Предыдущие
выпуски журнала

Психосемантический анализ паттернов эмоционально-когнитивного реагирования в ситуациях оценивания в контексте выраженности социальной тревоги1

Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. (Барнаул)

	Сагалакова Ольга Анатольевна –  кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет». E-mail: olgasagalakova@mail.ru
	Труевцев Дмитрий Владимирович –  кандидат психологических наук, доцент, заведующий кафедрой клинической психологии ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет». E-mail: truevtsev@gmail.com

Аннотация. Приводятся результаты психосемантического исследования специфики паттернов эмоционально-когнитивного реагирования в широком спектре ситуаций оценивания с учетом роли выраженности социальной тревоги. Испытуемыми выступили старшие школьники и студенты как представители современной молодежи, наиболее часто сталкивающиеся с психологически экстремальными ситуациями оценивания, результаты участия в которых влекут за собой значительные последствия для организации дальнейшей жизни в целом. Результаты показали, что наиболее дисфункциональные паттерны реагирования (беспомощность, деперсонализация, избегание) характерны при выраженной социальной тревоге. Важным адаптационным ресурсом совладания и стабилизации эмоционального реагирования для школьников и студентов в ситуациях оценивания является не столько переопределение убеждений, сколько формирование гибких паттернов реагирования и совладания, когнитивно сложного образа разных ситуаций оценивания.

Ключевые слова: Социальная тревога, ситуации оценивания, паттерны эмоционально-когнитивного реагирования, образ ситуации оценивания, психосемантический анализ и моделирование, психосемантика.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

_______________________

* Публикуется при поддержке Гранта РГНФ (№ 13-46-93005) ↑

Страх оценки в оценивающем мире как основа социальной тревоги — распространенное в настоящее время переживание, не оставляющее равнодушными даже социально смелых и активных людей. Жизненных событий, в которых мы подвергаемся оцениванию, критике, а также ситуаций конкуренции, в которых важно «быть лучшим», оказывается всё больше. Всё в большей степени ситуации оценивания приобретают особое значение в контексте жизненных целей (при приеме на работу, беседе с начальником, высказывании своего мнения, проявлении инициативы и пр.). Так, внедрение в систему образования тестовых технологий проверки знаний обеспечивает довольно раннее знакомство человека с психологически экстремальными ситуациями оценивания [13; 16; 17].

Невозможность успешного участия в оценочных ситуациях приводит к затруднению удовлетворения не только социальных потребностей, но и базовых биологических потребностей, поскольку они могут быть реализованы только через посредство социальных коммуникаций. Негативное оценивание в социальных ситуациях воспринимается как жизненный крах, что субъективно «перекрывает» доступ к реализации мотивационно значимых целей. В результате человеку не хватает ресурсов адаптивного совладающего поведения, что приводит к распространению деструктивных и аутодеструктивных действий, связанных с психологически непреодолимым страхом «несоответствия» требованиям (завершенные и незавершенные суициды, массовые агрессивные поступки, алкогольная и наркотическая зависимости и пр.) [10; 14; 15; 17; 18; 21].

Противоречивые требования социокультурной действительности («быть экспансивным, инициативным, социально смелым» и при этом «быть послушным, средним, незаметным» и др.) опосредуются неадаптивными когнитивными схемами и провоцируют нерешительность и страхи в социальных ситуациях, неуверенность в правильности своих действий, ощущение собственной неполноценности, не позволяющее реализоваться в жизни. Наиболее типичные страхи современного общества — страх негативной оценки, насмешек и публичного фиаско в ситуации социальных интеракций. Социальная тревога — тревога, переживаемая в ситуациях оценивания, представляет собой эмоционально-когнитивный паттерн переживания неуверенности в себе, опасений критики, отвержения, осмеяния и унижения, эмоций стыда, волнения, беспокойства и неловкости, сопровождаемых готовностью к избеганию и одновременным желанием социального одобрения, успешного участия в таких ситуациях (мотивационно-эмоциональный конфликт) [13; 16].

Данный комплекс симптомов при усилении выраженности каждого из них может перерастать в клиническое состояние — социальное тревожное расстройство (СТР) (по DSM–IV) или социофобию (СФ) (по МКБ–10). Часто используется понятие «социальный страх» как выраженное опасение негативного оценивания в социальных ситуациях взаимодействия (интимно-личностных, формальных, повседневных, пр.). СТР (или СФ) — третье по распространенности в западном обществе после депрессии и алкоголизма. Клиническая форма социальной тревоги имеет распространенность в разных западных странах от 10 до 13%, субклинические проявления (социальная тревога) среди населения (отдельные проявления неловкости, нехватки социальных навыков) встречаются у 35—40% населения. Россия имеет приблизительно такие же эпидемиологические показатели.

Ситуации оценивания, в которых высока вероятность возникновения социальной тревоги, — любые социальные ситуации взаимодействия, коммуникации разного типа (от формального оценивания и экспертизы внешности, способностей, успехов, достижений, самопрезентации до оценивания в интимно-личностной сфере, частных ситуациях общения), предполагающие прямое оценивание в рамках принятой в культуре или субкультуре гласной или негласной системы баллов / критериев. Это и академические ситуации, и экзамены, и экспертное оценивание, и оценивание сверстниками в личном общении, а также возможное, косвенное или потенциальное оценивание (знакомство, беседа, проявление инициативы, просьба или отказ и др.).

В ситуациях оценивания человек может испытывать страх и тревогу по поводу образа себя в глазах окружающих, опасения негативного оценивания и последствий такового (унижения, осмеяния, критики, отвержения). Психологическая экстремальность оценочной ситуации связана с субъективной потерей контроля над аффектом оценивания, снижением возможностей опосредствовать тревогу, нарушением овладения и произвольности поведения, переживанием фатальности, беспомощностью в ситуации (невозможностью повлиять на исход ситуации, потерей чувства авторства) и выраженной тенденцией к избеганию подобных переживаний даже в ущерб социальной самореализации [13; 16; 18; 19].

Исследование паттернов реагирования в ситуациях оценивания при разной выраженности социальной тревоги с помощью метода психосемантики позволяет воссоздать образ данных ситуаций в структуре индивидуального сознания испытуемых и прогнозировать эмоционально-когнитивные, поведенческие предикторы и последствия разных типов реагирования. В рамках психосемантического подхода основная роль в исследовании смысла поведения отводится индивидуальному образу ситуации оценивания, т.е. тому, как она представлена самому человеку. Это позволяет раскрывать эмоционально-когнитивную, мотивационно-потребностную основу образа разных типов ситуаций оценивания, моделировать и прогнозировать специфику реагирования в них.

С помощью метода психосемантики возможна реконструкция субъективного образа ситуации в единстве эмоциональных и когнитивно-поведенческих, мотивацинно-смысловых характеристик. Реконструкция образа ситуации оценивания позволяет строить прогностические модели паттернов реагирования, выявлять дезадаптивные стратегии и убеждения, препятствующие социальной самореализации и преодолению (совладанию) с жизненными обстоятельствами, потенциально обладающими свойствами экспертного и критического отношения, возможной неудачи [11; 12; 16]. Выявление и анализ своеобразных смысловых стереотипов, опосредованно обсулавливающих ригидные формы реагирования, вроде избегания, самоизоляции, употребления психоактивных веществ и других деструктивных способов копинга, — позволяет определять смысловые «синкреты», анализировать и переконструировать их, развивая гибкость осмысления и поведения в ситуации посредством формирования альтернативных, субъективно приемлемых способов реагирования.

Психосемантическое реконструирование образа ситуации оценивания представляет собой воссоздание алгоритмизированного способа переживания, осмысления, действования в ней. Сформированное отношение к тем или иным ситуациям оценивания можно назвать паттерном или алгоритмом эмоционально-когнитивного реагирования или установкой как готовностью действовать и воспринимать ситуацию определенным образом. Для страдающих социальной тревогой или СТР (СФ) характерна сформированная стереотипная стратегия (или стратегии) поведения в определенных ситуациях оценивания. Результаты наших исследований показывают, что, чем меньше у субъекта конструктивных способов совладания и индивидуальных средств для опосредствования аффекта оценивания и при этом специфика тревоги такова, что подавляющее большинство ситуаций воспринимается как экстремальные и субъективно непереносимые (обладающие угрозой негативного оценивания, отвержения, публичного унижения), — тем выше выраженность социальной тревоги не только в реальных, но и в воображаемых и ожидаемых в будущем ситуациях оценивания, тем выраженнее тенденция к деструктивным формам декомпенсации, в том числе суицидальному поведению, злоупотреблению психоактивными веществами и тотальному избеганию. Важно отметить, что сам уровень выраженности социальной тревоги в меньшей степени имеет решающее значение в формировании и поддержании декструктивных способов совладания и декоменсации, поскольку определяющую роль здесь играет наличие / отсутствие средств (индивидуальных способов, возможностей, программ) для опосредствования данной тревоги, ее когнитивного опроизваливания и, тем самым, возможности управления, переструктурирования аффекта и овладения им [5; 18; 20; 21]. Однако опроизваливание не означает прямого волевого усилия, а необходимость заставить себя реагировать иначе не приведет к необходимому овладению аффектом, необходимо включение знаково-символических культурных средств для организации аффекта и поведения [2; 5; 6].

Для объяснения причины формирования дезадаптивного реагирования в ситуациях оценивания А.Г. Шмелев и З.С. Болдырева вводят понятие «семантических сцеплений». За феноменом сцепления черт в имплицитных теориях личности лежат бессознательные умозаключения об объекте (ситуации, человеке), приписывание набора черт (свойств) на основании единичных наблюдений [24]. В рамках имплицитных теорий, цели, которые ставит перед собой человек, отражают глубоко укоренившиеся представления о себе самом и о других людях. Существование феномена смысловой склеенности определенных характеристик объекта или ситуации в индивидуальном сознании эмпирически доказано в психосемантических исследованиях. В.Ф. Петренко предлагает психосемантический подход как метод исследования устойчивых эмоционально-когнитивных способов реагирования в ситуациях через анализ индивидуального сознания человека и его образа мира [7; 8; 9]. Человек, по мнению Дж. Келли, судит о своем мире с помощью «понятийных систем, или моделей, которые он создает и затем пытается приспособить к объективной действительности … без таких систем мир будет представлять собой нечто настолько недифференцированное и гомогенное, что человек не сможет осмыслить его». Личностный конструкт — это идея или мысль, которую человек использует, чтобы осознать или объяснить или предсказать свой опыт (умный — глупый, интересный — неинтересный, прагматичный — непрагматичный) [23, с. 438]. По мысли Дж. Келли, в результате проверки неподтвержденные гипотезы о мире исчезают, а подтвержденные порождают устойчивые конструкты или систему конструктов как описательных биполярных категорий индивидуального опыта. Так, на основе опыта создаются смысловые связи конструктов — устойчивые системы категоризации объектов мира [23].

Категориальная дифференцированность и представленность в сознании любого объекта зависит от опыта взаимодействия с ним, его мотивационной значимости для человека. Эта представленность объектов в сознании может меняться от неопределенно-диффузного ощущения до категориально сложного, структурированного образа. Если исходить из того, что все объекты мира и сам человек (как объект, имеющий тело) должны быть представлены в некой интегральной системе, связывающей потребности, установки, механизмы восприятия, то такой системой может выступить «образ мира». Содержанием «образа мира» является система следов, формируемая в процессе поведенческой активности индивида и фиксирующая мотивационно значимые объекты и их свойства — «мир объектов». Главным принципом построения «образа мира» является процесс «разметки» или категоризации объектов по некоторым значимым для адаптации основаниям. Психосемантика позволяет выйти на экспликацию неосознаваемых мотивационных структур человека, анализируя при этом все основные свойства мотивации, в результате чего строятся эмпирические модели в виде пространства векторов активности индивида и смыслового проектирования активности индивида (Е.Ю. Артемьева, А.Г. Шмелев, Ч. Озгуд, В.Ф. Петренко, др.) [24; 25; 7; 8; 9].

Исследование оценок объектов с помощью семантического дифференциала привело Ч. Озгуда к открытию базового трехмерного семантического пространства оценок мира: 1) оценка (хороший — плохой, приятный — неприятный), 2) сила (сильный — слабый, умный — глупый), 3) активность (быстрый — медленный). Каждый из этих факторов указывает на субъективный опыт взаимодействия с объектами (в отношении его валентности, потенциальной энергии, а также динамичности и доступности).

Психосемантическое моделирование операционально предполагает оценку определенного набора объектов по дескрипторам с целью формирования матрицы данных для последующей обработки. Объект — это любой элемент (единица) реальности, которому может быть атрибутировано некоторое субъективное мотивационное отношение. Образ мира — структура, промежуточная переменная, объясняющая и иллюстрирующая формирование мотивационно пристрастной относительно устойчивой системы эмоционально-когнитивного кодирования и разметки мира, берущая свои истоки из перцептивной селективности и опыта научения. Понимание закономерностей и механизмов восприятия, структурирования отношения человека к окружающему миру, всегда являлось одной из основных задач психологической науки. Введение понятия «образа мира» в психологию связано с последними работами А.Н. Леонтьева, в которых он впервые предпринял методологически обоснованную попытку артикулировать проблему восприятия как построения образа мира [4]. Человек строит образ мира, «активно вычерпывая его из объективной реальности» [4, с. 253]. Речь идет о селективной активности, возникающей только в деятельности и деятельностном восприятии мира. По мысли А.Н. Леонтьева, «…мы действительно строим, но не Мир, а Образ, активно «вычерпывая» его, как я обычно говорю, из объективной реальности» [4, с. 254].

Представляется, что одним из наиболее значительных вкладов в развитие идей о структурах субъективного опыта, об образе мира, и, вместе с тем, в разработку содержательных моделей этих структур был внесен Е.Ю. Артемьевой [1]. Принимая в целом основные положения об образе мира А.Н. Леонтьева, Е.Ю. Артемьева указала на приоритетность проблемы построения модели субъективного мира человека. Образ мира, по ее мнению, — это интегратор следов взаимодействия человека с объективной действительностью. Причем, интеграция и структурация следов деятельности напрямую связана с пристрастным конструированием модели (образа) мира Одной из форм существования следа деятельности является субъективное отношение к явлениям, ситуациям. Именно это отношение может явиться предметом экспериментальной фиксации в виде оценочного суждения или другой атрибутивной характеристики. Исследование структур таких отношений является предметом психосемантики, а сами структуры традиционно называются семантиками. Образ мира — не есть субъективная модель объектов мира и связей между ними, а сам субъективный мир, это инструмент отбора и построения субъективного опыта, который, в свою очередь, является основой существования мира человека (его мира) [1]. Л.С. Выготский писал, что психика есть «…орган отбора, решето, процеживающее мир и изменяя его так, чтобы можно было действовать» [2, с. 113]. Актуальные свойства внешнего объекта определяются, прежде всего, ситуацией, в которую он включен: яблоко сладкое для сорвавшего его ребенка, желто-красное для художника-колориста, спелое для садовода, слабо кислое для винодела [1].

Под паттерном или алгоритмом эмоционально-когнитивного реагирования в социальных ситуациях понимается последовательно проявляющийся комплекс, выражающий единство способа оценки ситуации (выраженный в мыслительном образе ситуации) и эмоционального отношения к ней, это часть образа мира, связанного с категоризацией ситуаций оценивания и действования в них. Данный алгоритм реализуется в соответствующей фиксированной форме поведения и всегда выражает наличие определенных социальных и эволюционно заданных мотивов и потребностей индивида. Впоследствии эмоционально-когнитивное реагирование порождается уже не как собственно ситуативная реакция на негативные условия, а автоматически запускается в ряде ситуаций оценивания. Являясь автоматизированным, реагирование не всегда является адекватным ситуации, но человек самостоятельно не в силах изменить сложившиеся установки (смысловое сцепление представлений о ситуации оценивания и ее исходе). В таком случае ему необходима терапевтическая помощь с целью формирования более адаптивного гибкого эмоционально-когнитивного и поведенческого реагирования [13; 16].

Определенные устойчивые эмоционально-когнитивные способы реагирования на социальные ситуации можно описать с позиции теории установки. Понятие «установка» подразумевает наличие определенной поведенческой схемы, полученной в процессе опыта, которая не всегда является оптимальной для адаптации индивида. Д.Н. Узнадзе определяет установку как готовность действовать определенным образом в определенной ситуации. Восприятие основано на установочных схемах, закрепленных в процессе приобретения опыта и используемых для ориентировки в мире [22]. Опираясь на грузинскую школу «установки», а также положения когнитивно-бихевиорального направления, Г.В. Залевский разрабатывает теорию психической ригидности в норме и патологии и вводит понятие «фиксированные формы поведения». В рамках данной теории личностная тревожность, неврозоподобные эмоциональные расстройства и ригидность значительно связаны между собой. Как показывают наши исследования, действительно, лица с высокой социальной тревогой и депрессией имеют высокую степень ригидности в эмоционально-когнитивной оценке социальных ситуаций и фиксированные дезадаптивные способы совладания в ситуациях оценивания [3]. Феномен психической ригидности, а также набор установочных реакций на ситуации могут иметь приспособительное позитивное содержание, способствовать успешной адаптации, но в своих крайних проявлениях создают основу для патологического отношения к социальным ситуациям. Г.В. Залевский выделяет наряду с позитивными функциями «фиксированных форм поведения» отрицательные — закрепленные неадекватные жесткие схемы поведения и реагирования [3].

Психосемнатический подход обладает способностью диагностировать паттерны реагирования, а также позволяет формировать эмпирически обоснованные модели терапии и коррекции индивидуальных случаев [8; 11; 12; 16]. В серии авторских психосемантических исследований, проведенных с целью реконструкции индивидуального способа переживания, осмысления и поведения в ситуациях оценивания как субъективно экстремальных жизненных обстоятельствах (ситуации потенциальной критики, отвержения, унижения, неудачи), участвовали старшие школьники 17 лет и студенты 20—22 лет. Общее количество испытуемых 105 человек. В данных возрастных группах проблема реагирования в ситуациях оценивания стоит наиболее остро, а переживание негативного оценивания субъективно экстремально, эмоционально слабо опосредствовано и потому болезненно. У лиц, склонных к тревожному реагированию, зачастую переживание ситуаций оценивация субъективно непереносимо и провоцирует деструктивные последствия для адаптации и социальной самореализации вплоть до суицидальных мыслей и парасуицидального / суицидального поведения.

Проблематика данного вопроса также актуальна еще и потому, что зачастую в эти возрастные периоды субъект оценивания не стремится обратиться за помощью и поддержкой, старается самостоятельно справиться с возникающим психологическим дискомфортом оценивания, несмотря на очевидную нехватку или несформированность гибких стратегий и средств для опосредствования аффекта «психологического экзамена» в разнообразных типах социальных ситуаций (от прямого академического оценивания и оценивания сверстниками при общении до интимно-личностной коммуникации и реализации индивидуальных амбиций, самовыражения). Одновременно с этим стоит учесть необходимость формирования устойчивых связей в этом возрасте, профессионального самоопределения и высокую вероятность столкновения со всевозможными формами оценивания. Такое стечение обстоятельств высоко вероятно приводит к выбору наиболее доступных, стереотипных, дезадаптивных стратегий совладания. При этом, как ни странно, простое обучение навыкам коммуникации и стратегиям самопрезентации в разных социальных ситуациях не только не снижает тревогу оценивания, но иногда даже повышает ее.

Этот феномен становится понятен в той мере, в какой мы осознаем, что ригидные семантические спайки эмоций, когниций и поведения, плохо осознаваемые индивидом и автоматически, фиксированно актуализирующиеся в стрессовой оценочной ситуации, — составляют паттерн как алгоритм реагирования. При этом приобретенные знания о «конструктивных реакциях», не «присвоенные» субъектом, не ставшие автоматизированными и разнообразными, «интериоризированными» средствами опосредствования аффекта оценивания, соответствующие разным типам ситуаций, — остаются формально знаемыми конструкциями и не будут использованы в реальности. Однако знание о том, какое поведение будет более позитивно оценено окружающими, а какое менее (навыки коммуникации и самопрезентации) в сочетании с развитой мотивацией достижения, одобрения, признания, позитивного оценивания, а также индивидуальными я-схемами и дисфункциональными убеждениями о своих возможностях, — приводит к эскалации социальной тревоги, так как само по себе это поведение может восприниматься как потенциально недостижимый идеал [14; 15; 17].

Целью исследования выступило изучение особенностей эмоционально-когнитивного реагирования в коммуникативных ситуациях оценивания (экспертные, интимно-личностные, одолжения) как субъективно экстремальных жизненных обстоятельствах в контексте специфики социальной тревоги. Экспертный опрос испытуемых позволил определить список объектов и дескрипторов психосемантической методики исследования эмоционально-когнитивного реагирования в коммуникативных ситуациях оценивания в контексте специфики социальной тревоги и депрессивной симптоматики.

Ситуации оценивания, выявленные при опросе испытуемых можно условно разделить на три группы: 1) экспертное оцениванием (проверка, контроль знаний (отстаивать свою точку зрения перед коллективом, собеседование при приеме на работу; проверка, контроль знаний; обращение к преподавателю по учебным вопросам); 2) оценивание в интимно-личностной коммуникации (признаваться в любви, знакомство с противоположным полом, знакомство со сверстниками, ссорится с любимым человеком из-за несовпадения мнений, пойти на вечеринку в малознакомую компанию); 3) оценивание в ситуации просьбы и отказа (отказать в просьбе, просьба о чем-либо, возврат покупки).

Была разработана психосемантическая методика реконструкции специфики паттернов эмоционально-когнитивного реагирования как смыслового образа ситуаций оценивания у студентов 20—22 лет. Методика включала 12 ситуаций, которые были охарактеризованы испытуемыми с помощью 42 дескрипторов (эмоциональные, когнитивные характеристики реагирования). Далее произведена факторизация усредненных матриц «ситуации — эмоциональное реагирование» и «ситуации — когнитивное реагирование» и последующая корреляция («взаимоналожение») полученных смысловых пространств с целью определения единого паттерна (алгоритма) эмоционально-когнитивного реагирования в разных ситуациях оценивания, оценка вкладов испытуемых с разным уровнем социальной тревоги в каждую из стратегий реагирования. Такая же процедура проводилась для анализа индивидуального сознания при необходимости составления и реализации программы психокоррекции и психотерапии, профилактики деструктивных способов реагирования в ситуациях оценивания.

Наиболее значимый по собственному значению фактор пространства «ситуации — эмоциональное реагирование» представлен ситуациями проявления инициативы в разнообразных ситуациях оценивания, в особенности тех, которые предполагают просьбу, отказ или знакомство со сверстником. Тревога в ситуации проявления инициативы сопровождается либо сильным волнением и тревогой, характерной при выраженных показателях социальной тревоги, либо противоположной реакцией — спокойствием и эмоциональной безмятежностью (при невыраженной социальной тревоге). Оценивание в интимно-личностной коммуникации и ситуации экспертизы знаний (фактор 2) сопровождается либо сильной тревогой и волнением при высоких показателях социальной тревоги, либо дисфорическим бессилием — при невыраженной или средней социальной тревоге. Аргументация своей позиции в спорной ситуации или ссоре (фактор 3) сопровождается переживанием раздражения, а при высоком уровне социальной тревоги доминирует реакция стыда и смущения (см. Таблицу 1).

Таблица 1

Семантическое пространство «ситуации — эмоциональное реагирование»

Типичные стратегии когнитивного реагирования в разных типах оценочных ситуаций можно видеть в Таблице 2. Ситуации при оценке с позиции убеждений разделились на три группы: 1) оценивание в спорной ситуации, 2) оценивание в экспертных ситуациях, 3) оценивание в интимно-личностной сфере. Реагирование в ситуациях варьируется как в контексте социально — тревожного / социально — смелого поведения, так и в контексте опасений унижения, избегания и потребности в успехе и признании.

Таблица 2

Семантическое пространство «ситуации — когнитивное и поведенческое реагирование»

Корреляционный анализ факторных пространств «ситуации — эмоциональное реагирование» и «ситуации — когнитивное реагирование» как процедура взаимоналожения факторных пространств позволяет определить алгоритмы-паттерны эмоционально-когнитивного реагирования в ситуациях оценивания.

Нарастающее экспансивное раздражение как стеническая эмоция неприятия спорной ситуации, готовности к непосредственному поведенческому реагированию в ссоре, аргументации своей позиции характерна для социально смелых испытуемых, при этом эмоции стыда и смущения им нетипичны, — они более активно отстаивают свою позицию, стремятся в первую очередь удовлетворить свои потребности, мало задумываясь о том, как их оценивают окружающие. Они сосредоточены на доказательстве своей правоты. В ситуациях оценивания при просьбе, отказе, в спорных ситуациях им также будут свойственны уверенность в своих силах, убеждения о возможности справиться с ситуацией. Этот паттерн реагирования можно обозначить как «Социально смелое отстаивание своего мнения и убеждение в собственной правоте и возможностях».

При высокой выраженности социальной тревоги в спорной ситуации (отказ, просьба, ссора) наиболее типичной эмоциональной реакцией будет стыд и смущение («хочется провалиться сквозь землю», «отвести глаза», «краснеет лицо»). Такая реакция для социально тревожных испытуемых распространяется и на ситуации знакомства со сверстниками. Им характерен выраженный страх отвержения и унижения, долженствования о необходимости добиваться успеха всегда и во всем (перфекционизм), готовность к отказу от своих потребностей и угодливое поведение с целью предупредить негативное отношение наряду с опасением выглядеть нелепо в глазах окружающих.

Рисунок 1. Корреляционный анализ фактора 3 пространства «ситуации — эмоции» и фактора 1 пространства «ситуации — когниции».

Инициатива и социальная самореализация затруднены или парализованы как в ситуации просьбы / отказа в просьбе, так и в ситуациях интимно-личностной коммуникации. Испытуемый с высоким уровнем социальной тревоги наряду с высоким уровнем мотивации достижения, потребностью в одобрении, убежден в отсутствии у себя необходимых сил и возможностей самостоятельно справиться с ситуацией и опасается публичного унижения, т.е. характерен типичный при социальной тревоге мотивационно-эмоциональный конфлкит между потребностью в признании, принятии и страхом оценивания, избеганием (см. Рис. 1). Это паттерн «Социально-тревожное реагирование — потребность в признании и страх оценки, избегание». Помимо этого корреляционный анализ факторных пространств в целом показал, что тревога и волнение в любых ситуациях всегда противоположны уверенности в своих силах в спорных ситуациях, способности отстоять свою позицию и проявить инициативу.

Стыд и смущение в ситуациях трудовой или академической экспертизы типичны для неуверенных в своих возможностях и себе испытуемых и в спорных ситуациях оценивания (просьба, отказ, ссора). Для таких испытуемых ситуации интимно-личностного общения сопряжены со страхом отвержения и унижения. Это пассивные и неуверенные в себе личности, болезненно переживающие негативное оценивание, настроенные быть незаметными в ситуации оценивания, либо склонные избегать большинство ситуаций оценивания — как формальных экспертных, так и интимно-личностных. Паттерн эмоционально-когнитивного реагирования «Убеждения в собственной несостоятельности, страх унижения, отвержения, стыд и избегание» наиболее характерен при выраженной социальной тревоге, — он противопоставлен паттерну «Социально смелое реагирование, убеждение о собственных возможностях преодоления ситуации оценивания» (см. Рис. 2).

Рисунок 2. Корреляционный анализ фактора 4 пространства «ситуации — эмоции» и трехфакторного пространства «ситуации — когниции».

Отдельным паттерном реагирования, который может быть характерен как при высоком, так и при низком уровне выраженности социальной тревоги можно обозначить «Убеждения о необходимости все делать совершенно и во всем добиваться успеха», такая стратегия может сопровождаться как эмоциями раздражения, так и смущения и тревоги.

При проведении экспертного опроса с целью составления наиболее значимых ситуаций оценивания для старших школьников последнего года обучения, которым предстоит ЕГЭ (в возрасте 17 лет), был выявлен следующий список:

•   Сдача ЕГЭ

•   Разговор с родителями о моих оценках

•   Контроль знаний (тест, контрольная)

•   Встреча с друзьями (вечеринка)

•   Знакомство с родителями парня / девушки

•   Доклад, выступление перед аудиторией, ответ на уроке

•   Знакомство со сверстниками

•   Планирование поступления в ВУЗ

•   Оценивают при мне мою работу

•   Оценка моих результатов перед классом

•   Спросили домашнее задание, а я его не сделал

•   Пригласить девушку / парня на свидание

•   Уточнить непонятный материал у учителя

•   Отказать в просьбе знакомому

Наиболее часто испытуемые 17 лет отмечали ситуацию ЕГЭ, озвучивания оценок перед классом и разговор об оценках с родителями, а также ситуации коммуникации со сверстниками. По результатам экспертного опроса также составлен список когнитивных и эмоциональных типов реагирования в данных ситуациях. Оценка ситуаций по двум типам дескрипторов позволила воссоздать семантические пространства данных ситуаций (эмоциональное и когнитивное), а взаимная корреляция данных пространств обеспечила возможность построить типологию эмоционально-когнитивных стратегий реагирования в ситуациях оценивания, наиболее значимых для данного возраста испытуемых, их социальной ситуации развития.

В результате выявлен ряд паттернов эмоционально-когнитивного реагирования. Большинство стратегий связаны с ситуациями прямого академического оценивания успешности обучения — это сдача ЕГЭ, оценивания перед классом и родителями. При этом когнитивная составляющая (убеждения, опасения) представляет собой, как правило, крайне негативный образ ситуаций академического оценивания и столь же негативное прогнозирование исхода, а сопровождающая эмоциональная составляющая представляет собой диапазон от отчаяния, обреченности и злости до деперсонализации, ухода в себя и амбивалентных переживаний (см. Таблицу 3).

Таблица 3

Паттерны эмоционально-когнитивного реагирования в ситуациях оценивания старших школьников

Из Таблицы 3 видно, что публичное оценивание (перед родителями, перед классом), а также ситуация ЕГЭ — сопряжены с несколькими негативными и дезадаптивными стратегиями эмоционально-когнитивного реагирования («Психологическая беспомощность и обреченность», «Экстрапунитивное реагирование на неудачу и страх отвержения», «Страх осмеяния»).

Данные результаты не могут не обратить на себя внимание. Ситуация сдачи ЕГЭ — это психологически экстремальная ситуация оценивания для школьников. Готовясь к данной ситуации, школьники испытывают беспомощность, боятся отвержения и унижения со стороны близких людей (сверстников, родителей), опасаются фиаско и осмеяния. При этом они переживают невозможность повлиять на ситуацию, обреченность, приводящую к отчаянию, отгораживанию от реальности и ее игнорированию, даже переосмыслению смысла жизни и деперсонализации, уходу в себя.

Старшие школьники психологически беспомощны перед ситуацией ЕГЭ, воспринимают ее как фатальное, но очень значимое событие, субъективно неподвластное и грозящее неминуемым фиаско. На уровне небольшой тенденции вероятно возникновение паттерна «Успешного реагирования в ситуациях оценивания», но он характерен лишь единицам школьников, большинство воспринимают ситуацию ЕГЭ и публичной оценки знаний как неотвратимый провал и крах самооценки, а иногда и всей жизни в целом. Зачастую формирование паттерна беспомощности у школьников косвенно сопряжено с соответствующими ригидными установками родителей и их фиксированным неадаптивным реагированием на данные ситуации. Таким образом, у старших школьников не наблюдается сформированных средств, способов и психологических ресурсов совладания с данной субъективно экстремальной ситуацией (ЕГЭ), они психологически беспомощны в ней, поэтому прибегают к деструктивных способам совладания (деперсонализация, игнорирование, злость и отчаяние, др). Очевидно, такие паттерны реагирования сопряжены с вероятными суицидальными мыслями и намерениями, а также другими формами дисфункционального реагирования, поскольку наряду с обреченным ожиданием фиаско и несформированностью средств для опосредствования аффекта оценивания — значимость успешного исхода данных ситуаций у испытуемых очень высока.

Результаты показали, что наиболее дисфункциональные паттерны реагирования (беспомощность, деперсонализация и уход в себя, избегание и стыд, др.) характерны при выраженной социальной тревоге и в значительно меньшей степени встречаются у уверенных в себе испытуемых. Важным адаптационным ресурсом совладания для школьников и студентов в ситуациях оценивания является не столько переопределение убеждений и соответствующих эмоциональных переживаний, сколько формирование гибких и соответствующих многообразию ситуаций паттернов реагирования и совладания, а также когнитивно сложного образа разных ситуаций оценивания, снижения фиксированности в смысловой категоризации ситуаций оценивания и их исхода.

Литература

1.   Артемьева Е.Ю. Основы субъективной семантики. – М.: Наука; Смысл, 1999. – 350 с.

2.   Выготский С.Л. Психология развития как феномен культуры / под ред. М.Г. Ярошевского. – М.: Изд-во «Институт практической психологии»; Воронеж: НПО «Мэдок», 1996. – 512 с.

3.   Залевский Г.В. Фиксированные формы поведения индивидуальных и групповых систем (в культуре, образовании, науке, норме и патологии). – М.; Томск: ТГУ, 2004. – 460 с.

4.   Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения. – М.: Педагогика, 1983. – С. 251–261.

5.   Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. – М.: Мысль, 1965.

6.   Лурия А.Р. Природа человеческих конфликтов. – М.: Когито-Центр, 2002.

7.   Петренко В.Ф. Введение в экспериментальную психосемантику: исследование формы репрезентаций в обыденном сознании. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1983. – 389 с.

8.   Петренко В.Ф. Основы психосемантики. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997. – 400 с.

9.   Петренко В.Ф. Психосемантический подход к изучению мотивации // Мотивация личности (феномены, закономерности и механизмы формирования): сборник науч. трудов / под ред. А.А. Бодалева. – М., 1982. – С. 94–107.

10.   Сагалакова О.А. Когнитивные и метакогнитивные механизмы девиантного реагирования в ситуации стресса // Психологические проблемы девиантного поведения в образовательной среде: профилактика, диагностика, консультирование и коррекция: материалы Всероссийской научно-практической конференции (Барнаул, 29–30 ноября 2012 г.) / под ред. Л.Д. Деминой, Д.В. Труевцева. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2013. – С. 348–355.

11.   Сагалакова О.А. Социальная фобия и социальная тревожность: моделирование смыслового пространства устойчивых алгоритмов реагирования на жизненные ситуации // Материалы ХХХI научной конференции студентов, магистров, аспирантов  и  учащихся  лицейных классов. – Барнаул: Изд-во АлтГУ., 2004. – С. 243–252.

12.   Сагалакова О.А. Социальная фобия: психосемантический анализ устойчивых алгоритмов реагирования на социальные ситуации // Сибирский психологический журнал. – № 19. – 2004. – С. 62–69.

13.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Когнитивно-бихевиоральная терапия социофобии и тревожно-депрессивных расстройств: монография. – Томск: Изд-во Томский государственный университет, 2009. – 206 с.

14.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Механизмы регуляции произвольной активности в ситуациях оценивания: патопсихологический анализ социальной тревоги // Всероссийская научная конференция с иностранным участием «Идеи О.К. Тихомирова и А.В. Брушлинского и фундаментальные проблемы психологии (к 80-летию со дня рождения)», посвященная 80-летию со дня рождения выдающихся психологов О.К. Тихомирова (1933–2001), А.В. Брушлинского (1933–2002). 30 мая – 1 июня 2013 года, Москва (Россия). – C. 401–404.

15.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Организация познавательной деятельности в условиях оценочного стресса: патопсихологическая модель социального тревожного расстройства // Сборник материалов Всероссийской юбилейной научно-практической конференции «Теоретические и прикладные проблемы медицинской (клинической) психологии (к 85-летию Ю.Ф. Полякова)», состоявшейся 14–15 февраля 2013 г. в ГОУ ВПО «МГППУ» и ФГБУ «НЦПЗ» РАМН / под общ. ред. Н.В. Зверевой и др. – Москва, 2013. – С. 97–99.

16.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Социальные страхи и социофобии. – Томск: Изд-во Томский государственный университет, 2007. – 210 с.

17.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Страх оценивания в учебных ситуациях. // «Педагогические и психологические науки: актуальные вопросы»: материалы международной заочной научно-практической конференции. Часть II. (31 октября 2012 г.) – Новосибирск: Изд-во «Сибирская ассоциация консультантов», 2012. – С. 62–66.

18.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Уязвимость самооценивания, нарушение целеполагания и поведенческие риски в контексте субъективного переживания ситуации публичного унижения // Психологические проблемы девиантного поведения в образовательной среде: профилактика, диагностика, консультирование и коррекция: материалы Всероссийской научно-практической конференции (Барнаул, 29–30 ноября 2012 г.) / под ред. Л.Д. Деминой, Д.В. Труевцева. – Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2013. – С. 367–373.

19.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Экспериментально-патопсихологическая модель и диагностика социального тревожного расстройства [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – N 6(17). – URL: http://mprj.ru.

20.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Социальное тревожное расстройство как многоликий социокультурный феномен // Актуальные вопросы психиатрии и наркологии: сборник тезисов докладов межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 70-летию кафедры психиатрии и наркологии КрасГМУ им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого (Красноярск, 3–4 декабря 2012 г.) / под ред. В.Я. Семке, Н.А. Бохана. – Томск: Изд-во «Иван Федоров», 2012. – С. 128–131.

21.   Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Страх оценивания в учебных ситуациях как предиктор девиантного поведения у подростков // Психологические проблемы девиантного поведения в образовательной среде: профилактика, диагностика, консультирование и коррекция: материалы Всероссийской научно-практической конференции (Барнаул, 29–30 ноября 2012 г.) / под ред. Л.Д. Деминой, Д.В. Труевцева. – Барнаул: Изд-во Алт.ун-та, 2013. – С. 362–366.

22.   Узнадзе Д. Психология установки. – СПб.: Питер, 2001. – 416 с.

23.   Франселла Ф., Баннистер Д. Новый метод исследования личности. – М.: Прогресс, 1987. – 236 с.

24.   Шмелев А.Г., Болдырева В.С. Психосемантика юмора и диагностика мотивов // Мотивация личности (феномены, закономерности и механизмы формирования): сборник науч. трудов / под ред. А.А. Бодалева. – М.: АПН СССР, 1982. – С. 108–119.

25.   Шмелев А.Г., Похилько В.И., Козловская-Тельникова А.Ю. Практикум по экспериментальной психосемантике. – М.: Изд-во МГУ, 1988. – 207 с.

Ссылка для цитирования

УДК 159.923

Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Психосемантический анализ паттернов эмоционально-когнитивного реагирования в ситуациях оценивания в контексте выраженности социальной тревоги [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2013. – N 6 (23). – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.