Вернуться на главную страницу
Английская версия
О журнале
Редакционный совет
Планы редакции
Приглашение к публикациям

Предыдущие
выпуски журнала

2013 РіРѕРґ

2012 РіРѕРґ

2011 РіРѕРґ

2010 РіРѕРґ

2009 РіРѕРґ

Два занятия в Терапии творческим самовыражением (М.Е. Бурно).
Материалы для практической работы с пациентами и здоровыми людьми с душевными трудностями

Бурно М.Е., Калмыкова И.Ю. (Москва)

 

 

Бурно Марк Евгеньевич

–  член научно-редакционного совета журнала «Медицинская психология в России»;

–  доктор медицинских наук, профессор. Москва, РМАПО, кафедра психотерапии и сексологии.

E-mail: allaburno@rambler.ru

Калмыкова Инга Юрьевна

–  кандидат медицинских наук, ассистент кафедры. Москва, РМАПО, кафедра психотерапии и сексологии.

E-mail: center@oppl.ru

 

Аннотация. Авторы рассказывают о том, как провести в психотерапевтической гостиной два важных для работы по данному методу занятия в группе творческого самовыражения для тревожно–депрессивных пациентов или душевно здоровых людей — с более или менее тягостным переживанием своей неполноценности (дефензивностью).

Ключевые слова: терапия творческим самовыражением (М.Е. Бурно), клиническая классическая психотерапия, дефензивность, группа творческого самовыражения.

 

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

 

 

Введение

Об отечественном клинико–психотерапевтическом методе–школе «Терапия творческим самовыражением (М.Е. Бурно)» см.: Бурно М.Е. О самом главном в Терапии творческим самовыражении (М.Е. Бурно) (ТТСБ) сегодня [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. 2011. № 3 (8). URL: http://medpsy.ru (дата обращения: 01.09.2011). А также — в книге Бурно М.Е. Терапия творческим самовыражением (отечественный клинический психотерапевтический метод). — 4-изд., испр. и доп. — М.: Академический проект; Альма Матер, 2012. — 487 с. с ил.

Здесь лишь в нескольких словах уточним, что ТТСБ произошла не из Арт–терапии, не из экзистенциально–гуманистической терапии, а из классической клинической немецко–российской психиатрии, психотерапии, из русской Культуры и Природы. Этот метод–школа существенно помогает хроническим тревожно–депрессивным (в широком, синдромологическом, понимании) пациентам с обычным здесь более или менее тягостным переживанием своей неполноценности, несостоятельности (дефензивность) и душевно здоровым людям с подобными переживаниями в житейских (без патологии) размерах. В процессе специальных психотерапевтических занятий (индивидуальные встречи с врачом, клиническим психологом, домашние задания, группа творческого самовыражения и психотерапевтический театр — в уютной полудомашней обстановке) люди с дефензивными душевными переживаниями под руководством психотерапевта естественно–научно постигают эти свои трудные особенности, изучая их в разнообразном творческом самовыражении. Постигают природные характеры, свой личностный смысл–предназначение. Делается это для того, чтобы научиться жить по-своему, согласно своей природе, постоянно совершая своё творческое дело (хотя бы самое скромное, например, в случае инвалидности). Когда человек делает дело своё по-своему, приходя от понимания повторимого своего характера (он есть у разных людей) к своей неповторимости–уникальности (это только у него на все времена), его душевная особенность (индивидуальность) неизменно светится вдохновением. Это творческое вдохновение (Creative inspiration) есть светлая встреча с собою, в которой живут Смысл твоего существования и Любовь в самом широком понимании. Любовь — начиная от доброжелательного отношения к миру, людям с поиском хорошего, доброго, от стремления вершить хотя бы малое общественно–полезное дело — до глубокой любви к любимому человеку, близким людям, к своей стране с её природой и историей.

Это целительное творческое вдохновение вытаскивает, выволакивает даже из тяжёлых, стойких тревожных депрессий, из переживания бессмысленности существования с болью никомуненужности. Понятно, что в тяжёлых случаях эта психотерапевтическая работа должна искусно соединяться с лекарственным лечением.

Но для того, чтобы переживающему человеку обрести достаточно стойкое каждодневное состояние творческого вдохновения или хотя бы способность входить в это состояние время от времени, помогая себе так жить, — необходима большая работа. Важнейшая её часть — работа в группе творческого самовыражения. Даём здесь материалы для двух таких занятий в группе. Конечно, это делается для того, чтобы читателю лишь оттолкнуться от наших испытанных, проверенных в диспансерно–кафедральной амбулатории занятий, оттолкнуться от нашего опыта. Занятия эти следует творчески преобразовывать, преломлять по-своему. И создавать свои занятия. Два наших занятия, таким образом, — только пример работы в ТТСБ с её строгими внутренними естественно–научными принципами, основами, в отличие от иных приёмов Терапии Духовной Культурой.

«Снегурочка» (занятие в группе творческого самовыражения по сказке Александра Николаевича Островского)

«Снегурочка (Весенняя сказка)», пьеса в 4-х действиях с прологом, — была впервые опубликована в 1873 году (автору тогда было 50 лет).

Возьмём из сказки только то, что нам нужно для нашего психотерапевтического занятия.

Весна–Красна заигрывала со стариком Морозом, и родилась у них Снегурочка. Вот Снегурочке 16 лет, и хочется ей к людям. Весна её понимает. Просит мужа отпустить дочку к людям. Снегурочке хочется, как сама говорит, «с подружками по алую малину, по чёрную смородину ходить, аукаться, а зорькою вечерней / Круги водить под песни Леля». Снегурочка об этих песнях пастушка Леля: «И слушаешь, и таешь….». Мороз пугается. Таешь! «Ужасный смысл таится в этом слове». Беги от Леля, бойся! «Ярым солнцем/ Пронизан он насквозь». Лель — это Солнца любимый сын. Его песни — «лишь в звуки/ Одетые палящие лучи». Солнце («злой Ярило») губит-де старика Мороза, где не встретит. Плавит его дворцы. Говорят, хочет Ярило заронить в сердце Снегурочки лучом своим огонь любви и тогда спасенья ей нет. «Доколе ж/ Младенчески чиста её душа, /Не властен он вредить Снегурке».

Отпуская Снегурочку к людям, Мороз приказывает Лешему (хозяину леса) охранять её. Отдаёт дочь в слободку бездетным Бобылю и Бобылихе (Бобыль — безземельный бедняк). В бедной избе Бобыля Снегурочке неуютно. Говорит она Бобылю: «Напрасно ты зовёшь меня суровой, /Стыдлива я, смирна, а не сурова». Бобыль поучает её: Стыдливость-де к лицу богатенькой, а ты «приваживай, ласкай ребят». Не пó сердцу? «Поневолься. Матери подарки будет приносить, меня медком и бражкой попаивать». «Присматривай, который побагаче…». Бобылиха, услышав рожок, идёт хоть на чужих коровок полюбоваться. Пастушок Лель просит Бобыля пустить его к себе переночевать. (Помнится одному из нас [М.Б.] из послевоенного детства на даче, в подмосковной деревне, пастух деревенского стада тоже ел и ночевал по очереди у хозяев коров).

[Пояснение из мифологии (в широком понимании): Лель — юный бог Любви, сын богини Любви Лады. Из добрых побуждений он забавляется любовью. Это для него весёлая игра. Курчавый, красивый, влюбляет в себя девушек, наигрывая им на свирели, напевая].

Лель просит Снегурочку приголубить его, поцеловать за песни. А Снегурочка ему: песни твои дороже поцелуев, а поцелуи — «такие же слова: «Прощай и здравствуй!» Целовать тебя не стану». Тогда Лель просит у Снегурочки цветок. Приткнул цветок на одежду: «скажу, что ты дала». И поёт Снегурочке: «Земляничка–ягодка / Под кусточком выросла; / Сиротинка–девушка / На гóре родилася, / Лáдо, моё Лáдо! / Земляничка–ягодка / Без пригреву вызрела, / Сиротинка–девушка / Без призору выросла. / Лáдо, моё Лáдо! / Земляничка–ягодка / Без пригреву вызябнет, / Сиротинка–девушка / Без привету высохнет, / Лáдо, моё Лáдо!» [Пояснение из мифологии: Лáдо — божество света, красоты, мира, радости, любви, согласия.] Снегурочка так растрогана песней, что, почти плача, кладёт свою руку на плечо Леля. А Лель вдруг запевает весело: «Как по лесу лес шумит, / За лесом пастух поёт…». Потом девушки манят Леля. Лель бросает снегурочкин цветок и идёт к ним, сравнивая себя с птичкой, которая «немножко попоёт и прочь летит». Снегурочка страдает. «И я как будто тоже / Покинута и брошена, / Завяла от слов его насмешливых. К другим / Бежит пастух, они ему милее; / Звучнее смех у них, теплее речи, / Податливей они на поцелуи; / Кладут ему на плечи руки, прямо / В глаза глядят и смело, при народе, / В объятиях у Леля замирают. / Веселье там и радость. / (Прислушивается.) / Чу! Смеются. / А я стою и чуть не плачу с горя, / Досадую, что Лель меня оставил. / А как винить его? Где веселее, / Туда его и тянет сердце. Прав / Пригожий Лель. Беги туда, где любят, / Ищи любви, её ты стоишь. Сердце / Снегурочки, холодное для всех, / И для тебя любовью не забьётся. / Но отчего ж обидно мне, досада / Сжимает грудь, томительно тоскливо / Глядеть на вас, глядеть на вашу радость, / Счастливые подружки пастуха? / Отец–Мороз, обидел ты Снегурку. / Но дело я поправлю: меж перстеньков / У матери–Весны возьму немного, / Немножечко сердечного тепла, / Чтоб только лишь чуть теплилось сердечко».

Полнокровная, чувственная Купава жалеет Снегурочку: «Хоть Леля бы ласкала». Снегурочка говорит ей: «Лель не любит / Скучать со мной, / ему веселье нужно, / Горячих ласк, а я стыдлива». Купава: «Снегурочка, а я-то как счастлива! / От радости и места не найду, / Вот так бы я ко всякому на шею / И кинулась, про радость рассказала, / Да слушать-то не все охочи. Слушай, / Снегурочка, порадуйся со мной!» И рассказывает, как встретил её, собирающую цветы, Мизгирь (по Словарю Даля — Паук), богатый пригожий молодец, «что маков цветок», торговый гость из царского посада, берёт в жёны, «богатою хозяйкой». Снегурочка искренне рада за Купаву, целует её. Но тут Купава прячется между девушек, потому что появляется Мизгирь, а за ним двое слуг с мешками (выкуп для девушек за Купаву). Мизгирь раздает девушкам деньги из мешка. И тут Мизгирь, увидев Снегурочку, влюбляется в неё. Снегурочка пугается, хочет убежать, а Мизгирь не пускает её и удивлённой, рассерженной Купаве говорит: «для любви погасшей / Возврата нет, Купава». Он горячо просит Снегурочку любить его, обещает дарами осыпать. Снегурочка: «Любви моей не купишь». Мизгирь: «Жизнь отдам; слуги, казну несите». Бобыль и Бобылиха (они тут же оказались) просят Снегурочку не отказываться («попомни родителей»). Мизгирь даёт им мешок: «в задаток за дочь твою». И влюблённо обнимает Снегурочку: «Не знаешь ты цены своей красе. / По свету я гулял торговым гостем…» И т.д. Купаве объясняет: «Влюбленному всего дороже скромность / И робкая оглядка у девицы; / Сам-друг (наедине — М.Б. и И.К.) она оставшись с милым, ищет / Как будто где себе защиты взором. / Опущены стыдливые глаза, / Ресницами покрыты; лишь украдкой / Мелькнёт сквозь них молящий нежно взор. / Одной рукой ревниво держит друга, / Другой его отталкивает прочь. / А ты меня любила без оглядки, / Обеими руками обнимала / И весело глядела. / <…> И думал я, твоё бесстыдство видя,/ Что ты меня сменяешь на другого». Что же дальше? Снегурочке Мизгирь не по душе. Она его боится. Она любит Леля и страдает от того, что он забавляется любовью с другими девушками. Просит Леля не ласкать других девушек — «а то я плачу». Лель объясняет Снегурочке: пастушонок не может без ласки, он не пашет, не сеет, «на солнышке валяется», «лелеет Весна его, и ветерок ласкает». В уме только девичья ласка. Снегурочка уже готова ко всему: «Ласкай меня, Целуй меня, пригоженький! / Пусть видят, / Что я твоя подружка. / Горько, больно / Одной бродить!» А Лель ей: «Сама виновата, приласкала бы поласковей». И уходит. А тут Мизгирь появляется со своей страстной любовью. Снегурочка говорит ему: «Слова твои пугают, слёзы страшны». Просит отпустить, зовёт на помощь Леля. Мизгирь совсем ошалел: «О! Если Лель…так прежде / Возьмёт Мизгирь, что хочет взять пастух». Но тут пень разворачивается в Лешего. Леший сзади крепко обнимает Мизгиря. Снегурочка может вырваться и убежать. А Леший снова оборачивается пнём. Что дальше?

Снегурочка не может успокоиться; она преследует, ревнует Леля. Вот она из кустов ревниво высматривает, как Лель и Купава тянутся друг к другу. Купава называет себя «собачкой» и — Лелю: «Мани меня, когда ласкать захочешь, / Гони и бей, коль ласка надоест. / Без жалобы отстану, только взглядом / Слезящимся скажу тебя, что я, мол, / Приду опять, когда поманишь». Снегурочка не выдерживает, выбегает из кустов: «Обманщик Лель!…» А почему — обманщик? И Лель наставляет застенчивую девушку без живой яркой чувственности: «Снегурочка, подслушивай почаще / Горячие Купавы речи! Время / Узнать тебе, как сердце говорит, / Когда оно любовью загорится. / Учись у ней любить и знай, что Лелю / Не детская любовь нужна. Прощай!» Лель с Купавой убегают. Леший водит сошедшего с ума от любви Мизгиря по лесу за призраком Снегурочки…

Снегурочка измучилась от своей неспособности любить горячо–чувственно, «как надо», страстно, как принято любить в простом народе. Она просит мать, Весну–Красну, помочь ей любить так, как сама не умеет. «Завидно мне чужое счастье, мама. / Хочу любить — но слов любви не знаю, / И чувства нет в груди; начну ласкаться — / Услышу брань, насмешки и укоры / За детскую застенчивость, за сердце / Холодное. Мучительную ревность / Узнала я, любви ещё не зная». Мать предупреждает: «Дочка, / Забыла ты отцовы опасенья, / Любовь тебе погибель будет». А Снегурочка: «Мама, / Пусть гибну я, любви одно мгновенье / Дороже мне годов тоски и слёз». Весна даёт дочери своей венок из цветов, в котором «родник неистощимый любовных сил». Цветки в венке «зажгут все чувства разом. / И вспыхнет кровь, и очи загорятся, / Окрасится лицо живым румянцем / Играющим, — и заколышет грудь / Желанная тобой любовь девичья». Весна надевает венок на голову Снегурочки, и Снегурочка преображается. «Ах, мама, что со мной? Какой красою / Зелёный лес оделся! » Увидела Мизгиря и влюблённо тянется к нему. «Какая прелесть в речах твоих! Какая смелость взора!» «Снегурочка твоя, бери в свой дом / Жену свою, — любить и нежить буду, / Любить твой взгляд, предупреждать желанья». Ну чем не страстная, любвеобильная Купава! Однако Снегурочка просит Мизгиря укрыть её, бежать, надо спрятать «Любовь свою и счастие от Солнца, / Грозит оно погибелью!» Счастливый Мизгирь называет это «ребячьими страхами», не желает никуда бежать, и «Яркий луч Солнца падает на Снегурочку». Снегурочка: «Люблю и таю, таю / От сладких чувств любви! <…> / О милый, / Последний взгляд Снегурочки тебе. (Тает.)». Мизгирь, убеждённый в том, что обманут богами, несчастный, бросается в озеро. Царь Берендей провозглашает: «Снегурочки печальная кончина / И страшная погибель Мизгиря / Тревожить нас не могут; Солнце знает, / Кого карать и миловать. Свершился / Правдивый суд! Мороза порожденье — / Холодная Снегурочка погибла».

 

По-видимому, Островский и автор знаменитой оперы «Снегурочка» Римский–Корсаков и еще многие, многие другие согласны, хотя бы отчасти, в том, что Снегурочка ценою собственной гибели стремилась к истинной, единственно подлинной, ярко–чувственной, страстной любви и героически обрела её (или почти обрела) хотя бы на мгновение. Но, может быть, с точки зрения нашей психотерапии, эту чудесную весеннюю сказку можно толковать и по-другому? Островский глубоко, тонко понимал людей, характеры. Да и высокое художественное произведение всегда богаче того, что знают о нём и могут сказать автор и все другие люди. Снегурочка — вечный и, значит, современный образ, девушка, женщина и сегодняшнего дня.

Вот наши конкретные вопросы.

1.  Какой характер (в широком смысле) возможно предположить у Снегурочки?

2.  Может быть, Снегурочка, сообразно природе своего характера, своей природе вообще, способна по-настоящему, хотя и по-своему, не преображаясь в свою противоположность, любить возлюбленного? В таком случае, в чём же особенность её любви?

3.  Как жить Снегурочке вместе со своим страстным возлюбленным и среди людей, тоже не понимающих особенность–необычность её способности любить, считающих её «душевно неполноценной», «недоразвито–холодной», «бесчувственно–деревянной»? С каким по природе характера возлюбленным Снегурочке будет хорошо в близкой жизни?

4.  Как возможно переносно понимать, толковать то, что Снегурочка растаяла?

Примерные, сложившиеся в групповой работе с дефензивными пациентами и коллегами–психотерапевтами за многие годы ответы на эти вопросы.

1.  Характер Снегурочки в широком смысле — тревожно–сомневающийся с преобладание одухотворенного размышления над яркой чувственностью (психастенические, психастеноподобные натуры; например, многие чеховские герои). Яркая чувственность (страсть) — свойство врожденное. Это — способность получать острое, туманящее ум, наслаждение (любовное, пищевое и т.д.) при непосредственном соприкосновении с тем, кого, что чувствуешь. Это особенно свойственно натурам ювенильно–неустойчивым, истерическим (Лель, многие герои Бунина, Грушницкий Лермонтова), синтонным (Купава, многие герои произведений Мопассана), авторитарно–напряжённым (многие купцы Островского, Мизгирь), чувственно–аутистическим (герои стихотворений Николая Гумилева, Печорин Лермонтова).

2.  Снегурочка обычно сама не знает, что её способность любить по-своему совершенна, полноценна, хотя и не кипит страстью, «горячими ласками», «сумасшествием». Она наполнена нежностью, стремлением заботиться о любимом человеке. В этой одухотворённо–деперсонализационной любви, даже в самую острую минуту близости обычно сознание не суживается до помутнения, сохраняется известная ясность мысли — при всём том, что сексуальное влечение обычно довольно сильное, хотя и не так быстро просыпается. Здесь всегда наступает любовная, оргастическая, разрядка (удовлетворение–истощение). Снегурочка — не «спящая стеклянная красавица»; это не фригидность. Синтонный Пушкин в известном стихотворении «Нет я не дорожу мятежным наслажденьем…» (1831) считает любовь Снегурочки (своей жены Натальи Гончаровой) богаче, выше любви «вакханки молодой» с её «безумством», «стенаньем, криками». «О, как милее ты, смиренница моя! / О, как мучительно тобою счастлив я, / Когда, склоняяся на долгие моленья, / Ты предаешься мне нежна без упоенья, / Стыдливо–холодна, восторгу моему / Едва ответствуешь, не внемлешь ничему / И оживляешься потом всё боле, боле — / И делишь наконец мой пламень поневоле!» Снегурочка умеет любить чудесно по-своему, хотя Лель и называет её любовь «детской» за неспособность остро зажигаться от его прикосновений — так, чтобы сходить с ума. А другой ещё скажет в близости Снегурочке: ты холодна, как рыба, ты меня, мою страсть исследуешь.

3.  Не в сказке, а в жизни, Снегурочка по природе своей не способна превратиться в Купаву. Кричать в близости от чувственного восторга, страсти, она может лишь театрально, исполняя роль Купавы. Снегурочке, думается, важно достаточно углубленно знать, понимать это. Важно ей проникнуться тем, что самое прекрасное — это быть собою, сообразно своей природе. Тогда иначе, критичнее, самостоятельнее, отнесётся она к предложенному ей лечению «горячими поцелуями» психотерапевта Фрица Перлза, вообще к психотерапии «здесь и сейчас», к уместным в других случаях, аутогенным сексуальным приёмам психотерапевта Абрама Моисеевича Свядоща, к психоаналитическим раскопкам детства, к врачебному лечению половыми гормонами и т.д. Тогда Снегурочка сможет вероятнее предположить, с каким возлюбленным, сообразно его характеру, будет ей счастливее или труднее в близкой жизни. Конечно, она сможет быть счастливой не только с родственным ей по природе психастеническим (психастеноподобным) человеком (в том числе, синтонным психастеноподобным, пушкинского склада), но и с другими натурами, если научится в Терапии творческим самовыражением понимать их и ладить с ними. Однако, конечно же, есть и мужчины, которые стойко неприязненно относятся к размышляющим, не теряющим голову, «смирённицам» (см., например, стихотворение Н. Гумилева «Девушке»).

4.  Растаяла Снегурочка — не означает ли это, что она потеряла своё лицо, огрубела, превратившись в Купаву, стала будто пьяная? Кажется, Островский всё-таки чувствовал с печалью в душе это неестественное огрубение бедной Снегурочки. Ведь так выразительно описал это. Одна женщина, помним, даже сказала: «Снегурочка одурела». Потерять своё лицо по японской традиции — хуже смерти (растаяла). А быть собою — значит и постичь прелесть своей любви, особенной, богатой одухотворенностью и нежными, достаточно живыми, при всей внешней скромности, ощущениями.

Сопровождение занятия слайдами, музыкой
(фрагменты из оперы Римского–Корсакова «Снегурочка») и т. п.

 

1. Портрет А.Н. Островского, 1871 (1823–1886).
Художник В.Г. Перов

 

 

2. Портрет Н.А. Римского–Корсакова (1844–1908)
кисти Валентина Серова

 

 

3. Картина Виктора Васнецова «Снегурочка» (1899)

 

 

4. Картина И.И. Шишкина «Зима»

 

5. Эскизы декораций Виктора Васнецова к опере «Снегурочка»:

 

1885 «Пролог»

Весна–Красна

Дед Мороз

 

Берендеи ребята

Берендейки

Бобыль и Бобылиха

 

Снегурочка и Лель

Купава

Мизгирь

 

Снегурочка

Заречная Слободка Берендеевка

Палаты царя Берендея

 

Премудрый царь Берендей

Ярилина долина

Шуты

 

 

6. Цветная фотография «чувственного» цветка «Купальница» («Купава»)

 

 

7. Цветная фотография «психастенического» цветка «Иван–да–Марья»
(в сравнении с Купавой)

 

 

8. Портрет А.С. Пушкина.
Художник О.А. Кипренский, 1827

 

 

9. Портрет Н.Н. Пушкиной (Натальи Гончаровой), акварель 1831–1832
Художник Александр Павлович Брюллов, брат Карла Брюллова

 

 

«Пер Гюнт» (занятие в группе творческого самовыражения по драме Генрика Ибсена «Пер Гюнт»).

«Пер Гюнт» — драма в стихах норвежского драматурга Генрика Ибсена (1828–1906) была создана в 1867 (автору в ту пору — 39 лет) Перевод: А. и П. Ганзен. Норвежский композитор Эдвард Григ (1843–1907) написал музыку к некоторым сценам драмы (сюита Э. Грига).

Пер Гюнт — фольклорный норвежский охотник, расправляющийся с троллями. Ибсен сделал из него удачливого норвежца XIX века. Пер Гюнт живёт в селе вместе с матерью Осе. Мать рассказывает, что отец Пера «пьянчуга» был, «мот», да и парень «шалопай», «грязный оборванец», хвастун, фантазер. Пер, однако, хочет сделать что-то «крупное, большое». Он всё же, как о нём и говорят, «добрый лгун». Он такой ловкач, о котором услышишь: «чёрта в орех загнал». К нему тянется девушка Ингрид из богатой семьи, а он не соблазнился богатством, «прозевал её» и пошёл погулять на её свадьбе. Свадьбу празднует всё село. Увидел на свадьбе девушку Сольвейг из семьи переселенцев (приехали жить в это село). Сольвейг сразу понравилась ему, позвал танцевать — она отказалась: хмельной. А тут Ингрид (невеста) заперлась от нелюбимого жениха в сарае. Недотепа–жених попросил Пера достать невесту из сарая. Ингрид, конечно, открыла Перу, а он украл её, чужую невесту, убежал с ней, держа её «подмышкой, словно поросёнка», в горы. Там согрешили. И Пер Сольвейг вспомнил. Нет, Ингрид не Сольвейг. Сказал: «Можешь взглядом светлый праздник / Вызвать в чьей-нибудь душе?» А Сольвейг, дескать, могла. Разошлись с Ингрид в стороны, богатства Перу не надо. В это время односельчане уже ищут Пера в горах. Отец Сольвейг по-христиански ему сочувствует: «Душой он заблудился и погиб». А Пер, зная, что нельзя ему теперь возвращаться в село, радуется своим «медвежьим» силам. Пьянствует, веселится всю ночь в шалаше «с тремя шалыми девками», что «ищут троллей в объятья», и попадает в пещеру к троллям. Королю троллей, Доврскому деду (Довре — горы в Норвегии), Пер сразу понравился. Дед даже готов отдать ему в жёны свою дочь. Эта «женщина в зелёном» разъезжает по пещере на «гигантском поросёнке». Стало быть, в будущем Пер станет королём троллей. Но Доврский дед требует, чтобы Пер выполнил его условия. «Плюнуть на всё, что вне наших границ». Пер на это согласен: в село ему нельзя, да и королём стать хочется. Ещё — «жить по-тролльи». Это значит: не «самим будь собой», а «будь доволен собою самим». Пер не разберётся, в чём разница, но, соглашаясь, машет рукой. Ещё — обходиться только «нашим домашним столом» («вол даёт мёд, а корова блины», «своё всё у нас, не покупное»). К этому Перу трудно будет привыкнуть, но он готов попытаться превозмочь свою природу. Ещё надо будет ему хвост подвязать и ярко–жёлтый бант на хвост, чтобы «приличным» женихом быть. Согласен. И ещё условие. «Тебе надо серьезно лечиться, зять, от господства природы людской. <…> Левый твой глаз я чуть-чуть поскоблю, — вкось всё и вкривь будешь видеть, но уж зато всё красивым найдёшь, / Правый же глаз твой я выну». Не то, видишь ли, жена–невеста показалась тебе «пляшущей свинкой в штанах». Но это для Пера уж слишком. На такое он ни в коем случае не согласен и хочет уйти от троллей. Дед не отпускает: поздно, должен жениться на дочери, коли «к ней вожделел в своих мыслях». Ну, мало ли к кому вожделел Пер, «вожделение ничто». Но у троллей всё не так. «В шкуре козлиной дитя за тобой вслед понесут!» Только звон церковных колоколов спасает Пера. Это по нему звонят. Вся языческая нечисть прячется, и Пер уходит из пещеры троллей.

За своё преступление (невесту своровал) Пер «изгнан в лес» и объявлен «вне закона». Рубит себе в лесу избушку. Мать его, Осе, рассказывает бобылке, что был суд. «И двор и землю отняли у нас», дали мне только в доме дожить с кошкой. Осе жалеет сына. Это-де чёрт подбил его, беднягу. Не он виноват — пьянство. Нашла в доме игрушечную «ложку для литья». Пер в детстве в Пуговичника любил играть…

Пер стоит перед уже срубленной избушкой в лесу. Соорудил и деревянный засов от нечисти. И видит — Сольвейг с узелком на лыжах мчится к нему. Она порвала с родителями (они её не отпускали). Сольвейг уже в избушке, а Перу вдруг преграждает дорогу женщина в зелёных лохмотьях, а с ней — уродец с пивным жбаном в руках. Это, дескать, мы. Твоей девушке придётся со мной делиться. И ещё — с Ингрид и с теми тремя шалыми девками. Все-де придём к тебе ласкаться. Это всё Перу за его «блуд». Пьер, выходит, не может теперь так просто войти в избушку к Сольвейг: вход осквернён нечистью. Пер, видимо, не хочет лишних забот и уходит искать где-то далеко от своего села счастья. Сольвейг стоит в полуотворённых дверях избушки, провожая его взглядом.

И вот уже Пер — господин средних лет в изящном дорожном костюме. Марокко. Он стал работорговцем, возит в Америку негров. В Китай весною возит божков, а осенью туда же — миссионеров. Золотом платит путешествующей с ним компании «друзей», рассказывает им о своей жизни, как грешит и заглаживает грехи добром. «Друзья» своровали у него яхту. Пер влюбляется в арабскую дикарку Анитру, которая выпрашивает у него драгоценности. Так проходит бóльшая часть его жизни. Он уже старик, хотя ещё бодрый. Плывёт на корабле по Северному морю домой к норвежским берегам: в старости хочется домой, умирать надо дома. Шквал. Корабль разбился о риф. Пер и молодой повар оказались в одной лодке. Лодка двоих не удержит. Пер выталкивает из лодки повара, у которого дома семья, ребятишки. Держит голову повара за волосы над водой, чтобы повар успел перед смертью помолиться, и топит его.

Пер выходит из лодки на норвежский берег. Его волнуют с детства знакомые места. Сельское кладбище. Вдруг слышится песня Сольвейг из избушки. «Горенку к троице я убрала; / Жду тебе, милый, далекий… Жду, как ждала. / Труден твой путь одинокий — / Не торопись, отдохни. / Ждать тебя, друг мой далёкий, / Буду я ночи и дни».

Пер оторопел, он всё вспомнил. «Она не забыла, а он позабыл; / Она сохранила, а он расточил… / О, если бы можно начать всё сначала… / Ведь здесь меня царство моё ожидало!»

Пер кидается бежать к своей избушке по лесной тропинке. Какие-то клубки под ногами не пускают его (это — недодуманные мысли, без крыльев), путаются в ногах сухие листья (это — лозунги, которые обязан был провозгласить и не провозгласил, это — песни неспетые), соломинки сломанные мешают бежать (дела, за которые должен был взяться). И тут появляется Пуговичник, деревенский христианско–языческий дед (Пер в детстве, мы помним, любил играть в Пуговичника). Пуговичник приглашает Пера в свою большую ложку на переплавку. Пора-де в ложку. «Червям богатый пир готовит тело, а мне Хозяин поручил взять душу». Пер против переплавки. Он согласен в ад, но не на переплавку. Пуговичник объясняет Перу, что он не грешник и, значит, от вечных мук избавлен, ему полагается — в ложку. Пер пытается уверять Пуговичника в том, что он грешник: негров продавал, в Китай возил то божков, то миссионеров, повара утопил… Оказывается, по мнению Пуговичника, всё это — «ни то, ни сё». «Грешил всегда слегка лишь, понемножку». Стало быть, для неба Пер не годится, в ад — тоже, остаётся его на переплавку, как старую пуговицу, и новое «вылить из общей массы». Пер продолжает спорить. Нет, он не согласен, не хочет он утратить своё «Я», как не хотел его утратить в пещере троллей, когда Доврский дед сказал, что поскоблит ему левый глаз, а правый вынет, чтобы всё вокруг Пер увидел не по-своему безобразным, а по-тролльи красивым. Пуговичник опять объясняет Перу, что у настоящего грешника характер, воля, а Пер никогда «не был самим собой; так что же за беда, коль «Я» твоё и вовсе распадётся? » Пуговичник: «Быть самим собою — значит / Отречься от себя, убить в себе / Себя иль «Я» своё. / <…> Самим собой быть — значит / Всегда собою выражать лишь то, / Что выразить тобой хотел Хозяин» (То есть, Добро, Любовь — М.Б. и И.К.). Пер спорит, что он грешник, снова перечисляет свои грехи, кричит, что добудет свидетелей. Врывается в избушку к Сольвейг и просит её: «Ну, жалуйся и обвиняй меня, / Вины мои скорее перечисли!»

Старая слепая Сольвейг ищет Пера ощупью и произносит следующее. «Ни в чём ты не виновен, мой бесценный! / Ты песнью чудной сделал жизнь мою. / Благословляю первое свиданье / И эту нашу встречу в Духов день». То есть, на другой день после Троицы. Пер ничего не может понять. «Где был «самим собою» я — таким, / Каким я создан был, — единым, цельным, / С печатью божьей на челе своём?»

Сольвейг отвечает: «В надежде, вере и в любви моей!» Пер крепко прижимается к Сольвейг, прячет лицо в её коленях. Пуговичник глубоко смущен. Понятно, что Пера ждет Небо.

Конкретные вопросы пациентам в группе.

1.  Какой характер у Сольвейг и как объясняется (или совсем не объясняется) этим характером её любовь к Перу с первого взгляда? В чём особенность такой любви?

2.  Какой характер у Пера и как объясняется (или совсем не объясняется) этим характером то, что Пуговичник отходит от Пера? В чем самособойность Пера?

3.  Как возможно объяснить случившееся в жизни между Соловейг и Пером — и религиозно, и не религиозно, а общечеловечески (в соответствии с природными особенностями характера)?

4.  Сольвейг и Пер существуют ли в нашей сегодняшней жизни?

Примерные, сложившиеся за многие годы обобщённые ответы психотерапевтов и пациентов на этом групповом занятии.

1.  Замкнуто–углублённый (аутистический) характер Сольвейг. Вернее, один из вариантов этого характера. Такая девушка, чувствующая изначальность, вечность, бесконечность Духа и частицы этого Духа в виде своей души, чувствующая Дух как Гармонию, подлинную духовную реальность–гармонию, вступая в пору любви, обретает в своей душе неясный духовный образ любимого человека как нечто тоже подлинное. Встретив в жизни человека, напоминающего этот неясный образ, как-то отвечающий, соответствующий ему, влюбляется с первого взгляда. Происходит как бы кристаллизация прежде размытого духовного, идеального образа любимого, образ обретает реальную плоть. Для Сольвейг этот реальный человек — Пер. Возлюбленный на всю жизнь, поскольку он есть живая святыня, земное воплощение духовного кристаллизованного образа. Этому образу и не обязательно «подкрепляться», «подпитываться» живым общением с реальным возлюбленным.

2.  Пер — видимо, синтонный, обаятельный «шалопай» (слово Осе). Но при всём своём шалопайстве он несёт в себе, хотя и глубоко упрятанную в душе стремлением жить «как все», добрую тёплую светлую индивидуальность, которую где-то там чувствует и страшно боится потерять, потому что без неё худо будет душе, не на что будет опереться (в аморфности, которая может наступить, когда перестаешь чувствовать себя собою), нет тогда света самособойности. В пещере троллей (Доврский дед: глаз поскоблю, а другой выну), перед ложкой Пуговичника — Пер страдает от возможности перестать быть собою, чувствовать себя собою. Чувствовать себя именно собою, выражать себя неповторимо по-своему (творчески) — это и есть творческое вдохновение, святящееся Любовью и Смыслом. Но это творческое вдохновение, стремление жить неповторимо по-своему во имя добра упрятано, спрятано в глубине души шалопайствующего Пера, который грешит и добром заглаживает свои грехи.

Пер — не просто синтонный человек (с тёплым светом в душе), но неповторимый (в отличие от безликих пуговиц, которые идут в ложку Пуговичника на переплавку), то есть способный к вдохновению, способный своей неповторимой индивидуальностью «зажечь» другую индивидуальность, оживить её её собственным вдохновением, открыть в ней её любовь. Это, кстати, случилось и с самим Пером, когда он увидел Сольвейг и потом сказал Ингрид: «Можешь взглядом светлый праздник вызвать в чьей-нибудь душе? » Это Сольвейг вызвала в его душе праздник, но Пер не аутист, духовного образа возлюбленной не было прежде в его душе, кристаллизации этого не существующего духовного образа от встречи с Сольвейг не произошло, даже забыл Сольвейг. А Сольвейг уже не могла его забыть. Пер навсегда поселился в ней праздником, чудной песней («ты песнью чудной сделал жизнь мою»). Теперь как бы дурно он не вёл себя в жизни, Сольвейг всегда будет счастлива дивной повседневной любовью к нему, благодарная ему. Пера после его смерти ждёт Небо — потому что в Пере живёт Любовь (Божественная индивидуальность). Живёт потому, что только она и могла зажечь любовью Сольвейг, такую необыкновенную (Божественную) девушку.

3.  Религиозное понимание случившегося между Сольвейг и Пером состоит в следующем. Если такая девушка, как Сольвейг, вот так, празднично–волшебно на всю жизнь, полюбила Пера, не будучи вместе с ним, кроме первых их мимолётных встреч, то значит в Пере живёт под грузом всех его житейских грехов Божественный свет Индивидуальности, Вдохновения, Любви. То есть Пер невольно выражает собою то, «что выразить тобой хотел Хозяин» (Любовь, Добро). Только личность (а человек в христианском понимании — песчинка Божественной Личности, ибо только Бог личен) способна вдохновить такой любовью другую личность. Словом, Бог послал Сольвейг Пера. Любовь Сольвейг — любовь к Богу через конкретного, реального человека.

Естественно–научное понимание случившегося. Природная индивидуальность (тёплый синтонный характер) Пера светилась неповторимостью, вдохновением из-под тяжелого хлама всех его (Пера) земных, сравнительно «обычных» («как все») безобразий. Этот неповторимый тёплый свет проник в аутистическую Сольвейг, помог ей почувствовать себя в праздничной чудной песне на всю жизнь, общаясь в душе своей со «своим» Пером, сочувствуя ему, заботясь, переживая о нём («и труден твой путь одинокий — не торопись, отдохни…»).

4.  И сегодняшняя женщина (чаще одухотворенно–аутистическая), бывает, скажет, осененная на нашем занятии: «Вот почему я не могу развестись со своим шалопаем, алкоголиком, вот почему всё езжу по тюрьмам с тяжелыми сумками на краткие свидания с ним». Мать женщины требует, чтобы дочь бросила мужа, «порядочный человек» зовёт её замуж, а дочь не хочет слушать мать, потому что счастлива любовной песней в душе к «негодяю». «Любовь зла — полюбишь и козла» — говорят соседки. Но измученная своими «тюремными» поездками, непомерным терпением, бесчеловечными унижениями женщина (муж ведь её и обижал, и садистически поколачивал) категорически не хочет расставаться с мужем, чувствуя (но далеко не всегда понимая) в этом «козле» нечто бесценное.

Всё это в группе творческого самовыражения (в групповом общении, в изучении литературы о характерах) важно донести до сегодняшних сольвейг, помочь проникнуться естественно–научной или религиозной «правдой жизни», дабы они глубже поняли себя, свои отношения с людьми и сами, самостоятельно, решали, как поступить в жизни. Важно и близким сегодняшней Сольвейг помочь психотерапевтически понять происходящее. Сродни Сольвейг — пушкинская Татьяна Ларина.

Из стихотворения Новеллы Матвеевой.

«Мне было довольно любить тебя,
Встречать улыбку твою.
Когда же ты уходил с другой
Или просто был неизвестно где,
Мне было довольно того, что твой
Плащ висел на гвозде. <…>
Когда же и след от гвоздя исчез
Под кистью старого маляра,
Мне было довольно, что от гвоздя
След был виден вчера. <…>
А что я с этого буду иметь,
Того тебе не понять».

Сопровождающие занятие слайды, музыка
(музыка Грига к сценам драмы) и т. п.

 

1. Фотографический портрет Ибсена

 

 

2. Фотографический портрет Грига

 

 

3. Какая-нибудь картина из жизни троллей,
желательно — тролли в пещере

 

4. Слайды–фотографии героев драмы, поставленной во МХАТе в 1912 г.
под руководством Вл.И. Немировича–Данченко:

 

Л.И. Дмитриевская — Ингрид

Л.М. Коренева — Сольвейг

Г.С. Бурджалов — Доврский дед

 

А.Г. Коонен — Анитра

С.В. Халютина —
Осе

Л.М. Леонидов —
Пер Гюнт

 

 

 

Ссылка для цитирования

УДК 616.89-085.815

Бурно М.Е., Калмыкова И.Ю. Два занятия в Терапии творческим самовыражением (М.Е. Бурно). Материалы для практической работы с пациентами и здоровыми людьми с душевными трудностями [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2013. – N 3 (20). – URL: http://medpsy.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

 

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

 

  В начало страницы В начало страницы

ОБОЗРЕНИЕ ПСИХИАТРИИ И МЕДИЦИНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

им. В.М. Бехтерева


Попов Ю.В., Пичиков А.А. Особенности суицидального поведения у подростков (обзор литературы)


Емелина Д.А., Макаров И.В. Задержки темпа психического развития у детей (обзор литературных данных)


Григорьева Е.А., Хохлов Л.К. К проблеме психосоматических, соматопсихических отношений


Деларю В.В., Горбунов А.А. Анкетирование населения, специалистов первичного звена здравоохранения и врачей-психотерапевтов: какой вывод можно сделать о перспективах психотерапии в России?

Серия 16

ПСИХОЛОГИЯ

ПЕДАГОГИКА


Щелкова О.Ю. Основные направления научных исследований в Санкт-Петербургской школе медицинской (клинической) психологии

Cамые читаемые материалы журнала:


Селезнев С.Б. Особенности общения медицинского персонала с больными различного профиля (по материалам лекций для студентов медицинских и социальных вузов)

Панфилова М.А. Клинический психолог в работе с детьми различных патологий (с задержкой психического развития и с хроническими соматическими заболеваниями)

Копытин А.И. Применение арт-терапии в лечении и реабилитации больных с психическими расстройствами

Вейц А.Э. Дифференциальная диагностика эмоциональных расстройств у детей с неврозами и неврозоподобным синдромом, обусловленным резидуально-органической патологией ЦНС

Авдеева Л.И., Вахрушева Л.Н., Гризодуб В.В., Садокова А.В. Новая методика оценки эмоционального интеллекта и результаты ее применения

Яндекс цитирования Get Adobe Flash player