РУБРИКА:  МЕДВУЗЫ \ ПСИХОЛОГИЯ В СОМАТИЧЕСКОЙ КЛИНИКЕ, ПСИХОТЕРАПИЯ И СОЦИАЛЬНАЯ РЕАБИЛИТАЦИЯ

ПОНЯТИЕ ЛИЧНОСТИ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ МЕДИЦИНЫ

О тактике врача в лечебном процессе. Врач может тем более положительно воздействовать на психику больного, чем более он вызывает к себе его уважение своими качествами врача и человека.

У психоаналитиков распространено положение о том, что больной «переносит» на врача свое развившееся в раннем детстве сексуальное влечение к одному из родителей. В связи с этим Schilder писал в своей «Медицинской психологии», что врач выступает для больных как образ отца или матери. Пси­хоаналитики совершенно неправильно полагают, что образы отца и матери только и приобретают существенное значение для личности, произвольно, вопреки жизненным фактам, игнори­руют возможность активного отношения к другим людям, боль­шой роли в жизни ребенка и взрослого новых встреч, новых бо­лее сильных и качественно иных влияний, новых идеалов.

Учение Фрейда о «переносе» представляет неправильную тео­рию любовно эротического отношения больного к врачу. В са­мом же деле больной может быть благодарным, привязанным к врачу, любить его как целителя и спасителя, но это не имеет никакой связи с эротическим отношением. Правда, не только Фрейд, но и некоторые авторы, чуждые его сексуальной теории, указывают на возможность эротического в некоторых случаях отношения к врачу (В. М. Бехтерев). Однако это является фор­мой отношений, выходящей за пределы медицинской связи вра­ча и больного и могущей вредить лечебному процессу. Важно, чтобы врач в процессе лечения не дал повода для такого отно­шения, не поощрял его и, если ликвидировать его невозможно, передал бы больного другому врачу.

Отношение больного к врачу должно быть отношением к нему именно как к врачу. Это отношение нового качества, оп­ределенное особой ролью врача в процессе лечения.

Говоря о влиянии врача на психику больного, мы имеем в виду как его специальную задачу — воздействовать на психику больного, так и те мероприятия, которые, имея перед собой дру­гие задачи, могут положительно или отрицательно влиять на психику больного. Влияние на психическое состояние больного включает лечебные и профилактические элементы. Говоря здесь о враче, следует иметь в виду и весь медицинский коллектив, принимающий то или иное участие в лечении.

Ознакомление врача с больным. Уже на первом приеме больного в процессе ознакомления с ним врача отчетливо высту­пает по существу двусторонний характер этого знакомства. Больной при этом знакомится с врачом. Уже первые впечатле­ния должны укрепить доверие больного к врачу, к лечебному учреждению и положительное отношение к ним, что весьма спо­собствует смягчению тягостных переживаний больного, вызван­ных болезнью.

Знакомство с врачом, установившее положительное отноше­ние к нему больного, способно облегчить у последнего страх пе­ред операцией или неприятным исследованием.

Восприятие объекта у человека — целостный акт, включаю­щий в себя и эмоциональный момент, и отношение к восприни­маемому. Воспринимая врача, видя его, слыша о том, что он бу­дет его оперировать, больной полностью не отделяет при этом отношение к предстоящему вмешательству от положительного отношения к знакомому врачу. Наоборот, от многих больных приходится слышать, что на них весьма тяжело влияло в пред­операционный период выяснение того, что операцию будет про­водить до того неизвестный врач.

Обстановка лечебного учреждения. Если великий деятель искусства К. С. Станиславский с замечательной проницательно­стью требовал такой обстановки в театре, которая обеспечила бы положительное отношение зрителя к театру уже с гардероба, то насколько же правильно такого рода требование к лечебному учреждению. Обстановка лечебного учреждения, даже благоуст­роенные подходы к нему (сад, крыльцо, входная дверь и пр.), безукоризненная чистота, приятное убранство, тщательно про­думанный и организованный порядок приема и регистрации больных, спокойная, деловитая и вместе с тем пронизанная теплым, заботливым отношением к больному работа всего коллек­тива, с самого прихода больного должны помочь ему довериться лечебному учреждению, на которое он возлагает свои надежды. Все обращение с больным в лечебном учреждении должно быть одновременно вежливым и теплым, не фамильярным. Уважение к больному, сочувствие по поводу его болезни является одной из важных сторон взаимоотношения с ним персонала лечебного учреждения. Даже такие как будто мелочи, как обращение к больному по имени и отчеству, как пожатие руки перед беседой, есть важный момент. Уважение к больному должно служить, в частности, поддержанию его самоуважения, повышению его психического тонуса, его известной подтянутости и вместе с тем освобождению от напряженности, затрудняющей контакт с вра­чом и способной повести к функциональным нарушениям в орга­низме (сосуды, сердце и пр.).

Должны быть приложены все усилия, чтобы не допустить при приеме больного и в дальнейшем каких-либо конфликтов персо­нала с больными и их родственниками и вовремя и тактично устранять их, если они возникли. Сестра, санитарка, гардероб­щица, хозяйственные работники должны полностью сознавать, что они участвуют в лечебном процессе, что в их задачи обяза­тельно входит забота о спокойствии больных, забота о том, что­бы у больных создавалось прочное положительное отношение к лечебному учреждению и доверие к нему, упрочивалось имею­щееся в нашем народе доброе мнение о советском здравоохра­нении. Такая обстановка в поликлинике, в диспансере, в боль­нице, в клинике, еще до встречи больного с врачом, создает наи­лучшие и необходимые условия для их ознакомления друг с другом, помогает образованию у больного положительных ус­тановок в отношении лечения в целом.

И врач, и все его сотрудники должны в общении с боль­ными постоянно руководствоваться сознанием, что больной весьма часто является человеком с очень повышенной чувстви­тельностью, что его тревога о здоровье, плохое общее самочув­ствие, боли могут быть причиной его некоторой придирчивости и раздражительности, некоторого изменения восприятия, а иног­да и мышления. У больного в ряде случаев может болезненно быть нарушена способность саморегуляции, объективное отно­шение к окружающим.

Необходимо еще учесть, что трудности, обнаружившиеся иной раз во взаимоотношениях персонала лечебного учреждения с одним из больных, неизбежно оказывают влияние и на других больных, способны взволновать.

В ожидании приема у врача, в ожидании его обхода или про­цедуры, тем более хирургической операции, больной весьма ча­сто находится в состоянии напряженности, тревоги, страха. Это может отрицательно отозваться как на его психике, так и на организме. Не столь редко длительное ожидание в приемной вра­ча повышает артериальное давление у страдающего гипертони­ческой болезнью. При таком ожидании возникают иногда на­рушение ритма сердечной деятельности и ряд других функ­циональных изменений в организме. Некоторые невротики особенно тяжело переносят ситуацию ожидания, и длительное ожидание может особенно серьезно повлиять на общее их со­стояние.

Особенно противопоказанным следует считать чрезмерно долгое и не вызванное необходимостью ожидание больным хи­рургической операции, болезненного или решающего для ответ­ственного диагноза исследования, откладывание без крайней не­обходимости их с одного срока на другой.

Поведение врача. Ожидание больного становится особенно напряженным и тревожным, когда ему приходится подолгу ждать, что врач ему скажет о его болезни, выслушав и освиде­тельствовав его. Конечно, врач может нуждаться во многих до­полнительных исследованиях до установления окончательного диагноза. Но это не дает ему права после приема и осмотра больного на обходе не сказать ему, каковы его предположения, чего он еще ожидает. Не следует допускать положения, при котором больной мучительно пытается догадаться, что думает о его болезни врач, что уже им выявлено, зачем проводятся те или иные исследования и т. п.

Больной — не бесстрастный объект воздействия врача, а его союзник и страдающая личность. Он имеет право на то, чтобы знать, что врач о нем и о его болезни думает, каковы планы врача. Соответствующие разъяснения призваны снять, по воз­можности, тревожное ожидание, беспокоящие догадки, поиски разъяснений о своем лечении у других больных, медицинского персонала, посторонних людей. Врач не может, не имеет права отделываться от больного общими фразами, уклоняться от отве­та на его вопросы, заданные или не заданные. Но, само собой разумеется, это никак не отменяет необходимости быть осто­рожным в выражениях при сообщении больному диагноза и прогноза его болезни. Активность больного в борьбе с болезнью нередко является важным условием эффективности терапии. Врач должен всегда стимулировать эту активность. Он должен помогать больному бороться с тяжелыми мыслями о болезни, чего нельзя достичь, отказываясь объяснить больному, что ему нужно делать, чего ждать. Каждая встреча врача с больным должна в чем-то успокоить больного, что-то ему разъяснить, дать ему возможность выяснить беспокоящие и неясные вопросы и получить на них ответ, в возможной мере удовлетворяющий его. При этом форма освещения больному его состояния, пер­спектив лечения должна соответствовать особенностям его лич­ности и переживаниям, общему его состоянию, типу его реакции на болезнь, уровню его интеллектуального развития, его осве­домленности в вопросах медицины.

Весьма важно не дать больному основания уличить врача в обмане, хотя бы и порожденном самыми добрыми чувствами. Между тем, наблюдаются случаи, когда, например, терапевт за­веряет больного, что в его легких нет абсолютно никаких изме­нений. Но затем направляет его на рентгенологическое исследо­вание, причем рентгенолог, не предупрежденный терапевтом, не скрывает от больного наличие значительных изменений в лег­ких, которые клиницист не мог, скорее всего, не заметить.

Случается, что врач скрывает от больного какой-либо диаг­ноз, например, инфаркт миокарда, а приходящие для проведения тех или иных процедур медицинские сестры или врачи лабора­торий, рентгенологи и другие осведомляют больного об этом ди­агнозе прямо или косвенно. Подобные затруднения возникают иногда при выдаче выписки из истории болезни. Здесь, конечно, очень нужен индивидуальный подход.

Отсутствие единой системы в отношении к больному, во вра­чебной тактике не может не отозваться весьма отрицательно на его самочувствии, на его отношении к врачу, к лечению.

Нередко серьезное беспокойство возникает у больных в связи с направлением от врача одной специальности к врачу дру­гой специальности. Конечно, это бывает неизбежным. Но в та­ких случаях требуется большая осторожность и тактичность.

. Экспериментально и клинически показано, что условнорефлекторное усиление действия лекарства — реальный и очень важный фактор. Даже безразличные вещества могут оказаться полезными больному под влиянием внушающих слов врача.

Эту опережающую и подкрепляющую роль условных связей, словесных и несловесных, врач и его помощники должны широко использовать при лечении больных. Опасения за свою жизнь, за свое здоровье могут вызвать у больного повышенную настороженность в отношении того, что делает и говорит врач и нередко — подозрительность, склонность к чрезмерному ана­лизу слов и действий врача. В связи с этим больному может повредить отсутствие проницательности у врача, отсутствие оп­ределенной линии в его взаимоотношениях с больным. Врачу приходится встречаться, помимо этого, и с недостатками харак­теров больных и с дефектами их отношений. Сюда относится капризная претенциозность некоторых больных, недисциплини­рованность и распущенность других, чрезмерная радражительность и грубость и т. д. Самообладание, терпение и настойчи­вость лечащего врача при таких проявлениях, желание помочь даже несимпатичному больному, позволяет преодолеть эти трудности. Болезненному поведению и особенностям характера больного должно противостоять спокойное и хладнокровное отношение врача. Надо подчеркнуть — хладнокровное, но не холодное, а, наоборот, теплое отношение, по возможности облегчающее переживание болезни, но отнюдь и не преувеличиваю­щее ее.

Отзывчивость врача в отношении к больному может сталкиваться с рядом трудностей. Здесь не следует проявлять уступчи­вости к необоснованным требованиям больного или проявлениям им отрицательных черт характера. Иногда в принципиальных вопросах приходится прибегать к повышенной требовательности, убеждать и переубеждать больного, заставлять его изменять нежелательные реакции, отрицательно сказывающиеся на выздоровлении. Однако в исключительных случаях неврозов и психопатий врач не может справиться с больным и вынужден иногда выписывать его из стационара. Это зависит как от сте­пени и стадии болезненного изменения личности больного, так и от искусства и разумной гибкости врача. Больной может сопротивляться врачу, не поддаваться его требованиям. Однако это сопротивление не имеет того метафизического значения, которое ему придал Фрейд в его сексуализированной теории психоанализа. Будучи всегда внимательным к просьбам больного, к его жалобам, врач не должен быть неразумно уступчивым, что вредно отзовется на психике больного, если врач на­значает ему то лечение, о котором он просит, но которое по убеждению врача ему не показано. Кратковременная признательность больного может смениться недоверием к врачу, содействовать появлению вредной для больного тенденции предъявлять к врачу необоснованные требования и болезненно реагировать на их отклонение.

Больные, особенно привыкшие к своему врачу, могут болезненно воспринимать смены его настроения. Крайне важно, чтобы личные переживания врача не находили, насколько это возможно, выражения при выполнении врачебных обязанностей, при его встречах с больными.

У всякого человека в течение жизни создаются определенные стереотипы, необходимость нарушения которых требует от нервной системы значительных дополнительных усилий, нередко сказывающихся весьма отрицательно на общем состоянии больных.

Болезнь весьма часто требует нарушения стереотипа питания, смены сна и бодрствования. Стереотип нарушается изменением домашней обстановки на больничную, поездкой на курорт, вынужденным отрывом от привычной работы. Труд­ность ломки стереотипов бывает выражена у разных больных по-разному. Некоторые крайне чувствительны к такой ломке и к отдельным ее деталям. Врачу необходимо это учитывать. Например, иногда поездка на курорт может быть более вредной (вследствие стереотипа), чем полезной. Иной раз чрезмерно решительное изменение диеты настолько трудно переносится больным, что стоит серьезно подумать о действительной необ­ходимости такого ее изменения. Это же положение в какой-то мере относится к перегрузке лечебными процедурами. Чрез­мерно строгая диета, строжайший режим оказывают на некоторых больных отрицательное влияние, отягчают сознание болезни, ухудшают состояние в целом. Врач должен особенно тщательно соотносить положительные и отрицательные стороны своих назначений, учитывая при этом особенности лич­ности больного.

Ятрогения. Это — заболевание или осложнение заболевания, вызванное тяжелыми переживаниями больного вследствие слов или действий врача, оказавших на больного, на его пси­хику, а через нее и на организм отрицательное влияние. Ятрогения может возникнуть не только на почве того, что ска­зал или сделал врач, но и на почве того, чего он не сказал, не сделал, хотя должен был сделать. В происхождении ятрогении надо усматривать две неразрывных стороны; 1) поведение врача и 2) особенности личности больного (мнительность, тревожность, повышенная эмоциональность и др.).

Следует различать в лечении, проводимом врачом, страте­гические и тактические элементы. Стратегическая сторона — основные звенья плана лечения. Тактическая — детали осуществления этого плана.

Правильное обращение с больным — важнейший элемент тактики для каждого больного. При психотерапии его значение поднимается до уровня стратегического. Нарушение этого тре­бования в большинстве случаев и является нередко одним из условий возникновения ятрогении. К сожалению, иногда еще и опытные врачи неспособны сохранять должный такт в обра­щении с больным.

Crühle пишет: «Я лично весьма благодарен крупному нев­рологу Erb, но я до сих пор со страхом вспоминаю, что он всякий раз говорил суровым тоном и разражался прямой бранью, когда он был не в состоянии обойтись с невротиком. Умный Krehl, который в своих лекциях студентам всегда гово­рил о значении психического фактора, своими вопросами мог довести невротика до отчаяния» (1956).

Конечно, врач вынужден нередко говорить больному то, что может нанести последнему психическую травму. Например, приходится говорить больному, что состояние его здоровья тре­бует перехода на инвалидность. Он может и бывает обязан смягчить это решение указанием, что оно временно, что боль­ному можно будет в дальнейшем подыскать себе посильное дело и т. п. Но и тогда, когда полностью соблюдается осторож­ность, все равно больному бывает тяжело примириться с этими словами врача. И здесь ничего не поделаешь. Эти слова врача, которые имеют задачей спасти или облегчить жизнь и здоровье больного, никто не станет считать ошибочными, а огорчения больного, тяжелые его переживания, может быть даже невро­тическую реакцию, обусловленную повышенной чувствитель­ностью больного при особой его заинтересованности в продол­жении своей работы, никто не станет считать ятрогенной. Это — реакция на неумолимую правду, а не на неосторожность врача.

Соблюдая должный такт, врачу следует сказать больному необходимую правду, хотя и горькую, если без этого нельзя обойтись. В то же время, к сожалению, бывают случаи, когда врач недостаточно продуманно говорит больному без особой нужды и подготовки то, что способно нанести ему психическую травму и вызвать патологическую психогенную реакцию. И это уже может повести именно к ятрогении, моральную ответствен­ность за которую снять с врача нельзя.

Мы были свидетелями того, как опытный терапевт у постели больной, несколько дней назад перенесшей инфаркт, взволно­ванной болезнью, но и не помышлявшей о возможности повто­рения инфаркта, сказал без всякой нужды, как бы для общего успокоения больной: «Второй инфаркт вовсе не обязателен», чем значительно ухудшил ее состояние.

Иной раз неосторожно проводятся демонстрации больных, коллективные разборы. Бестактный пересмотр диагноза и ме­тода лечения, проводившегося ранее другим врачом, нередко отрицательно влияет на больного, ослабляет его веру, укреп­ляет его сомнения в успехе лечения. Отрицательное влияние на больного могут, конечно, оказать не только слова, но и действия, и мимика, и жесты врача, различные его поступки, все его поведение в отношении больного.

Было уже сказано, что у тяжело страдающих и тревожных больных нередко образуется своеобразная подозрительность и настороженность. Такие больные иногда прислушиваются или присматриваются внимательно к окружающим, особенно к медицинскому персоналу, пытаясь найти какие-нибудь выра­жения оценки ими своего состояния. Патологическая их аффективность может способствовать кататимной переработке вос­принимаемого. Их психику легко травмировать. С их точки зрения, если врач остановился во время обхода на большое время у их постели — это плохой признак. Но если врач мало стоял у их постели, это тоже они принимают за плохой признак. Много назначений или мало — этому также придается особое значение, и травмирует таких больных. Здесь необходима осо­бая осторожность и тактичность врача.

В целях уточнения диагноза врач, естественно, стремится собрать все, что может быть ему полезно из анамнестических данных, как и из данных лабораторных исследований. Эта тенденция определяет такого рода направленность в вопросах врача и в назначаемых им исследованиях, которую больной может, например, понять так, что у него предполагается рако­вое заболевание и т. п. Это следует иметь в виду, чтобы соблю­дать всю необходимую осторожность при беседах с больными и их обследованиях. Если все же у больного возникли ненуж­ные подозрения в связи с особенностями его личности (тре­вожность, мнительность, склонность к ипохондрическим реак­циям), врачу необходимо избрать путь его успокоения.

: В постановке больному вопросов необходимо крайне осте­регаться, чтобы не вызвать ими ятрогении. То же относится к проведению исследований и лечебных назначений. Большое количество назначений может мнительного больного навести на мысли об особо тяжелом течении его заболевания.

В некоторых случаях недостаточно продуманные врачебные назначения могут принести больному подлинную психотравму, явиться источником ятрогении (при готовности к невротической реакции). Иной раз врачи скорой или неотложной помощи, вызванные к жалующемуся на неприятные ощущения в области сердца невротику, не имея возможности его тут же глубоко исследовать, производят ему инъекцию сердечных средств, на­значают строгий постельный режим и этим углубляют и фик­сируют его тревогу за состояние своего сердца, продвигают его по пути к кардиофобии. Конечно, положение врача при такой экстренной помощи затруднительно, так как он не должен в то же время пропустить грозное заболевание сердца. Особая осторожность требуется, естественно, при повторных вызовах.

Приходилось наблюдать больных, у которых к такого же рода закреплению тревоги привели направления в Кисловодск для лечения в кардиологическом санатории. Иногда, особенно на некоторых невротиков, может оказать отрицательное влия­ние помещение их в больницу, неправильный перевод на инва­лидность без необходимости в этом.

Мы консультировали больную истерией, которую в течение ряда лет ежегодно помещали в одну и ту же больницу. Там ее всегда лечил один и тот же внимательный, тепло к ней отно­сящийся врач, создавались прекрасные условия. Муж во время пребывания ее в этой больнице также выражал исключитель­ную заботу, носил ей цветы, особенно нравящуюся ей еду и пр. Поводом для помещения ее в больницу каждый год служили происходившие по нескольку раз в день типичные истерические припадки, во время которых она издавала автоматизированные вопли, по ночам будившие окружающих. В больнице эти при­падки немедленно прекращались и выписывалась больная каж­дый раз в очень хорошем состоянии. Месяцев через 8 - 9 вновь наступали припадки того же типа. Подробный анализ состояния психики больной не оставлял сомнения в том, что периодическое помещение в больницу сыграло большую роль в укреп­лении условных рефлексов, лежащих в основе этих припадков. Разумеется, больную было бы целесообразно лечить по поводу истерии, не помещая в больницу, именно в условиях привыч-. ного быта, в котором и в связи с которым у ней возникают истерические реакции. Весьма ошибочна все еще наблюдающаяся у ряда врачей тенденция упрощать свою задачу, идя по линии наименьшего сопротивления, например, при назначениях без должного учета их последствий. Это можно иллюстрировать неправильным по­рой отношением к снотворным и обезболивающим средствам, длительно принимаемым в тех случаях, где можно было бы без вреда для больного обойтись без них и где их назначение не вызывается безусловной необходимостью. У некоторых боль­ных так образуется наркоманическое привыкание к снотворным или обезболивающим средствам.

Серьезное внимание врача должно быть направлено на предупреждение образования у больного установки на болезнь, на подготовку его к окончанию лечения, на ликвидацию необо­снованных опасений, вопреки фактическому выздоровлению или улучшению состояния. Нередко больные после выписки из больницы, где они лежали по поводу инфаркта миокарда, еще долго испытывают страхи, боятся ходить сами, без провожа­тых, по улице, испытывают, можно думать, психогенные боли или неприятные ощущения в области сердца. Нередко этого рода последствия болезни нельзя не рассматривать как ятро­гении.

Далеко не всегда врач может считать себя свободным от известного вмешательства в личные дела больного с позиций своей специальной компетенции. Например, если больной, оправившись от болезни, иногда намерен вернуться на работу, по своим особенностям для него вредную, хотя трудоспособность вообще он сохранил, если дома, в семье у него может не быть условий, совершенно необходимых для поддержания его здоровья, врач в подобных случаях должен помочь больному советом, а иногда и более активно — похлопотать о нем, пого­ворить с женой (или мужем), поговорить иногда с руководи­телями его на работе и т. п. Такое вмешательство в жизнь больного должно быть достаточно тактичным и осторожным и диктоваться задачами лечения больного, профилактикой реци­дивов.

Этика врача. Этические стороны деятельности советского врача определяются этикой советского общества и особенно­стями организации нашего здравоохранения, его традициями. В различных разделах настоящей книги освещены многие воп­росы, относящиеся к проблеме этики врача. Остановимся здесь кратко еще на некоторых из них.

Еще Гиппократ указывал на те требования, внешние и внут­ренние, которым должен соответствовать врач. К внешним относятся: опрятность, аккуратность, тон речи (спокойный, веж­ливый), мимика и манеры (сдержанные). Но главное — внут­ренние качества, выражающиеся в поступках, поведении и речи врача.

Основная проблема — достойное поведение врача не только в отношении к тому или иному больному, но и в отношении его родственников, служащих лечебного учреждения и т. д. В рав­ной мере недопустимы как развязно бестактное поведение, так и послушливо заискивающее поведение врача перед больным. Необоснованно добродушная снисходительность представляет также дефект врача, подрывает его авторитет и может исполь­зоваться в ущерб интересам лечения. Морально-психические свойства врача как человека значимы независимо от его спе­циальности и вида заболевания у больного. Они приобретают тем большую роль, чем больше в работе врача выступают педа­гогические функции.

Алкоголизм — состояние, при котором человек утрачивает способность всякого и особенно морально-волевого контроля своего поведения, несовместим с профессией врача. К сожале­нию, существуют еще врачи, злоупотребляющие алкоголем, что особенно противоречит специальности психотерапевта, так как психотерапия неразрывно связана с моральным воспитанием и перевоспитанием больного, а алкоголик в этом отношении пред­ставляет пример цинического противоречия между словами и делами. Врач-алкоголик обычно вызывает у больного или абсолютно  отрицательное,  или  брезгливо-снисходительное отношение. Правдивость, справедливость, принципиальность являются положительными чертами, которые должны быть при­сущи моральному облику врача, осуществляющего психотера­певтическое влияние.

Важным моральным, гуманным в прямом смысле слова, свойством врача является благожелательность, сочувствие и сострадание. Производственно и морально недопустимо фор­мальное бездушное или равнодушное отношение. В нашей прессе, наряду с описанием образов преданных, даже герои­ческих медицинских работников, подвергаются справедливой критике случаи бездушного чиновничьего отношения отдельных медиков к больному и его судьбе.

Советским врачам в отличие от врачей капиталистических стран не приходится обычно думать о том, какое лечение до­ступно больному. Врач может и должен добиваться использо­вания для лечения больного любых средств, любых медикаментов, любого вида курортной помощи, помня только, что единство общественных и личных интересов в нашей стране требует разумного, целесообразного пользования этими лечебными средствами.

В медицине всегда стоял вопрос о врачебной тайне. Только в тех весьма редких случаях, когда желание больного сохра­нять в тайне то, что он сообщил врачу, серьезно противоречит интересам общества или жизненно опасно для самого больного, врач не имеет права обещать сохранить тайну. Во всех других случаях тайна больного должна врачом безоговорочно соблю­даться. Во всем, о чем врачу приходится говорить с больным, он, прежде всего, остается врачом, не выходя за пределы врачеб­ной компетенции и при этом соблюдая всю необходимую осторожность и тактичность.

Врач должен в своих отношениях с больным постоянно, во всех своих поступках, быть на высоте своего высокого врачеб­ного долга, обеспечивая этим уважение и доверие к себе и к советской медицине.

Врач в отношениях с больным не имеет права руководство­ваться своими особыми симпатиями или антипатиями. Он дол­жен всеми доступными ему средствами лечить любого боль­ного. Он не имеет права среди больных выделять «любимцев», неравномерно делить свое внимание к больным, если такая не­равномерность не вызывается особенностями заболевания или тяжелого состояния того или иного больного.

Врач обязан всегда быть готовым оказать помощь больному, когда это требуется обстоятельствами. Не только при выполнении своих врачебных обязанностей, но и в быту, врач должен стремиться всем своим поведением вызывать уважение и доверие окружающих, без чего ему будет трудно или даже невозможно быть авторитетным для своих больных.

Формализм всюду вреден. У врача он особенно недопустим. Профессия врача наиболее неотделима от принципов гуман­ности». (М.С. Лебединский, В.Н. Мясищев, 1966, С. 288-299).

 

См. так же материалы сайта:

* Некоторые психотерапевтические аспекты психологии лечебной помощи (по И. Харди).

* Психология медицинского работника: личность медицинского работника; создание взаимоотношений между врачом и больным

   (по Р. Конечному, М. Боухалу).

* Социальная психология личности. Практикум. – Тема 6. Общение врача: установление контакта и доверительных отношений

   (автор-составитель В.А. Урываев).

* * Социальная психология личности. Практикум. – Тема 7. Ролевое поведение врача (автор-составитель В.А. Урываев).

 

Пишите на адрес:
artem.savin00@gmail.com (временно)
info@medpsy.ru
medpsyru@gmail.com
"Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика"
ISSN 2309−3943
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций
свидетельство о регистрации СМИ Эл № ФС77-52954 от 01 марта 2013 г.
Разработка: Г. Урываев, 2008 г.
  При использовании оригинальных материалов сайта — © — ссылка обязательна.  

Яндекс цитирования Get Adobe Flash player