Vol. 4, no. 1. – P. 28–34. doi: 10.4102/hsag.v4i1.8

15. Crane C., Martin M. Social learning, affective state and passive coping in irritable bowel syndrome and inflammatory bowel disease // Gen Hosp Psychiatry. – 2004. – Vol. 26, no. 1. – P. 50–58. doi: 10.1016/j.genhosppsych.2003.07.005

16. Anger and ego-defence mechanisms in non-psychiatric patients with irritable bowel syndrome / R. Zoccali, M.R.A. Muscatello, A. Bruno [et al.] // Dig Liver Dis. – 2006. – Vol. 38, no. 3. – P. 195–200. doi: 10.1016/j.dld.2005.10.028

17. Defense Mechanisms in Patients with Irritable Bowel Syndrome and Their Relationship with Symptom Severity and Quality of Life / F. Saeed, M. Salehi, K. Alavi [et al.] // Middle East J Dig Dis. 2019. – Vol. 11, no. 3. – P. 158–165. doi: 10.15171/ mejdd.2019.143

18. Irritable Bowel Syndrome and Coping Strategies: A Cross-sectional Study for Identifying Psychological Alarms and Factors Related to Coping in Riyadh, Saudi Arabia / A. Selim, S.S. Salem, N. Albasher [et al.] // Clin Nurs Res. – 2022. – Vol. 31, no. 1. – P. 144–154. doi: 10.1177/10547738211020437

19. Hoffman-Delvaux C., Mertens C. Homogeneity of defense mechanisms in a group of infarct patients and impact of these defenses on the expression of their emotions // Acta Psychiatr Belg. – 1978. – Vol. 78, no. 2. – P. 337–347.

20. Migraine and defense mechanisms: psychophysiological relationships in young females / J. Passchier, P. Goudswaard, J.F. Orlebeke [et al.] // Soc Sci Med. – 1988. – Vol. 26, no. 3. – P. 343–350. doi: 10.1016/0277-9536(88)90399-1

21. Chakraborty U., Gupta S.D., Todi D. A short study on relationships between anger and defense style in functional gastrointestinal disorder // Ind J Health Wellbeing. – 2014. – Vol. 5, no. 7. – P. 27–33.

22. Anger, aggression, and irrational beliefs in adolescents / C.J. Fives, G. Kong, J.R. Fuller [et al.] // Cognit Therapy Res. – 2011. – Vol. 35, no. 3. – P. 199–208.

23. Depression, anxiety and anger in subtypes of irritable bowel syndrome patients / M.R.A. Muscatello, A. Bruno, G. Pandolfo [et al.] // J Clin Psychol Med Settings. – 2010. – Vol. 17, no. 1. – P. 64–70. doi: 10.1007/s10880-009-9182-7

24. Stănculete M.F., Pojoga C., Dumitraşcu D.L. Experience of anger in patients with irritable bowel syndrome in Romania // Clujul Med. – 2014. – Vol. 87, no. 2. – P. 98–101. doi: 10.15386/cjmed-290

25. Ihilevich D., Gleser G.C. Defense mechanisms, their classification, correlations and measurement with the Defense Mechanisms Inventory. – Owosso, MI: DMI Associates, 1986.

26. Rutter C.L., Rutter D.R. Illness representation, coping and outcome in irritable bowel syndrome (IBS) // Br J Health Psychol. – 2002. – Vol. 7, no. 4. – P. 377–392. doi: 10.1348/135910702320645372

27. Welgan P., Meshkinpour H., Ma L. Role of anger in antral motor activity in irritable bowel syndrome // Dig Dis Sci. – 2000. – Vol. 45, no. 2. – P. 248–251. doi: 10.1023/a:1005487821063

28. Ammon G. Analytic Group Psychotherapy as an Instrument for the Treatment and Research of Psychosomatic Disorders // Group therapy, 1975: an overview / ed. by L. Wohlberg, M. Aronsen. – New York, NY: Stratton Intercontinental Medicine Book Corporation, 1975. – P. 127–144.

References

1. Mayer E.A., Ryu H.J., Bhatt R.R. The neurobiology of irritable bowel syndrome. Molecular Psychiatry, 2023, vol. 28, pp. 1451–1465. doi: 10.1038/s41380-023-01972-w

2. Staudacher H.M., Black C.J., Teasdale S.B., Mikocka-Walus A., Keefer L. Irritable bowel syndrome and mental health comorbidity approach to multidisciplinary management. Nat Rev Gastroenterol Hepatol, 2023. doi: 10.1038/s41575-023-00794-z

3. David L., Stanculete M.F., Bolba A.R., Chiaroni G., Barsan M., Popa S.L. Coping Strategies and Irritable Bowel Syndrome: A Systematic Review. J Gastrointestin Liver Dis, 2021, vol. 30, no. 4, pp. 485–494. doi: 10.15403/jgld-3937

4. Blomhoff S., Spetalen S., Jacobsen M.B., Vatn M., Malt U.F. Intestinal reactivity to words with emotional content and brain information processing in irritable bowel syndrome. Dig Dis Sci, 2000, vol. 45, pp. 1160–1165.

5. Kellow J.E., Langeluddecke P.M., Eckersley G.M., Jones M.P., Tennant C.C. Effects of acute psychological stress on small-intestinal motility in health and the irritable bowel syndrome. Scand J Gastroenterol, 1992, vol. 27, no. 1, pp. 53–58. doi: 10.3109/003 65529209011167

6. Narducci F., Snape W.J. Jr, Battle W.M., London R.L., Cohen S. Increased colonic motility during exposure to a stressful situation.  Dig Dis Sci,  1985,  vol. 30, no. 1, pp. 40–44. doi: 10.1007/BF01318369

7. Pinto C., Lele M.V., Joglekar A.S., Panwar V.S., Dhavale H.S. Stressful life-events, anxiety, depression and coping in patients of irritable bowel syndrome. J Assoc Physicians India, 2000, vol. 48, no. 6, pp. 589–593.

8. Welgan P., Meshkinpour H., Hoehler F. The effect of stress on colon motor and electrical activity in irritable bowel syndrome. Psychosom Med, 1985, vol. 47, no. 26, pp. 139–149. doi: 10.1097/00006842-198503000-00005

9. Beesley H., Rhodes J., Salmon P. Anger and childhood sexual abuse are independently associated with irritable bowel syndrome. Br J Health Psychol, 2010, vol. 15 (Pt 2), pp. 389–399. doi: 10.1348/135910709X466496

10. Dancey C.P., Taghavi M., Fox R.J. The relationship between daily stress and symptoms of irritable bowel: a time-series approach. J Psychosom Res, 1998, vol. 44, no. 5, pp. 537–545. doi: 10.1016/s0022-3999(97)00255-9

11. Taché Y., Mönnikes H., Bonaz B., Rivier J. Role of CRF in stress-related alterations of gastric and colonic motor function. Ann N Y Acad Sci, 1993, vol. 697, pp. 233–243. doi: 10.1111/j.1749-6632.1993.tb49936.x

12. Dindo L., Lackner J. Effects of Different Coping Strategies on Physical and Mental Health of Patients With Irritable Bowel Syndrome. Clin Gastroenterol Hepatol, 2017, vol. 15, no. 10, pp. 1500–1503. doi: 10.1016/j.cgh.2017.03.041

13. González E.M., Durantez-Fernández C., Pérez-Pérez L., de Dios-Duarte M.J. Influence of Coping and Self-Efficacy in Inflammatory Bowel Disease. Healthcare (Bazel), 2023, vol. 11, no. 8, pp. 1113. doi: 10.3390/healthcare11081113

14. Pokroy R., Mayer A., Stuart A.D., Pretorius H.G. Coping styles and defense mechanisms utilized by patients suffering from irritable bowel syndrome. Health SA Gesondheid, 1999, vol. 4, no. 1, pp. 28–34. doi: 10.4102/hsag.v4i1.8

15. Crane C., Martin M. Social learning, affective state and passive coping in irritable bowel syndrome and inflammatory bowel disease. Gen Hosp Psychiatry, 2004, vol. 26, no. 1, pp. 50–58. doi: 10.1016/j.genhosppsych.2003.07.005

16. Zoccali R., Muscatello M.R.A., Bruno A., Barillá G., Campolo D., Meduri M., et al. Anger and ego-defence mechanisms in non-psychiatric patients with irritable bowel syndrome. Dig Liver Dis, 2006, vol. 38, no. 3, pp. 195–200. doi: 10.1016/j.dld.200 5.10.028

17. Saeed F., Salehi M., Alavi K., Ajdarkosh H., Kashaninasab F., Esfahani F.N. Defense Mechanisms in Patients with Irritable Bowel Syndrome and Their Relationship with Symptom Severity and Quality of Life. Middle East J Dig Dis, 2019, vol. 11, no. 3, pp. 158–165. doi: 10.15171/mejdd.2019.143

18. Selim A., Salem S.S., Albasher N., Bakrmom G., Alanzi S., Jradi H. Irritable Bowel Syndrome and Coping Strategies: A Cross-sectional Study for Identifying Psychological Alarms and Factors Related to Coping in Riyadh, Saudi Arabia. Clin Nurs Res, 2022, vol. 31, no. 1, pp. 144–154. doi: 10.1177/10547738211020437

19. Hoffman-Delvaux C., Mertens C. Homogeneity of defense mechanisms in a group of infarct patients and impact of these defenses on the expression of their emotions. Acta Psychiatr Belg, 1978, vol. 78, no. 2, pp. 337–347.

20. Passchier J., Goudswaard P., Orlebeke J.F., Verhage F. Migraine and defense mechanisms: psychophysiological relationships in young females. Soc Sci Med, 1988, vol. 26, no. 3, pp. 343–350. doi: 10.1016/0277-9536(88)90399-1

21. Chakraborty U., Gupta S.D., Todi D. A short study on relationships between anger and defense style in functional gastrointestinal disorder. Ind J Health Wellbeing, 2014, vol. 5, no. 7, pp. 27–33.

22. Fives C.J., Kong G., Fuller J.R., DiGiuseppe R. Anger, aggression, and irrational beliefs in adolescents. Cognit Therapy Res, 2011, vol. 35, no. 3, pp. 199–208.

23. Muscatello M.R.A., Bruno A., Pandolfo G., Micó U., Stilo S., Scaffidi M., et al. Depression, anxiety and anger in subtypes of irritable bowel syndrome patients. J Clin Psychol Med Settings, 2010, vol. 17, no. 1, pp. 64–70. doi: 10.1007/s10880-009-9182-7

24. Stănculete M.F., Pojoga C., Dumitraşcu D.L. Experience of anger in patients with irritable bowel syndrome in Romania. Clujul Med, 2014, vol. 87, no. 2, pp. 98–101. doi: 10.15386/cjmed-290

25. Ihilevich D., Gleser G.C. Defense mechanisms, their classification, correlations and measurement with the Defense Mechanisms Inventory. Owosso, MI, DMI Associates, 1986.

26. Rutter C.L., Rutter D.R. Illness representation, coping and outcome in irritable bowel syndrome (IBS). Br J Health Psychol, 2002, vol. 7, no. 4, pp. 377–392. doi: 10.1348/135910702320645372

27. Welgan P., Meshkinpour H., Ma L. Role of anger in antral motor activity in irritable bowel syndrome. Dig Dis Sci, 2000, vol. 45, no. 2, pp. 248–251. doi: 10.1023/a:1005487821063

28. Ammon G. Analytic Group Psychotherapy as an Instrument for the Treatment and Research of Psychosomatic Disorders. In: Wohlberg L., Aronsen M., eds. Group therapy, 1975: an overview. New York, NY, Stratton Intercontinental Medicine Book Corporation, 1975, pp. 127–144.

Для цитирования

УДК 159.9

Мелехин А.И. Связь выражения гнева, защитных механизмов с желудочно-кишечными симптомами у женщин // Медицинская психология в России: сетевой науч. журн. – 2022. – T. 14, № 5. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

The specifics of anger expression, defense mechanisms and its connection with gastrointestinal symptoms in women

Melehin A.I.
E-mail: clinmelehin@yandex.ru, SPIN RSCI: 6982-1468, ORCID: 0000-0001-5633-7639

Abstract. To this day, relatively little is known in clinical psychology and neurogastroenterology about the mechanisms by which psychological factors, such as the general tendency to anger (anger trait) and the style of anger expression, the profile of defense mechanisms can be associated with gastrointestinal symptoms. This study shows that, unlike women without functional disorders of the gastrointestinal tract, women with IBS are more prone to anger, which varies in intensity, frequency, fluctuates over time depending on the feeling of time pressure, frustration, injustice, rejection, feeling dependent on their position, perceived insults and/or verbal, physical attacks by significant other people, accompanied by a sharp hyperexcitation and less often behavioral reaction outside. Among the protective mechanisms in women with IBS there are neurotic (compensation, intellectualization), infantile (substitution, denial) and psychotic (regression, repression) defenses. In women with IBS, there are multiple connections of denial, regression, suppression, compensation with the reaction of anger, the personality trait of anger, anger as a feature of temperament, the expression of anger and its control. It has been shown that changes in the index of gastrointestinal symptoms in women with IBS are influenced by the following factors: the presence of momentary anger, anger as a personality trait, the direction of anger expression inward (turning against oneself), excessive control of anger expression, the use of such protective mechanisms as denial, regression and suppression. Also, such protective mechanisms as substitution, excessive intellectualization and reactive formations are involved in changes in the index of gastrointestinal symptoms in women with IBS.

Keywords: irritable bowel syndrome, gastrointestinal symptoms, defense mechanisms, coping strategies, anger

For citation

Melehin A.I. The specifics of anger expression, defense mechanisms and its connection with gastrointestinal symptoms in women. Med. psihol. Ross., 2022, vol. 14, no. 5. (In Russ.). Available at: http://mprj.ru

Предыдущие
выпуски журнала