Предыдущие
выпуски журнала

Один год и вся жизнь
(профессор Н.А. Вырубов в Казани)

Созинов А.С., Менделевич Д.М. (Казань)

	Созинов Алексей Станиславович –  доктор медицинских наук, профессор, ректор Казанского государственного медицинского университета. E-mail: rector@kgmu.kcn.ru
	Менделевич Давыд Моисеевич –  доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии и наркологии Казанского государственного медицинского университета. E-mail: mend@tbit.ru

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Экстраординарным профессором по кафедре нервных и душевных болезней Казанского Университета Н.А. Вырубов проработал с 1 января 1917 года по 1 января 1919 года (согласно официальным документам). Фактически он прибыл в Казань в июне 1917 года и уехал (бежал) из Казани предположительно 9 сентября 1918 года.

Николай Алексеевич Вырубов титулярный советник, награжденный Серебряной медалью в память царствования Императора Александра III, родился 1 (13) января 1869 года в поселке на Прибрежно-Витимских золотопромышленных приисках Восточной Сибири [61]. Он происходил из старинного дворянского рода, ведущего свое начало со времен Ивана Грозного, от одного из братьев Вырубовых — Остафия Михайловича. Праправнук Остафия Иван Михайлович Вырубов служил в армии при Петре I, достигнув чина бригадного генерала. Потомок Петровского генерала Алексей Гаврилович Вырубов в середине XIX века возглавлял ковровскую уездную полицию [69]. Старший сын полицейского Алексей Алексеевич, став врачом, некоторое время служил на золотых приисках Восточной Сибири, где у него родился сын Николай. В год рождения сына Алексей Алексеевич защитил диссертацию на степень доктора медицины и переехал в город Орёл, проработав там всю дальнейшую жизнь старшим врачом Орловско-Витебской железной дороги и умерев на отдыхе в 1900 году в Алупке в возрасте 59 лет [2]. Как пишет В.И. Овчаренко [61], сын Николай унаследовал от отца дворянство, православие и профессию врача.

Своё детство и отрочество Николай Вырубов провел в городе Орёл, в котором в 1888 году окончил гимназию. Переехав в Москву, он поступил и в 1893 году закончил обучение на медицинском факультете Московского Университета. Еще будучи студентом, в период каникулярного времени 1890 года он принимал участие в работе антропологической экспедиции на Кавказе. По результатам этой поездки он опубликовал свою первую печатную работу [4], в которой привел результаты антропометрии кабардинцев и горных татар. В это же время его приняли в члены Императорского Московского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии [60]. Удостоенный степени лекаря (диплом от 8 марта 1894 года, № 3922), он, после зачисления в ратники ополчения второго разряда, приказом по Министерству Внутренних Дел от 22 июня 1984 года был определен сверхштатным медицинским чиновником при Медицинском Департаменте, который командировал его в Императорскую Военно-Медицинскую Академию для научного усовершенствования, а с 14 августа 1895 года по личному прошению он «уволен от службы» [49].

В период работы в клинике душевных и нервных болезней Академии его трудолюбие и способности заметил директор клиники профессор В.М. Бехтерев.

По некоторым данным [61], Н.А. Вырубов в 1895—1897 годах работал врачом землянского уездного земства, а с 30 ноября 1897 года вновь определился сверхштатным младшим медицинским чиновником при Медицинском Департаменте и был командирован в больницу Св. Пантелеймона для усовершенствования в психиатрии, но без содержания из казны. Командировка хотя и планировалась на 1 год, была продлена до 1900 года. Все эти годы он занимался научной работой.

Больница Св. Пантелеймона, которая сейчас располагается в черте Санкт-Петербурга, в те годы находилась на станции «Удельная». Для проведения научных исследований Николай Вырубов совмещал работу заведующего разными клиническими отделениями с заведыванием патолого-анатомической лабораторией и исполнением обязанностей прозектора больницы [60].

Тема научной работы, предложенная Н.А. Вырубову В.М. Бехтеревым, требовала овладения микроскопическими методами. Все эти исследования будущий диссертант проводил в анатомо-патологической лаборатории при клинике душевных и нервных болезней Академии. Материал для работы он набирал не только в больнице Св. Пантелеймона (главный врач Н.Я. Смелов, выпускник Казанского Университета), но и в Доме призрения душевнобольных Императора Александра III. К защите Н.А. Вырубов представил диссертацию под заголовком: «О перерождениях нервных клеток и волокон в спинном мозгу при нарастающем параличном слабоумии» [5].

Титульный лист диссертации

Как мы уже писали, работа носила чисто морфологический характер. Микроскопически исследовался спинной мозг 12 умерших душевнобольных с параличным слабоумием (8 случаев Н.А. Вырубов наблюдал сам в больнице Св. Пантелеймона, а 4 трупа он исследовал в Доме призрения). Учитывая огромные перемены в трактовке диагностики прогрессивного паралича, произошедшие в XX столетии, работа Н.А. Вырубова в настоящее время носит лишь исторический интерес.

Защита диссертации состоялась 15 мая 1899 года. Цензорами были назначены профессор В.М. Бехтерев, профессор К.Н. Виноградов, приват-доцент П.Я. Розенбах. Постановлением Конференции Военно-Медицинской Академии Н.А. Вырубов был удостоен степени доктора медицины (диплом от 30 июня 1899 года, № 4671/600).

Нам представляются наиболее важными «Положения», которые автор опубликовал в конце текста диссертации. В них даются в сжатом виде взгляды Н.А. Вырубова на различные вопросы медицины.

Положения.

1.   Нарастающее параличное слабоумие вызывается неизвестным пока токсином.

2.    Разработка патологической анатомии душевных болезней представляет один из очередных вопросов современной психиатрии.

3.   Постельное содержание, при соответствующей индивидуализации, оказывает весьма хорошие услуги в деле ухода за опасными, беспокойными и неопрятными хрониками.

4.   При низком общем развитии и тяжелых материальных условиях нашего крестьянства, сомнительно, чтобы семейное призрение душевнобольных (patronage familial) могло в ближайшем будущем получить достаточное распространение.

5.   Ограничение приема больных в психиатрические заведения нежелательно.

6.   Применение смеси проф. Бехтерева (настой весеннего горицвета с бромом) при падучей заслуживает полного внимания.

7.   При бугорчаточных поражениях костей лучшие результаты дает впрыскивание эфирных растворов йодоформа и поднятие общего питания.

8.   Успех и продуктивность работы земского врача стоят в прямой зависимости от распространения народного образования.

Среди 8-и пунктов «Положений» нас особенно привлек пункт четвертый, в котором Н.А. Вырубов высказал свое суждение о семейном призрении душевнобольных. Как мы увидим позднее, этот тезис и другие вопросы земской психиатрии будут занимать ведущее место в работе и исследованиях нового доктора медицины.

Но пока Н.А. Вырубов с 15 мая 1900 года командируется за собственный счет заграницу на один год для научного усовершенствования в области психиатрии и для осмотра заведений для лечения и призрения душевнобольных. В командировке он пробыл с 15 мая 1900 года по 25 января 1901 года [49]. Н.А. Вырубов посетил ряд городов Европы, слушал лекции психиатров Крепелина, Менделя, Жолли, невропатологов Эрба, Оппенгейма и других, а также работал в лаборатории Ниссля [60].

Вернувшись из заграницы, он узнает об открывшейся вакансии на должность директора психиатрической больницы Воронежского губернского земства. В начале 1901 года Н.А. Вырубов пишет заявление на имя Председателя Воронежской Губернской Земской управы с просьбой допустить его к участию в конкурсе на открывшуюся вакансию заведующего психиатрической больницей. К заявлению он прилагает рекомендательное письмо академика В.М. Бехтерева от 14 февраля 1901 года, в котором, в частности, говорится:

«В виду высказанного мне доктором Н.А. Вырубовым желания выступить кандидатом на место Заведующего Вороненской психиатрической Земской больницей, я тем охотнее могу рекомендовать его Воронежскому Губернскому Земству, что вся психиатрическая, как практическая, так и научная деятельность доктора Вырубова была постоянно у меня на виду. По окончании курса он специализировался в течение 1894—95 года по психиатрии и «был направлен в» больницу Св. Пантелеймона, где, заведуя различными отделениями, все время продолжал работать научно. За этот промежуток времени им был опубликован ряд клинических материалов, для коих послужили наблюдения в заведываемых им отделениях. В представленной им в 1899 году диссертации, частью исполненной в лаборатории клиники душевных и нервных болезней. «О повреждениях клеток и волокон в спинном мозгу при нарастающем параличном слабоумии», кроме патолого-анатомического исследования приведены тщательные клинические описания всех подвергнутых исследованию случаев. Само по себе это исследование указывает на солидную научную и практическую подготовку, на основательное «знание» материала, который проходит через его руки.

В настоящем 1900—1901 академическом году доктор Вырубов был командирован Министерством Внутренних дел в течение 7 месяцев за границу, с целью изучения постановки дела призрения душевнобольных в Западной Европе (Германии, Франции, Швейцарии, Болгарии) и слушания лекций по своей специальности в заграничных университетах, особенно в Германии. Эта командировка дала Д-ру Вырубову возможность основательно ознакомиться с организацией и принципами призрения душевнобольных в различных заграничных центрах, что доказывается его обширным подготовляемым к печати исследованием…

…я не могу не отметить и хорошо мне известных личностных нравственных качеств Д-ра Н.А. Вырубова, пользующегося общей любовью товарищей на месте его прежней и нынешней службы, что для врача, заведывающего психиатрической больницей, должно играть безусловное значение.

По всем этим соображениям я признаю Д-ра Н.А. Вырубова не только за лицо, вполне подготовленное к самостоятельному заведыванию психиатрической больницей, но и за человека, который на этом посту может внести в организацию заведения много практически важного и полезного.

Академик В.Бехтерев.

Н.А. Вырубов выигрывает конкурс и приказом Воронежской земской управы 21 июня 1901 года назначается Директором Воронежской губернской земской психиатрической больницы. Этап морфологических исследований мозга у Н.А. Вырубова в связи с переездом завершается. В последующее десятилетие он полностью посвящает себя земской психиатрии, выдвигаясь в один ряд с ведущими организаторами и исследователями этого направления в России. В Воронеже Н.А. Вырубов, наряду с лечебной, организационной и научной деятельностью находил время и на преподавание психиатрии в местных мужской и женской фельдшерских школах.

Земская больница, в которой начал работать Н.А. Вырубов, располагалась в имении Орловка в 10 верстах от Воронежа. Имение выкупили у хозяев только в 1899 году и лишь к 1901 году планы размещения больных в больнице-колонии были утверждены. Ко времени приезда нового директора под наблюдением было 380 человек — 50 больных в патронаже и 330 — в больнице [70]*.

Уже в конце 1901 года Н.А. Вырубов выступает в Воронежской управе с глубоким анализом состояния дел с призрением душевнобольных в губернии. В своем сообщении он приводит таблицу, в которой указывается число состоявших на излечении душевнобольных в различных губерниях России в 1899 году в расчете на 10.000 жителей. Воронежская губерния в этой таблице оказалась на последнем месте.

Н.А. Вырубов ратовал за расширение внебольничных форм наблюдения за психически больными. В целом ряде статей, опубликованных в эти годы, он поддерживал идею П.И. Якобия об увеличении коек в прибольничном патронаже. Он выступал за децентрализацию психиатрической службы [6], за семейное призрение душевнобольных [10]. Н.А. Вырубов предлагал создавать небольшие — на 50—60 кроватей больницы, которые бы обслуживали 2—3 уезда [6].

«За последнее время, — писал Н.А. Вырубов [10], — посемейное призрение не только широко распространено, но и становиться особенно интенсивным, т.е. прилагаются уже весьма значительные усилия к возможно большему выселению душевнобольных из больницы».

Борьбу за улучшение и реорганизацию психиатрической помощи Н.А. Вырубов нередко переводил из чисто профессиональной плоскости в общественно-политическую. Там же [10] он пишет, что важными факторами, препятствующими реорганизации психиатрической помощи являются отечественное оскудение, строй, приведший к полнейшему экономическому и духовному обнищанию. Далее он пишет о заколдованном круге, в который попали психически больные: необходимость сокращения расходов на их обслуживание, материальное оскудение ведет к устройству патронажа, с другой же стороны, низкий уровень культуры и плохое экономическое положение населения не только лишает патронаж возможности, развиваясь и процветая, оправдывать назначение рационального способа призрения, но даже местами подвергать сомнению саму возможность его устройства.

Несмотря на все сложности Н.А. Вырубов на посту директора психиатрической лечебницы продолжал отстаивать прогрессивные методы призрения больных. Он был полностью согласен с организатором данной больницы Н.Н. Баженовым, который писал: «Больница должна быть только решетом, через которое будут просеиваться все психически больные губернии». В дальнейшем, как предлагали прогрессивные психиатры, в том числе и Вырубов, хронические больные должны были перемещаться на прибольничный патронаж, на семейное призрение или помещаться в колонии. Больницы в этих случаях имели бы возможность лечить «свежезаболевших больных».

С первых лет работы на посту Директора Земской больницы Н.А. Вырубов проявил большую активность в попытках улучшить психиатрическую помощь в губернии. В 1902 году на годичном заседании Воронежского медицинского общества он выступает с докладом: «Семейное призрение как новый путь для организованной общественной благотворительности» [25]. В докладе он предостерегает от распространяющейся неправильной организации семейного призрения, т.к. в семьи отдаются еще не вылечившиеся больные или больные с тяжелыми формами дефекта, что дискредитирует это важное направление в работе. Необходим строгий надзор за больными, отданными на семейное призрение к родным или чужим людям. Через год Н.А. Вырубов делает новый доклад: «Организация психиатрической помощи в губернии в связи с вопросом о децентрализации её» на съезде врачей и председателей земских управ в Воронежской губернии [3]. В обширном докладе он настаивает на строительстве новой больницы и колонии в губернии. Касаясь вопроса о децентрализации психиатрической помощи, Н.А. Вырубов предлагает устраивать в уездах «больнички» для психически больных.

В январе 1904 года состоялся IX Пироговский съезд в Петербурге. На секции нервных и душевных болезней обсуждалось два основных вопроса: 1) Об организации и устройстве лечебниц и амбулаторий для алкоголиков и 2) О законодательстве в сфере призрения душевнобольных. Н.А. Вырубов выступал по обоим вопросам. Когда была поднята тема о вреде или пользе лечения больных алкоголизмом гипнозом, Вырубов в прениях сообщил, что «с осени 1903 года в Воронеже им организована амбулатория для лечения алкоголиков гипнозом… Результаты, насколько можно судить по кратковременному еще опыту, вполне благоприятны…» [30].

По второму вопросу Н.А. Вырубов выступил с докладом, сказав, что очередной вопрос земской психиатрии — это приближение психиатрической помощи к населению. Он выдвинул следующие положения: 1) Губернские психиатрические больницы крайне неравномерно обслуживают население губернии; 2) Единственно правильный путь — это децентрализация психиатрических лечебниц; 3) Она должна выразиться, в первую очередь, в создании межуездных психиатрических лечебниц, обслуживающих определенные районы; 4) Вместимость больниц — 50—60 коек при условии обслуживания 2—3 уездов; 5) Кроме патронажа могут быть использованы больницы-колонии; 6) Дальнейшее расширение центральных психиатрических больниц нежелательно; 7) Вся земская психиатрия должна находиться в ведении губернского земства [31].

В сентябре 1905 года на II съезде отечественных психиатров в Киеве Н.А. Вырубов вновь делает доклад о показаниях к применению посемейного призрения душевнобольных. Основные положения его выступления сводятся к объяснению неправильного отношения врачей к посемейному призрению. Н.А. Вырубов предлагает вернуться к формулировке С.С. Корсакова: «Нужно отдавать в семьи больных совершенно спокойных, чистоплотных, не требующих особого ухода, совершенно безопасных, не имеющих половых влечений, а женщин — перешедших за климактерический период». Киевский съезд, однако, в связи с резким разделением мнений по этому вопросу, воздержался от окончательного отношения к применению системы патронажа и предложил накапливать практические наблюдения. [24]. Многие психиатры в ряде губерний России поддержали предложения Н.А. Вырубова. Например, на врачебном совещании при Уфимской губернской земской управе в августе 1906 года участники с воодушевлением признали патронаж не только желательным, но и необходимым, несмотря на выступление члена управы графа П.П. Толстого, который назвал патронаж «финансовым паллиативом» [62].

В российском обществе в эти годы нарастали протестные политические настроения, связанные с позорно проигрываемой Россией войной с Японией и усилением карательных мер со стороны жандармского ведомства. Н.А. Вырубов не стеснялся в своих высказываниях относительно недостатков в жизни общества. Он даже не постеснялся вынести на всеобщее рассмотрение дело одной из своих «пациенток». 8 февраля 1905 года в заседании Воронежского отдела Русского Общества Охранения народного здравия он выступил с сообщением: «Разбор одного запутанного судебно-психиатрического случая (страница из области политической провокации)». Позднее он опубликовывает материал доклада в журнале «Лекарский помощник» [7].

Данное выступление и статья по этому поводу сыграли важную роль в дальнейшей судьбе Н.А. Вырубова, поэтому мы приводим её относительно подробно.

28 сентября 1904 года в земскую психиатрическую больницу по определению Воронежского окружного суда была доставлена из Губернской тюрьмы обвиняемая в государственном преступлении П. для исследования состояния её умственных способностей. В сопроводительных документах жандармского управления и прокуратуры были приведены следующие факты. 12 июля 1904 года в жандармское управление поступило заявление М.С. о том, что П., приехав в город и, занимаясь перепиской бумаг присяжного поверенного Р., заметила, что ей дают переписывать нелегальные брошюры, и просит личных переговоров с начальством. На следующий день, на допросе у начальника, С. назвалась мещанкой М.К., ученицей 3-его курса фельдшерской школы, и объяснила, что с 29 июня, занимаясь перепиской бумаг у Р., размножила 50 воззваний «к народу», несколько депеш с театра военных действий с преувеличением числа убитых и раненых русских солдат и с извещением о смертных казнях, производимых будто бы по распоряжению правительства. С. якобы заявила, что у Р. и других лиц, служащих в Губернской земской управе, имеются склады прокламаций и нелегальных изданий, и что они состоят в каком-то кружке. При допросе сообщила также, что 22 июля указанным кружком будет произведена публичная манифестация с преступной политической целью.

Получив эти сведения, начальник управления распорядился провести обыски у указанных ею 8-ми лиц: у Р., у доктора М., у акушерки А. и других, но обыски не подтвердили заявление С.

Далее в документах сообщается, что 23 июля в 12 часов ночи в полицейскую часть явилась жена Р. и заявила, что вернувшись с прогулки, узнала, что к ним заходила какая-то неизвестная женщина, которая затем была у акушерки А. и предупредила, что обыски у них повторятся. После ее ухода прислуга Р. нашла в квартире клочки бумаги. Жена Р. с подругой тут же отправились на розыски этой женщины, нашли её и отвели в полицейскую часть. По дороге неизвестная предупредила Р., что у них будут произведены повторные обыски и сообщила, что она это знает, потому что состоит агентом жандармского управления. При задержании она предъявила два переписанных её рукою нелегальных воззвания, несколько приглашений на сходку и записку, что все что у неё будет найдено, приготовлено для представления начальнику. Назвавшись С., на допросе объяснила, что приехав в город 2 недели назад, она занималась письменной работой, причём переписывала у Р. нелегальные сочинения. Так как обыски ничего не дали, она решила вновь выяснить местонахождение нелегальных сочинений и воззваний, для чего ночью явилась к Р. и сообщила о повторных обысках. В найденных при ней во время задержания рукописных воззваниях местного кружка народной революции призывается избрать вместо царя президента, насильственно удалить императора и заменить его выборным. В листовках осуждается царь и правительство за войну с Японией.

25 июля С. письменно начальнику губернского жандармского управления заявила, что она не С. и что желает открыть свое звание и личность. На самом деле она жена сына дьякона П. и что с мужем не живет.

31 августа П. привлечена как обвиняемая за составление противоправительственных воззваний. На допросе виновной себя не признала, а воззвания якобы переписала с печатных прокламаций, данных ей неизвестным студентом, которого она видела на квартире у Р. По указанию Р. она эти прокламации бросила около дома, а 2 экземпляра оставила для передачи жандармскому полковнику. В прошлом она болела воспалением мозга, была «красными» ранена. Поменяв место жительства, она приехала в В., где и нашла работу у сыновей поверенного Р. Один из них диктовал ей воззвания «к солдатам», «к интеллигенции», а затем раздавал их множеству лиц, приходивших в его квартиру. Была сходка демократического кружка, в котором председателем был доктор К., а секретарем Р. 16 июля она по совету случайного знакомого прапорщика Л. обо всем рассказала в жандармерии и по рекомендации полковника Т. осталась в прежних отношениях с Р., чтобы получить что-нибудь подлинное. В ночь на 20 июля на её жизнь было совершено покушение — какая-то фигура плеснула в неё карболовой кислотой, но обожгла только руку. Это, по её мнению, сделала родственница Р.

Далее полиция сообщает врачам следующее. Оказалось, что после развода с мужем в 1900 году П. поработала сельской учительницей, сидела в тюрьме в гг. Т. и Б. по обвинению в подлоге и мошенничестве. В 1903 году, обобрав вдову священника, скрылась. Есть данные, что П. страдает алкоголизмом. Хозяину квартиры заявила, что она помощница врача какого-то сибирского полка и только недавно с Дальнего Востока привезла раненых, что она участница Тюренческого сражения, что у нее много медалей и орденских ленточек, которые были украдены. Иногда исчезала из дома, рассказывая затем хозяйке, что она ездила «попьянствовать» с Б. и В. в имение землевладельца Е.К. С квартиры долго не съезжала, убеждая, что выходит замуж.

Полиция заинтересовалась ее личностью, нашла свидетеля Л., который, по его словам, ночью встретил на улице особу, которая остановила его вопросом: «Когда отправляется на Дальний Восток 55-ая дивизия?». По словам Л., он несколько раз встречался с ней, но заметив, что она заговаривается, бросил ее.

По сведениям начальника губернского жандармского управления, П. во время проживания в Т. в 1902—1904 гг. вела предосудительный образ жизни, бродяжничала, никаким трудом не занималась, что допускает думать, что она промышляет проституцией и воровством, имеет пристрастие к спиртным напиткам и не вполне нормальна психически.

Полиция сообщает, что ничего из того, что она говорила, не подтверждается, и это дает основание предположить, что обвиняемая совершила приписываемое ей преступное деяние в состоянии невменяемости.

Как пишет Н.А. Вырубов, в ее поведении в больнице наблюдалось два периода. Сначала она выдавала себя за «политическую», говорила, что сидела в тюрьме за распространение прокламаций и являлась участницей какого-то кружка. Врач при попытке разобраться в ее политических взглядах понял, что она крайне «наивна в суждениях», «обнаруживает полное непонимание задач социал-демократической партии».

Затем П. созналась, что она находилась на службе в жандармском управлении в качестве агента, что ей «некуда было деваться, а там хорошо платили — 75 рублей жалования при готовой квартире, бесплатном проезде». Как рассказала П., 16 июня согласно ее желанию она была командирована из Т-ого губернского жандармского управления в В-ое. Начальник управления В-а предложил ей под именем К., вернувшейся с Дальнего Востока, почаще бывать в народе. По словам П., будто бы через 4 дня начальник сказал: «А вы еще никого не заарестовывали, что же вы дремлете?».

На моей обязанности, — продолжала она, — лежало почаще бывать в обществе, в садах, в театре, в Эрмитаже, на станции железной дороги, около заводов. Следить за сборищами, слушать, о чем они говорят. Он просил обратить внимание на присяжного поверенного Р., его жену, сыновей, родственниц и перечислил еще несколько фамилий. Я должна была познакомиться с ними, войти в их семью и каждый вечер между 11 и 12 часами приходить с отчетом к начальнику. 18 июля начальник дал ей списать манифест. Необходимо было подбрасывать его экземпляры в доме Р. и М., постараться побывать в доме доктора Н.Н.И. Начальник сказал: «Подкиньте бумаги Р.», но его жена ее поймала и повезла к полицмейстеру. При встрече с начальником она заявила, что от дальнейшего сотрудничества с жандармерией отказывается.

Н.А. Вырубов, Воронеж, 1905.

Психиатр по результатам пребывания на испытании в больнице никаких признаков душевной болезни у П. не нашел. 26 марта 1905 года П. была освидетельствована в распорядительном заседании суда и признана здоровой. В суде на вопрос о работе в жандармском управлении ответила утвердительно. Из больницы была переведена в тюрьму, а затем оттуда была освобождена без привлечения к судебной ответственности.

В заключении статьи Н.А. Вырубова в «Лекарском помощнике» говорится: «В смутные эпохи … легко создаются особо благоприятные условия для произрастания всякого рода уродливой общественной жизни … С нашей точки зрения П. и ей подобные, вся та презренная клика, с которой она действовала и для которой она служила, суть паразиты на больном и захиревшем общественном организме, пользующаяся его парализованным состоянием, отсутствием с его стороны противодействия».

Заседание, в котором выступал Н.А. Вырубов, приняло высказанные положения о переустройстве жандармерии, отмены кары за политические убеждения. Предложено соблюдать дарованные основные гарантии неприкосновения личности и т.д. После прений участники заседания решили направить эту резолюцию в Совет Министров.

Почему данная политическая статья была опубликована лишь в таком малозаметном журнале? Мы практически не сомневаемся, что это произошло из-за политической цензуры, которая просто не следила за публикациями в «Лекарском помощнике».

Данная статья, опозорившая губернское жандармское управление на всю Россию, вряд ли могла пройти без последствий для её автора. Однако написанный и не опровергнутый материал не давал оснований для применения к Н.А. Вырубову обвинений в клевете. И хотя отношения директора психиатрической больницы с Губернским начальством резко ухудшилось, необходимо было для применения мер дождаться другого повода.

В начале декабря 1906 года на имя Воронежского Губернатора поступает секретная докладная начальника Воронежского губернского жандармского управления следующего содержания:

«В газете «Воронежское слово» от 26 ноября с/г № 270 помещено открытое письмо председателю землянской уездной земской управы В.К. Вольману за подписью гласного уездного землянского собрания, члена санитарного совета Н.А. Вырубова, в котором говорится об увольнении по распоряжению администрации земских врачей Хрущева, Городнянской и фельдшера Раппопорт и что этим новым актом насилия население ставится в тяжелые условия, лишаясь медицинской помощи; порицая действия управы, с изумительной поспешностью удалившей неугодных администрации служащих и совершенно не заботившейся об интересах населения, автор письма просит открыть тайны происходящего в уезде. Принимая во внимание, что появление в печати подобного письма может вызвать волнение среди общества и нежелательные толки на действия и распоряжения местной администрации, я об изложенном сообщаю вам для сведения».

На документе стоит виза Губернатора: «Вызвать врача Вырубова для объяснения им письма в № 270 (далее слова написаны неразборчиво, возможно «…вывести из губернского Правления…» или «Вопрос вынести на губернское правление». 4/ХII М.Б.

О дальнейших событиях авторы статьи могут только догадываться, т.к. в их руках оказалось всего несколько документов того периода. Можно предположить, что Воронежский губернатор направил Министру Внутренних дел письмо, в котором сообщал о поведении доктора медицины Вырубова и просил разрешения уволить его с занимаемой должности. В ответ Губернатором было получено следующее конфиденциальное письмо, подписанное и.о. главного врачебного инспектора МВД, датированное 25 января 1907 года:

«Милостивый Государь Михаил Михаилович (М.М. Бибиков — Воронежский Губернатор). Имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что по докладу Г. Министру Внутренних Дел представления Вашего от 28 минувшего декабря за № 13.048 по вопросу об увольнении от службы Директора Воронежской губернской земской психиатрической больницы, доктора медицины Вырубова, Его Высокопревосходительство нашел, что так как деятельность неодобрительного характера была проявлена названным доктором в 1905 году и затем о каких-либо предосудительных поступках доктора Вырубова позднейших сведений не имеется, то увольнение его от службы ВЫСОЧАЙШИМ приказом без прошения только за открытое письмо к председателю уездной земской управы, написанное им в качестве гласного землянского уезда, явилось бы наказанием, несоответствующим его вине.

Если в распоряжении Вашего Превосходительства имеются какие-либо другие данные, свидетельствующие о необходимости увольнения доктора Вырубова от службы в указанном выше порядке, то покорнейше прошу Вас сообщить таковые дополнительно для доклада Г. Министру. Примите уверение в отличном моем почтении и совершенной преданности».

Что произошло в последующие полгода, у авторов сведений не имеется. Т.И. Юдин [70] пишет: «Увольняется губернатором и высылается из Воронежской губернии директор Воронежской психиатрической больницы Н.А. Вырубов». В другом месте он пишет: «В 1907 году Н.А. Вырубов по предложению губернатора был устранен от должности директора».

Имеется лишь рапорт и.д. Воронежского уездного исправника на имя Воронежского губернатора, в котором сообщается, что «вследствие предложения от 9 августа за № 7334 проживающему в психиатрической больнице при селе Орловке Воронежского уезда, доктору медицины Н.А. Вырубову выдано проходное свидетельство для следования в избранное им место жительства — гор. Москву, куда он выбыл 16 августа сего года».

В формулярных списках о службе Н.А. Вырубова, полученных от Московского и Казанского университетов сообщается только, что с предыдущей должности Вырубов был уволен 27 июля 1907 года.

Таким образом, о какой-то добровольной подаче заявления об отставке речи не шло. Ни губернатор, ни, тем более, жандармское начальство не простило Н.А. Вырубову критики в свой адрес.

В жизни Н.А. Вырубова наступил новый период. Приехав в Москву, Н.А. Вырубов не затерялся в большом городе. Его хорошо знало психиатрическое сообщество России, и он уже считался одним из ведущих организаторов психиатрической помощи вообще и земской психиатрии в частности. Однако еще работая в Воронежской губернии, Н.А. Вырубов познакомился с новым учением в области психологии и психотерапии, которое в зарубежных странах быстро распространялось. Это было учение З. Фрейда о психоанализе. В Москве Н.А. Вырубов нашел единомышленников, также увлекающихся психоанализом. Среди них выделялись Н.Е. Осипов, Ю.В. Каннабих, М.М. Асатиани, А.Н. Бернштейн и другие.

Проработав некоторое время в частных клиниках, он понял, что для внедрения психоанализа в практику необходима собственная клиническая база. Он начал искать помещение и остановился на подмосковном поселке Крюково, в котором он обустраивает санаторий на 30 коек «для лечения нервных и переутомленных больных». Он становиться директором этого санатория, который открылся в 1909 году. Лечебное заведение было расположено в прекрасном лесном массиве в трех верстах от станции «Крюково» Николаевской железной дороги. В санатории, кроме постоянных докторов П.Н. Карпова и А.П. Ратнер, регулярно работали Ю.В. Каннабих, Н.Е. Осипов, другие психоаналитически ориентированные психиатры, как отечественные, так и зарубежные. Так, в частности, с декабря 1913 г. по июль 1914 г. в «Крюково» работал Герман Роршах, впоследствии создавший знаменитый тест, проективные методики и психодиагностику [61].

В целях ознакомления Российской медицинской общественности с новым методом лечения, Н.А. Вырубов в 1909 году в журнале им. Корсакова, опубликовывает обзорную статью: «Психоаналитический метод Фрейда и его лечебное значение» [8].

В 1909 г. А.Н. Бернштейн приглашает Н.А. Вырубова для чтения на Повторительных курсах для врачей. Данный курс, созданный для русских психиатров по примеру такого же семинара в Мюнхене, включал в себя следующие лекции:

1.   А.Н. Бернштейн: «Современное учение о душевных болезнях с клиникой»,

2.   Т.Ф. Богданов: «Методика клинического исследования душевнобольных (с практическими занятиями)»,

3.   Н.А. Вырубов: «Психоаналитический метод в изучении и терапии психоневрозов»,

4.   В.А. Гиляровский: «Современное учение о патологической анатомии душевных болезней в связи с общей патологией психического расстройства (с демонстрациями)»,

5.   Ю.В. Каннабих: «История психиатрических учений»,

6.   А.С. Розенталь: «Цитодиагностика и серодиагностика в психиатрии»,

7.   Ф.Ф. Чарнецкий: «Терапия душевных болезней».

Через год (в 1910 году) доктор медицины Н.А. Вырубов подает на конкурс на должность приват-доцента в Императорский Московский Университет. «Доктор Н.А. Вырубов, один из редакторов «Современной психиатрии», избранный после пробной лекции в декабре 1910 года медицинским факультетом Московского Университета преподавателем на кафедре нервных и душевных болезней, не утвержден в этом звании высшей учебной администрацией» [64]. Мы можем только предполагать, что причиной такого решения могли послужить трехлетней давности события в Воронежской губернии.

Отказ Совета ИМУ в признании Н.А. Вырубова приват-доцентом никак не отразился ни на его активности в работе, ни в отношении к нему психиатров России. Вместе со своими единомышленниками Николай Алексеевич задумал и осуществил идею создания нового журнала: «Психотерапия. Обозрение вопросов психического лечения и прикладной психологии». Как было написано в аннотации: «Журнал ставит своей задачей разработку и освещение вопросов психотерапии, как в отношении старых ее методов — внушения и гипнотизма, так и новейших методов Freud’a и Dubuas’a и других с их видоизменениями». Н.А. Вырубов становиться редактором-издателем этого журнала. В редколлегию входили М.М. Асатиани, А.Н. Бернштейн, Ю.В. Каннабих, Н.Е. Осипов. В отдельные годы в состав редколлегии входили до 10 зарубежных ученых [61].

На обзоре психоаналитических работ Н.А. Вырубова мы остановимся несколько позднее. Дело в том, что Н.А. Вырубов в эти годы принимал активное участие в издании целого ряда психиатрических журналов. Он был совместно с И.Н. Введенским и М.Ю. Лахтиным редактором журнала «Современная психиатрия», ответственным редактором которого являлся П.Б. Ганнушкин. В редакционно-издательский совет этого журнала входили также Т.И. Юдин и Г.Я. Трошин. В 1911 году стал выходить «Справочный листок Русского союза психиатров и невропатологов», в организации и издании которого принимал активное участие Н.А. Вырубов, хотя «Листок» издавался в Санкт-Петербурге. В 1914 году С.Я. Любимовым стала издаваться «Психиатрическая газета», в редакционный совет которой в разное время входили Н.А. Вырубов, П.П. Кащенко, В.П. Осипов.

С 4 по 11 сентября 1911 года в Москве проходил I съезд Русского союза психиатров и невропатологов. В огромной подготовительной работе и в проведении съезда принимал самое непосредственное участие и Н.А. Вырубов. Съезд был назван объединительным, так как еще в 1887, 1905 и 1909 годах психиатры проводили съезды самостоятельно. На съезде был избран Совет Союза, в который от психиатров вошли В.М. Бехтерев, В.П. Сербский, П.П. Кащенко, П.Б. Ганнушкин, Н.А. Вырубов и др. Последний был избран секретарем Совета. Н.А. Вырубов и не предполагал, что работая секретарем съезда, он вновь окажется в центре борьбы прогрессивно настроенных психиатров с властью.

Еще за несколько лет до съезда вокруг психиатрического сообщества начали сгущаться тучи. Возникшее оживление общественной жизни в стране после революции 1905 года, затронувшее, в первую очередь, интеллигентскую среду, в том числе и психиатров, продолжалось недолго [66]. Реакционная политика правительства с разгулом военно-полевых судов и черной сотни привела к тому, что в седьмых-десятых годах XX века на психиатрические учреждения было произведено несколько налетов полиции. В январе 1907 года была арестована группа служащих Казанской Окружной лечебницы под предлогом их участия в террористической организации. В феврале 1907 года в Мещерской психиатрической больнице проводился обыск, после которого уволили группу врачей. 1 марта 1908 года произведен обыск в психоневрологическом институте в Петербурге, уволены директора Колмовской и Вологодской психиатрических больниц. В 1906 году Московский градоначальник узнал, что в психиатрической клинике на Девичьем Поле под видом больного якобы скрывается политический преступник. Градоначальник отправляет туда для обыска отряд полиции. Работавший там В.П. Сербский преградил полицейским путь, ссылаясь на Указ Императора Николая I, согласно которому категорически запрещалось введение в психиатрические больницы вооруженной охраны. Более того, вслед за этим В.П. Сербский подал в суд жалобу на незаконные действия градоначальника [23].

Съезд изначально проходил в напряженной обстановке. У входа дежурил полицейский, пропуская только делегатов съезда. В самой аудитории также находился полицейский. Несмотря на все предосторожности в первый же день разразился скандал. Председатель организационного комитета по созыву съезда В.К. Рот, предоставил слово избранному председателем съезда В.П. Сербскому. Тема вступительного доклада была нейтральной: «Русский союз психиатров и невропатологов и С.С. Корсаков». Наиболее яркой была концовка выступления В.П. Сербского: «Если мудрецы древности утверждали, что жизнь каждого человека может быть признана счастливой только после благополучного конца, то в нашей современности то же самое может быть повторено о съездах. И возникает вопрос, своевременно ли мы собираемся, когда принцип нестеснения царит только в психиатрических больницах, и то не во всех, а в жизни, «на воле», допускается лишь для полоумного иеромонаха, лица тоже психиатрического ведения; когда и над вольной мыслью всецело властвуют неугодные Богу насилие и гнет. Мы должны сказать громко и открыто, что нельзя вести людей к одичанию, толкать их на самоубийства и психические заболевания; должны сказать, что позорно убивать других людей, что преступно казнить психически больных; что нельзя выбирать психиатрические усадьбы местом для военных упражнений и в больницы помещать в кандалах и под присмотром вооруженной стражи» [71]. В.П. Сербский заканчивает свою речь словами молитвы XVII века: «Ты, Господи… не дай Руси погибнуть от лихих наемников» [23].

Громом аплодисментов присутствующие в зале, в том числе и Н.А. Вырубов, провожают оратора, но тут же встает представитель полиции и, обращаясь к В.К. Роту, требует немедленного закрытия съезда.

— Какие же для этого мотивы? — спрашивает В.К. Рот.

— Мотивы, — заявляет пристав, — заключительная часть речи господина Сербского. Организаторам пришлось объявить в работе съезда перерыв, который продлился более суток. Все это время шли переговоры с градоначальником, которые вели В.К. Рот и Н.А. Вырубов. В итоге удалось добиться продолжения работы съезда под обязательство не высказываться по политическим проблемам.

Только 6 сентября 1911 года доклады возобновились. Полицейские меры привели лишь к тому, что к началу доклада В.М. Бехтерева большая аудитория Политехнического музея оказалась переполненной. В ней собралось около 1000 человек [21]. Полицеский надзор был еще более усилен [1]. После доклада В.М. Бехтерева возник новый скандал. Началось с того, что вместо заявленного В.М. Бехтеревым сугубо академического доклада: «Основные задачи психиатрии как объективной науки», он в поледний момент меняет тему своего сообщения на крайне социально значимую: «О причинах самоубийства и возможности борьбы с ними». В речи докладчик подчеркивал роль социально-экономических и общественно-политических условий как основных причин колоссального роста числа самоубийств. В газете «Речь» от 10 сентября 1911 года сообщалось, что выступление Бехтерева «чуть-чуть не совершило самоубийство; чуть и Бехтерев вслед за Сербским не привел в движение положенную у корня съезда секиру.» [22].

После выступления Бехтерева полиция вновь потребовала закрытия съезда, но полицейские власти на такую крайнюю меру не решились. Далее съезд проходил по программе.

На Н.А. Вырубова легла большая нагрузка по изданию Трудов прошедшего съезда, но эта задача была выполнена, хотя и с большой задержкой. Труды Съезда под редакцией Н.А. Вырубова, П.Б. Ганнушкина, Н.Е. Осипова и Л.А. Прозорова были изданы в Москве лишь в 1914 году. На одном из заседаний съезда с докладом «Об улучшении Российского законодательства о психиатрической помощи» выступил Н.А. Вырубов [67].

За эти годы в жизни Н.А. Вырубова происходит несколько важных событий, в частности, в его педагогической карьере. С марта 1913 года он становится ассистентом при кафедре психиатрии Высших женских курсов, а с 20 ноября 1914 года принят в число приват-доцентов Императорского Московского Университета по кафедре нервных и душевных болезней [49].

Но вернемся на несколько лет назад, чтобы подробнее осветить психоаналитические взгляды Н.А. Вырубова. В 1913 году в связи с началом регулярной педагогической деятельности ежедневные поездки в санаторий «Крюково» стали крайне затруднительными, и с 1 января 1913 года санаторий перешел к другому собственнику А.Г. Хрущеву, и с этого времени Вырубов «в санатории больше участия не принимал». К тому же санаторий сменил профиль, став «санаторием для нервно и душевнобольных, страдающих алкоголизмом и наркоманией». Большую часть времени, свободного от учебного процесса Н.А. Вырубов уделял журналу «Психотерапия».

Согласно аналитической работе «Психоанализ в России — от зарождения до современности» [32], Россия являлась одной из немногих стран, где уже в 1904 году появилась переведенная на русский язык работа З. Фрейда: «О сновидениях». А.А. Певницкий был одним из первых отечественных врачей, который в 1907 году применил метод Брейера-Фрейда для лечения нервнобольных. 13 марта 1908 года он на заседании научного собрания врачей Санкт-Петербургской клиники душевных и нервных заболеваний сделал соответствующий доклад по итогам лечения 6 пациентов с положительными результатами [Там же].

В апреле 1909 года в журнале «Современная психиатрия» Вырубов опубликовывает программную статью: «Психологические основы теории Freud’a о происхождении неврозов». В ней, в частности, приводятся выделенные Фрейдом основные симптомы невроза тревоги: общая раздражительность, тревожное ожидание, припадок тревоги, рудиментарные припадки тревоги и их эквиваленты, ночной испуг, головокружение, фобии, пищеварительные расстройства, парестезии. Эти симптомы, по Фрейду, являются почвой для развития невротических нарушений в сексуальной сфере. Вырубов приводит понравившееся ему выражение Фрейда: «Я» бегством в психоз спасается от непереносимого представления» [9].

Следует заметить, что эта формула Фрейда не потеряла своей актуальности и в настоящее время. Большую группу психических расстройств, обозначаемых сейчас как острые истерические психотические реакции (псевдодеменция, пуэрилизм, одичание, сумеречное истерическое расстройство сознания и др.), рассматривают как формы психологической защиты от более грубых «поломок» нервной системы.

С появлением специализированного журнала Вырубова «Психотерапия» идеи психоанализа стали более активно проникать в умы и практику отечественных психиатров. В журнале за 5 лет его существования было опубликовано 12 статей З. Фрейда, 6 статей А. Адлера, статья К. Юнга, а также статьи других зарубежных ученых [32]. Естественно, публиковались и отечественные авторы и, в первую очередь, сам Н.А. Вырубов.

Ежегодно в журнале публиковались обзоры мировой психоаналитической литературы, хроника научной жизни, рекламные проспекты выходящих психиатрических журналов. Уже в первом номере журнала «Психотерапия» (1910 год) Н.А. Вырубов опубликовывает статью «Психотерапевтические задачи санатория для нервнобольных», в которой он сообщает о положительных результатах лечения методами Brauer’a и Freud’a, а так же Dubuas с различными модификациями. В статье «К вопросу о генезе и лечении невроза тревоги комбинированным гипно-аналитическим методом» Вырубов предлагает совместить метод Фрейда с гипнозом. Суть метода сводилась к последовательной их комбинации. На первом этапе в психоаналитическом сеансе выясняются глубинные механизмы тревоги у конкретного пациента, а на втором этапе проводиться гипнотическое воздействие для снятия патологических симптомов. Как указывается в одной из публикаций, посвященной деятельности Н.А. Вырубова, он «осуществил эксперименты по синтезу психоанализа и гипноза и использования при психоаналитической терапии идей, символов и традиций русского православия» [60]. Авторы данного исследования, изучив практически все психоаналитические публикации Н.А. Вырубова, к сожалению, не обнаружили, как конкретно проводился сеанс лечения, и какие символы использовались в его процессе. Можно лишь предположить, что, если Фрейд в процессе лечения пациентов использовал притчи и легенды древних греков, то, возможно, Вырубов использовал примеры из Евангелий и других канонических источников.

Кроме этого, можем сослаться на упоминавшуюся уже статью Н.А. Вырубова [8], в которой автор на конкретных примерах во внушениях приводит пациента к осознанию того, что тот нарушил правду, что он поступил вопреки тому, что считал нравственным. Автор использует символизацию чувства раскаяния и покаяния в том, что совершено было пациентом против жены. Автор приводит пример больного, у которого наблюдается тягостный душевный разлад, борьба между нравственным долгом и влечением. В результате расшифровки состояния наступает общее примирение, всепрощение, пациент совершенно очищается от греха, приближается к Христу.

Возвращаясь к анализу работ Вырубова, мы находим в его статьях ссылки на Фрейда, который сближал проявления невроза тревоги с теми явлениями, которые наблюдаются при нормальном coitus’e (учащение дыхания, сердцебиение, когнестия и т.п.). Сам же Вырубов приходит к выводу, что тревога «всецело обязана переживаниям при неудовлетворенном «libido sexual».

Н.А. Вырубов был так увлечен идеями фрейдизма, что даже название одной из работ практически заимствовал у своего учителя. У Фрейда есть работа: «Психопатология обыденной жизни». Вырубов пишет в 1913 году статью с названием «К психопатологии обыденной жизни (психоанализ из недавней борьбы за депутатские кресла)» [13]. Автор описывает следующую ситуацию: редактор газеты «Русские ведомости» в фамилии кандидата в депутаты от социал-демократической партии Никитина допустил ошибку, напечатав инициалы А.И. вместо А.М. Кандидат потребовал немедленного исправления ошибки. Редактор газеты Иорданский принес свои извинения кандидату и обещал исправить допущенную ошибку. На следующий день (а это уже был день выборов) в газете была опубликована поправка, но уже с новой ошибкой. Господин Никитин был назван Алексеем Матвеевичем вместо Алексея Максимовича. Н.А. Вырубов пишет, что «ошибки эти в самый разгар партийной борьбы накануне и в день выборов членов Государственный Думы, … в период острой полемики, столкновения и вражды между людьми могут быть объяснены только с помощью психоаналитического метода Freud’a». Следует только добавить, что редактор газеты примыкал к конституционно-демократической партии.

Назовем здесь еще две статьи Н.А. Вырубова: «К психоанализу ненависти» [11] и «К патологии ассоциаций» [14]. В последней статье с психоаналитических позиций анализируются отрицательно аффективно окрашенные патологические ассоциации. Автор приходит к выводу, что все законы нормальной ассоциативной деятельности (закон сходства и смежности, закон отчетливости, закон аффективной окраски, закон констелляции) вполне применимы к ее патологическим изменениям. В связи с этим, говоря о невротической душе, автор сравнивает ее с морем: «Она подобна морю, в котором, то там, то здесь поднимается волна, то высоко, то едва заметная над общей поверхностью; то медленно, то быстро вздымается она и опускается; иногда разыгрывается буря, но нет продолжительного и устойчивого покоя».

Журнал «Психотерапия», выходивший с 1910 по 1914 год, прекратил свое существование в связи с началом I мировой войны. Но задачу свою по пропаганде и развитию психоанализа в России он выполнил успешно.

Работа Н.А. Вырубова не осталась незамеченной основоположниками психоанализа. В мае 1911 года [32] о ней узнает З. Фрейд. С января 1912 года Вырубов становиться иностранным членом «Общества свободного психоаналитического исследования», созданного А. Адлером в Вене [61; 63]. В России он избирается действительным членом общества психиатров в Санкт-Петербурге и членом общества невропатологов и психиатров Москвы.

Спустя 90 лет после работ Вырубова в области психоанализа мы обнаружили в энциклопедическом руководстве О. Фенихеля «Психоаналитическая теория неврозов» (вышла на русском языке вторым изданием в 2005 году) [68] ссылку на единственного русского психоаналитика Вырубова, а именно, на работу из журнала «Психотерапия» — «О циклотимии и ее сочетаниях» [12]. Статья опубликована в 1912 году (у Фенихеля ошибочно называется 1914 год). Ее суть заключается в том, что при циклотимии подъемы и спады настроения могут замещаться соматическими аффективными эквивалентами. По существу — это то, что современные психиатры обозначают ларвированными (маскированными) депрессиями.

С начала I мировой войны тематика выступлений и публикаций Н.А. Вырубова меняется. В «Справочном листке» он опубликовывает статью: «План организации помощи душевнобольным воинам». В газетах в 1914—1915 годах частями, а в журнале «Психотерапия» полностью выходит его работа «Контузионный психоз и психоневроз» [15], в которой он показал себя опытным клиницистом. В 1913—1915 годах он одновременно с преподаванием в Московском Университете работает в Московском госпитале для душевнобольных воинов. Материал для названной выше статьи он набирал в стационаре госпиталя, в котором наблюдал самые разные психические нарушения у больных с контузией мозга. Вот краткое изложение этой важной статьи:

Психозы, развивающиеся вследствие сотрясения мозга, сводятся к следующим формам:

1.   Острая галлюцинаторная паранойя. Через несколько дней после коммоции начинается спутанность сознания и обманы чувств. Заболевание длится 2—3 недели, через 3—6 недель может наступить выздоровление.

2.   Корсаковский симптомокомплекс: расстройства запоминания, ослабление ориентировки, конфабуляции, слабость суждения. Длится 3—5 недель.

3.   Депрессия. Задержка эмоциональная и волевая. Могут присоединиться кататонические симптомы, негативизм, стереотипия движений. Эта форма может переходить в слабоумие.

4.   Сумеречное травматическое состояние Thiem’a развивается непосредственно после травмы — больной действует как бы во сне; при этом впоследствии у него не остается воспоминания об этих сложных и целесообразных действиях. Длится часы, дни и даже недели.

Автор описывает и другие неврологические и психические симптомы, возникающие после коммоции мозга: нистагмоидные движения глазных яблок в горизонтальной плоскости при их крайних отведениях; вращательные движения головой во время сна, припадки общих судорог как неврологического, так и истерического характера; параличи.

В общем виде заболевание начинается с помрачения сознания. Придя в себя, больные испытывают головную боль, приливы к голове, головокружение, иногда встречается глухота, иногда потеря речи. Психическая картина: душевная подавленность, тревога, страх, лабильность настроения всегда в сторону депрессии, легко возникают слезы. Ассоциативные процессы замедленны.

Справедливости ради мы должны отметить, что работа Н.А. Вырубова была далеко не единственной в описании травматических расстройств, но еще со времен Н.И. Пирогова, к сожалению, оставались врачи, которые не верили в наличие контузионных психозов, называя таких больных «не контуженными, а сконфуженными».

С 24 по 27 ноября 1916 года в Петрограде проходил «Всероссийский съезд врачей психиатров, а также представителей земств, городов и заинтересованных ведомств по организации призрения душевнобольных воинов и прочих лиц, причастных к военным событиям». В работе этого съезда принимали участие В.М. Бехтерев, П.П. Кащенко, В.П. Осипов, Н.Н. Реформатский. Вырубов выступил с докладом об устройстве и оборудовании новых помещений для душевнобольных воинов. Должность докладчика (Н.А. Вырубова) была обозначена как заведующего Психиатрическим Подотделом Медико-Санитарного Бюро Земского Союза.

Вырубов принимает участие в психиатрической комиссии Красного Креста. В 1917 году до отъезда в Казань он занимался организацией московской конференции психиатров и невропатологов, посвященной повышению эффективности врачебной помощи страдающему населению России [19].

В 1916 и начале 1917 года Н.А. Вырубов проявляет высокую творческую и организационную активность [16; 17; 18]. Особенно интересен его доклад на Объединенной Психиатрической Комиссии Всероссийского и Городского Союзов 11 января 1917 года. Н.А. Вырубов выводит формулу, объясняющую, какое число больных нуждается в помещении в больницу:

А — абсолютное число душевно-больных, которое даст призванное к участию в войне население.

31,4% — максимальный процент пользующихся больных группы призывного возраста (высчитано на примере Московской Губернии).

Б — искомое число больных, нуждающихся в больничном призрении.

Формула выглядит следующим образом: А х 31,4 = Б.

Как мы уже писали выше, в заседании медицинского факультета 16 апреля 1915 года было объявлено, что статский советник ординарный профессор В.П. Осипов со 2 апреля 1915 г. назначен на такую же должность в Императорскую Военно-медицинскую академию [48]. В связи с отъездом В.П. Осипова в Петербург, ректор Университета поручает преподавание психиатрии в 1915—1916 учебном году профессору Л.О. Даркшевичу.

15 ноября 1915 г. Советом университета был объявлен конкурс на соискание вакантной кафедры систематического и клинического учения о нервных и психических болезнях (по отделу психиатрии). Документы на конкурс прислали приват-доценты: Императорской Военно-медицинской Академии С.Д. Владычко, Л.И. Омороков, Харьковского Университета С.Н. Давиденков, Московского Университета Н.А. Вырубов, Казанского университета В.И. Левчаткин, Николаевского университета В.И. Руднев [41]. Позднее в письме от 11 августа 1916 года Л.И. Омороков от участия в конкурсе отказался. Присланные научные работы соискателей были распределены для рецензий между профессорами медицинского факультета. Работы С.Н. Давиденкова и Н.А. Вырубова рецензировал профессор Л.О. Даркшевич. В своей рецензии о работах Н.А. Вырубова он сообщил, что им получена 31 печатная научная работа, которые посвящены разным разделам — 2 работы по нормальной анатомии нервной системы, 2 работы по физиологии мозга, 2 работы по гистологии, 4 работы по патологической анатомии мозга, 12 работ посвящены описанию отдельных психиатрических лечебных заведений, частью русских, частью заграничных, 2 статьи о современных санаториях для больных с душевными расстройствами, 2 статьи о недостатках русского законодательства о душевнобольных и 5 работ, посвященных новому психоаналитическому методу и терапевтическому его применению.

14 октября 1916 г. [37] на заседании медфака Л.О. Даркшевич окончательно сформулировал свою позицию относительно предстоящего голосования. Он «указал, что на таком же конкурсе по психиатрии 1906 г. уже было известно, каким требованиям должен удовлетворять достойный кандидат. Он должен доказать подготовку в анатомии, гистологии, физиологии, патологической анатомии и предоставить соответствующие работы по клинике. Предъявленным требованиям вполне удовлетворяют из кандидатов двое — Вырубов и Давиденков. Однако теперь приходится сказать еще кое-что новое ввиду условий, в которых находится кафедра психиатрии в Казанском Университете. Устав 1884 года соединил нервные болезни и психиатрию в одну кафедру. Теперь же, за 30 с лишком лет, эти дисциплины так развились, выросли и разошлись, что мы видим лучших представителей указанных наук или чистыми психиатрами, или чистыми невропатологами. Таковы Крепелин, Бабинский, Мари, Дежерин». И в настоящем случае Л.О. Даркшевич отдает предпочтение чистому психиатру Вырубову, тогда как Давиденкова он относит к невропатологам. «В настоящее время у нас имеется самостоятельная психиатрическая клиника, и нам требуется специалист по психиатрии, отдающий все время этому предмету». О Вырубове дан лестный отзыв и профессором Д.В. Полумордвиновым. Такой же отзыв был получен и со стороны представителя гистологии. Рецензенты отметили, что патолого-анатомическому исследованию посвящена его обстоятельная диссертация. Что касается работ по психиатрии, то помимо работ по описанию отдельных форм, ему принадлежит несколько хороших работ по психоанализу. Вырубов заявил себя знатоком организации и ведения дел в психиатрических лечебных заведениях. Таким образом, доктор Вырубов будет вполне на месте при ведении клинического преподавания. В трех специальных газетах доктор Вырубов числится ответственным редактором. Такая пристрастность к периодической литературной работе очень желательна в кандидате на кафедру в Казань. Здесь издается один из лучших журналов — «Неврологический вестник» и Вырубов сумеет поддержать это издание на должной высоте. Л.О. Даркшевич в заключение сообщил, что он считает доктора Вырубова наиболее достойным кандидатом на должность профессора общей кафедры невропатологии и психиатрии по разделу психиатрии.

29 октября 1916 г. [38] произведено баллотирование претендентов на кафедру психиатрии. Результаты голосования оказались следующими:

Вырубов — за 16, против 6
Владычко — за 7, против 15
Давиденков — за 9, против 13
Левчаткин — за 1, против 21
Руднев — за 1, против 21.

Медицинский факультет постановил: считать избранным Вырубова. Результаты представить в Совет Университета.

Попечитель Казанского Учебного округа сообщает Совету Императорского Казанского Университета, что Министерством Народного Просвещения сделано распоряжение о внесении в проект ВЫСОЧАЙШЕГО приказа по гражданскому ведомству о назначении приват-доцента Московского Университета доктора медицины Н.А. Вырубова экстраординарным профессором по кафедре систематического и клинического учения о нервных и душевных болезнях. Избрание считать с 1 января 1917 года [42].

Ректор Казанского Университета, получив письмо от Попечителя Казанского Учебного Округа, просит ректора Московского Университета срочно отправить приват-доцента Н.А. Вырубова и документы на него в Казань: «Назначенному профессором Казанского Университета ныне же приступить к чтению лекций, не выжидая высочайшего приказа о назначении его. Благоволите предложить ему немедля прибыть в Казань» [42].

Н.А. Вырубов, Воронеж, 1917.

23 февраля на имя ректора Казанского Университета поступает от Н.А. Вырубова телеграмма: «Отсутствия перерыва движения немедленно приехать невозможно» [43]. Но за день до этого, 22 февраля 1917 года ректор Казанского Университета уже получил письмо от Н.А. Вырубова [44]: «Сегодня мне в университете предъявили Вашу телеграмму и предложение немедленно приехать в Казань. Как только восстановится пассажирское движение по железным дорогам и будет возможность получить билет на проезд, я приеду. По наведенным справкам это может удаться в первых числах марта».

Прошел март, затем апрель, однако Н.А. Вырубов в Казани не появился. Возможно, это действительно было связано с проблемами на железной дороге, возможно с тем, что официальный приказ о назначении Н.А. Вырубова долго не подписывался. Лишь в заседании Совета Университета 3 мая 1917 г. [45] был заслушан приказ по Министерству Народного Просвещения от 20 апреля 1917 г. о том, что доктор медицины Вырубов назначен экстраординарным профессором по кафедре систематического и клинического учения о нервных и душевных болезнях с 1 января 1917 года.

30 мая 1917 г. Вырубов находится еще в Москве. Он пишет в Казань и просит канцелярию Правления Казанского Университета выдать ему удостоверение о том, что он едет с семьей в Казань. 9 июня 1917 г. такой документ выслали в Москву.

Будучи в Москве, Н.А. Вырубов познакомился с обстановкой, которая сложилась в Казанском Университете в связи с преподаванием психиатрии. 9 апреля он пишет в медицинский факультет представление, которое было зачитано в заседании медфака 21 апреля 1917 г. [46]. Вырубов предлагает возбудить ходатайство перед Министерством Народного Просвещения по содействию к освобождению психиатрического клинического здания от военного госпиталя, с тем, чтобы с осеннего семестра можно было начать в ней преподавание психиатрии. Доктор Н.А. Донсков докладывает в заседании медфака, что профессор Вырубов полагает своевременным войти с ходатайством в Министерство Народного Просвещения об освобождении психиатрической клиники от военного госпиталя с тем, чтобы в клинике потом дать 75 мест для душевно-больных воинов, а 25 коек предоставить для больных гражданского ведомства. Для скорейшего решения дела в желательном для медфака смысле, профессор Вырубов полагал бы полезным лично обратиться в Министерство. Целесообразно также выяснить стоимость необходимых ремонтных работ в помещении психиатрической клиники.

Н.А. Донсков на заседании медфака информирует, что здание психиатрической клиники сильно пострадало, т.к. Военное ведомство поместило в нее около 450 человек, между тем как клиника строилась на 100 больных. Вентиляционные ходы испортились из-за громадного количества осадков, которые по вентиляционным трубам не могли быть удалены. Но наряду с такой порчей здания и имущества клиники, кое-что может и не зависеть от постоя военных: так пол просел — это дефект строительного характера и т.д. Донсков продолжает: если в психиатрической клинике будут помещены психически больные воины, то стирку можно будет производить в военном госпитале, как делается и теперь.

Медицинский факультет постановил: 1) возбудить ходатайство перед Министерством Народного Просвещения об эвакуации военного госпиталя из психиатрической клиники и предоставления ее для целей преподавания, а так же для помещения в ней 75 раненых воинов; 2) дать полномочия профессору Н.А. Вырубову принять меры для скорейшего удовлетворения направляемого ходатайства; 3) просить Правление Университета составить комиссию для осмотра помещения психиатрической клиники и определения потребного ремонта и суммы на таковой; в Комиссию просить войти инженера И.И. Брюно, профессора Л.О. Даркшевича и доктора Н.А. Донского при непременном участии представителя (инженера) Военного ведомства. Уже 9 мая комиссия медфака обследовала психиатрическую клинику и в заседании 10 мая 1917 года [39] ею представлен соответствующий акт.

Н.А. Вырубов объявился в Казани в июне 1917 г. вместе с женой дворянкой Натальей Николаевной в девичестве Нанашковой.

В обозрении преподавателей Казанского Университета на 1 июля 1917 года записано [47], что состав кафедры нервных и душевных болезней составляют Заслуженный ординарный профессор Л.О. Даркшевич, экстраординарный профессор Н.А. Вырубов, приват-доцент В.И. Левчаткин. Первое заседание медицинского факультета, в котором участвовал Н.А. Вырубов, состоялось 29 июля 1917 года [40]. Он дважды выступал по разным вопросам. По кадровому вопросу факультет его поддержал, и в психиатрическую клинику приглашается на работу врач М.А. Гордина.

Другое выступление касалось следующего. Оказалось, что на этот же день 29 июля был назначен губернский съезд врачей. Вырубов удивился, что организаторы этого мероприятия проигнорировали Университет и никого не пригласили из медфака для участия в нем. На такое поведение губернских властей другие члены медфака не отреагировали. Всех волновало начало нового учебного года. Большинство просьб Университета как-то восстановить нормальную учебу студентов, освободить занятые Военным ведомством под госпитали учебные помещения, властями отклонялось.

В Университете его встретили без особого восторга, так как прошедший весенний семестр, в котором он должен был преподавать, проходил без него, да и его встречи в Министерстве народного просвещения с попыткой добиться освобождения Университетских клиник, в том числе и психиатрической, от Военного ведомства ничем положительным не завершились. Клиники Университета частично или полностью так и остались занятыми госпиталями. Даже ряд помещений главного корпуса не удалось освободить от раненых. В связи с военным временем и отсутствием места вступительную лекцию, которой всегда сопровождался приезд нового профессора, Н.А. Вырубову прочитать не удалось.

Для того, чтобы напомнить читателю, в какой переломный период жизни России Н.А. Вырубов проработал один учебный год в Казани, надо изложить некоторые события того времени. В феврале 1917 года произошла революция, закончившаяся отречением императора от престола. Летом того же года большевиками была предпринята попытка захвата власти, которая лишь в октябре завершилась успехом. Было разогнано Учредительное собрание, на которое значительная часть интеллигенции возлагала большие надежды. Позднее, уже в Казани, Н.А. Вырубов узнает, что в июне 1918 года расстрелян Николай II. И хотя Н.А. Вырубов не был никогда монархистом, более того, его привлекали за социал-демократические идеи, он приехал в Казань растерянным. Друзей, близких и знакомых у него в новом городе не было. Его знания и работы в области земской психиатрии и по психоанализу в те времена не были востребованы. Даже его попытку открыть в Университете доцентуру по физиологической психологии (под этим подразумевалось преподавание психоанализа) медицинским факультетом было отклонено. Университет просто старался в этих сложных условиях хотя бы выжить, сохранив оставшиеся в его ведении помещения и преподавателей. Однако учебный 1917—1918 год начался своевременно. Можно лишь предположить в связи с отсутствием архивных документов, что Н.А. Вырубов читал студентам V курса лекции, как и его предшественник В.П. Осипов, в помещении глазной клиники. Душевные болезни читались по 5 часов в неделю оба полугодия (по 2 часа систематического курса и по 3 часа клинического курса).

Октябрьская революция и призывы её вождей к расправам над буржуазией вызывала страх в сердцах многих Университетских преподавателей, в том числе Н.А. Вырубова — одного из немногих оставшихся в живых членов старинного дворянского рода. Разорение и национализация родового поместья во Владимирской губернии еще более повлияли на состояние Н.А. Вырубова. Того блестящего организатора здравоохранения, ученого, пропагандиста новых направлений в психиатрической науке и практике в Казани уже не увидели. Складывается впечатление, что он старался как можно меньше привлекать к себе внимания, ограничиваясь чтением лекций, просьбой к медицинскому факультету о назначении новых ординаторов психиатрической клиники и выполнением некоторых заданий, получаемых от факультета. Больше половины заседаний медицинского факультета он пропустил из того времени, которое находился в Казани.

В связи с тем, что психиатрическая клиника была полностью занята 91-ым военным госпиталем, практические занятия продолжали проводиться на базе госпитальной клиники, созданной еще В.М. Бехтеревым в Казанской окружной лечебнице. Занятия проводились ординаторами И.Н. Жилиным, М.А. Гординой. Там же, в психиатрической больнице, весь весенний семестр читал студентам курс клинической психиатрии приват-доцент кафедры В.И. Левчаткин, который до 1916 года являлся главным врачом больницы.

Личные отношения между Н.А. Вырубовым и В.И. Левчаткиным были довольно напряженными, но Вырубов не был виноват в этом. Как мы видели ранее, приват-доцент В.И. Левчаткин претендовал на профессорское место, но медицинский факультет предпочел Н.А. Вырубова. К удивлению Левчаткина он увидел в Вырубове какую-то надломленность и поразительно низкую активность. Он не мог понять, почему факультет выбрал именно Вырубова, так как не вдавался в личную тревогу и страхи своего нового руководителя.

По данным заведующей музеем Республиканской клинической психиатрической больницы Т.А. Малыгиной каких-либо признаков пребывания в больнице профессора Н.А. Вырубова (консультации и разборы больных, участие во врачебных заседаниях, конференциях) не обнаружено. Нами в НА РТ просмотрены документы психиатрической больницы за 1917 и 1918 годы, где также не обнаружили какого-либо присутствия профессора Н.А. Вырубова.

Его участие в жизни Университета, как правило, ограничивалось нечастыми посещениями заседаний медицинского факультета. 27 марта 1918 года он участвовал в обсуждении предложения Казанского Губернского земства о взятии на себя факультетом заведования земской больницей и Лихачевским родильным приютом. Большинство членов заседания, в том числе и Н.А. Вырубов, высказались за согласие руководить этими заведениями только в области медицинской части, тогда как содержание и техническое обслуживание должно оставаться за земством [54].

Наиболее серьезными были выступления Н.А. Вырубова в заседании медфака 15 и 22 апреля 1918 года, на которых он, по поручению факультета, давал отзыв о научных трудах доктора медицины, преподавателя Казанских Высших женских курсов А.В. Фаворского, претендовавшего на руководство кафедрой нервных болезней. За несколько месяцев до этого, заслуженный ординарный профессор Л.О. Даркшевич приказом по Министерству Народного Просвещения был переведен на такую же должность в таком же звании в Московский Университет с 27 мая 1917 года [59]. Вырубов дал положительных отзыв о работах Фаворского, которого в июне 1918 года утвердили в должности профессора по курсу нервных болезней.

31 мая 1918 года на собрании Общины сестёр милосердия Красного Креста Н.А. Вырубов выступил с соображениями по выработке условий организации клинических отделений в лечебных учреждениях Казани [55].

Надежда на возврат к прошлой жизни забрезжила у Н.А. Вырубова летом 1918 года. 8 июня 1918 года в Самаре собрались 95 депутатов распущенного в Петрограде Учредительного собрания. Они создали комитет членов Всероссийского учредительного собрания (Комуч), заявившего своей основной целью восстановление деятельности этого органа и передачи ему всей полноты власти в России. Для решения этих задач предполагалось двинуться по Волге на Москву, которая с 13 марта 1918 года стала столицей России.

Комуч в течение месяца сформировал свою армию, численностью в 30 тысяч человек. К ним присоединились легионеры Чехословацкого корпуса (около 40 тысяч человек). 22 июля 1918 года Народной армией (так назвали свои войска руководители Комуча) был взят Симбирск, а 6 августа пала Казань.

Уже 16 августа 1918 года в заседании Ученого Совета Казанского Университета практически единогласно (при одном воздержавшемся) была принята резолюция в поддержку Комуча. Начался сбор средств на нужды Народной армии. Большие суммы жертвовали многие жители города, в том числе и сотрудники Университета. Кампания по сбору денег подогревалась выступлениями известных профессоров как в аудиториях, так и в печатных изданиях. Специально для этой цели 21 августа в Казани вышла однодневная газета «Народная армия», в которой с пламенными призывами к населению города выступили уважаемые профессора Университета. На волне патриотического подъема в армию записывались студенты и молодые сотрудники университета. По данным казанских историков некоторые преподаватели отправили в армию своих сыновей сражаться за свободу России [34; 35; 36].

Правлением Университета [57] 20 августа Н.А. Вырубов утверждается товарищем Председателя Клинического Совета с совещательным голосом. 26 августа от новой власти поступило следующее распоряжение: «Согласно постановлению медицинского факультета от 21 августа Окружное военно-санитарное Управление Народной Армии от 26 августа просит открыть клиники в возможно короткий срок, предоставив в них половину мест для военнослужащих» [58].

Университет с воодушевлением воспринял это решение и даже успел пригласить для подготовки ремонта психиатрической клиники архитектора. В развитие решения об открытии Университетских клиник Н.А. Вырубов выступил с предложением о том, чтобы попечение оставшихся раненых и больных должно взять на себя Военное ведомство [56].

Однако власть Комуча в Казани продержалась недолго. Под Казанью в Свияжске уже собирались под руководством Л.Д. Троцкого отряды Красной Армии. Перед ними ставилась задача — освободить Казань, восстановить в городе Советскую власть и не допустить движения войск Комуча на Москву. В ужасном переполохе, связанным с распускаемыми слухами о предстоящих расправах со всеми, кто поддерживал Комуч, в ночь с 9 на 10 сентября вместе с отрядами Народной армии и чехословацким корпусом в спешке бежало из Казани не менее 30 тысяч мирных жителей, в основном местной интеллигенции: ученые, учителя, врачи, священнослужители, студенты и другие, среди которых оказалось около половины членов Ученого Совета Университета. Из работавших в Университете 81 профессора и приват-доцента после 10 сентября осталось 42 человека [34]. Часть ученых, предвидя подобное развитие событий, воспользовалось приглашениями на работу в Сибирские университеты, некоторые запаслись командировочными удостоверениями. Другая часть из Казани перебралась в Уфу или в Самару и там получила направления на работу в Сибирь — в Иркутск, в Томск. Вероятно, в одной из этих групп находился и Н.А. Вырубов с семьей, т.к. никаких документов о пребывании его в Казани после 10 сентября мы не обнаружили. Видимо в этой же группе бежали и некоторые сотрудники психиатрической клиники (И.Н. Жилин, Д.С. Алексеев, К.А. Ефимов).

Казань была освобождена отрядами Красной Армии почти без боя. Руководить Казанским ЧК приехал известный чекист М.И. Лацис. Уже на следующий день после освобождения Казани М.И. Лацис вызвал на допрос членов Совета Университета приветствовавших Комуч и финансировавших мобилизацию казанцев в Народную Армию. Допрос кончился достаточно неожиданно. Лациц отпустил всех профессоров, арестовав только ректора Д.А. Гольдгаммера. Остальных он обязал сдать деньги на нужды Красной Армии в сумме в 10 раз большей той, которую каждый из них пожертвовал на Народную Армию [Там же]. Профессора таким образом отделались, что называется, легким испугом. Да и бывший ректор через месяц был отпущен из тюрьмы [Там же]. Крупным репрессиям не подверглись и другие жители Казани. «Казань пуста, — телеграфировал в Москву М.И. Лацис, — ни одного попа, ни одного монаха, ни буржуя. Некого и расстрелять. Вынесено всего 6 смертных приговоров» [33]. Новым ректором университета был назначен Е.А. Болотов. Видя огромные трудности с преподаванием, в октябре 1918 года Совет Университета обратился в Казанский Комиссариат Просвещения с просьбой «гарантировать» свободу возвращения преподавателей, покинувших Университет в сентябре, «без всяких для них неблагоприятных последствий» [50].

3 декабря 1918 года ректор Университета профессор Е.А. Болотов представляет в Секретный отдел Казанской губернской чрезвычайной комиссии список лиц, выбывших из Казанского Университета в 1918 году. Список состоял из 102 фамилий сотрудников, среди которых было немало профессоров [51]. В отчете Казанского Университета за 1917—1918 учебный год сообщается, что «по обстоятельствам гражданской войны многие из профессоров и преподавателей Университета в сентябре 1918 года выбыли из Казани…, потому, согласно постановлению Ученого Совета от 14 декабря 1918 года считаются отчисленными с 1 января 1919 года [52].

Вот так выглядел состав преподавателей Университета в революционные годы:

На 20 августа 1917 года работало 79 профессоров, в том числе 19 внештатных.

На 20 августа 1918 года было:
профессоров — 84 + 1 профессор православия
доцентов — 23
приват-доцентов — 51
ассистентов — 84

На 20 августа 1919 года:
профессоров — 89
ассистентов — 54
преподавателей — 21

Как видно из приведенных данных, несмотря на уход многих преподавателей из Университета, к 20 августа 1919 года количество профессоров не только было восстановлено, но и увеличено. Объясняется это тем, что декретом Совета Народных Комиссаров от 9 октября 1918 года ученые степени докторов, магистров, адъюнктов были отменены. Этим же декретом было отменено разделение преподавателей на заслуженных, ординарных, экстраординарных, адъюнкт-профессоров и доцентов с лишением всех прав и преимуществ, связанных с этими званиями. В то же время ряд доцентов и приват-доцентов были переведены в разряд профессоров [53].

Дальнейшая судьба бежавших из Казани ученых сложилась по-разному. Согласно разрешению Советской власти часть из них вернулась в Казань. Среди них А.Г. Агабабов, А.Н. Казем-Бек, А.Б. Терегулов, В.К. Меньшиков и другие. Следует добавить, что у вернувшихся в Казань ученых в документах перерывов на работу в Сибири не отмечено, будто бы они никуда не уезжали и все это время работали в Казани. Многие по дороге остались работать в Уфе, Самаре, но большинство уехало в Сибирь — в Иркутск, Томск, где начали работать в местных Университетах.

Н.А. Вырубов по данным некоторых источников умер в конце 1918 года [61; 70], однако эти сведения оказались ошибочными. В ноябре 1918 года, он объявился в Томске, в котором несколько месяцев назад (в 1918 году) по конкурсу был избран на кафедру психиатрии Л.И. Омороков. В течение двух месяцев Вырубов предположительно выполнял обязанности доцента у Оморокова. С 1 января 1919 года — он профессор историко-филологического факультета Томского Университета, на котором читал курс психологии и вел практические занятия. Одновременно он преподавал психологию в педагогическом отделении Сибирских высших женских курсов и на курсах новых языков при историко-филологическом факультете Университета. Подтверждают работу в Томске Н.А. Вырубова такие исследователи как П.А. Зайченко [27] и О.М. Долидович [26]. Первый пишет что «в 1919 году к Томскому университету были прикомандированы насильственно вывезенные колчаковцами при отступлении некоторые факультеты Казанского и Пермского Университетов». Среди прикомандированных к Томскому Университету автор называет и Н.А. Вырубова («на кафедру психиатрии»). О.М. Долидович пишет, что «в сентябре 1918 года при отступлении Белой армии от Казани в Томск была эвакуирована часть преподавателей, студентов и учебно-вспомогательного персонала Казанского Университета. Постановлением Временного Сибирского правительства профессора, доценты, ассистенты и профессорские стипендиаты этого Университета были прикомандированы к Томскому Университету и принимали активное участие в учебном процессе и научных исследованиях. Среди них автор называет и Н.А. Вырубова. П.А. Зайченко [27] добавляет, что в 1920 году согласно приказу Наркомпроса были «реэвакуированы» факультеты Казанского и Пермского Университетов из Томского Университета. Каких либо данных о перемещениях Н.А. Вырубова авторы не имеют.

Удивительно, но фамилия Вырубова всплывает и в статье В.Л. Соскина [65]. Он объясняет приезд в Сибирь ученых из Казани и Перми следующим образом: «Одна часть прибыла весной 1918 года для участия в геологических экспедициях и застряла здесь, будучи отрезанной от Советской России линией фронта. Другую часть составили бежавшие от голода либо из зон боевых действий. Самую многочисленную группу составили эвакуированные белыми в свой тыл преподаватели двух крупнейших научных учреждений — Казанского и Пермского Университетов. Некоторые прибыли сюда добровольно, другие же были направлены в приказном порядке… В Иркутск приехали медики Меньшиков, Чирковский, Бушмакин, Казем-Бек, Агабабов, Орловский, Вырубов». Другими источниками о возможной работе Н.А. Вырубова в Иркутске авторы не располагают.

Нам трудно судить о факте работы Вырубова в Иркутском Университете ввиду отсутствия в нашем распоряжении документов.

Дата смерти профессора Н.А. Вырубова и ее место остались для нас неизвестными. Кроме 1918 года — даты смерти по авторам, о которых мы писали выше, есть и другие даты: 1919 г. [28] и 1920 год [20]. Мы не исключаем, что Н.А. Вырубову удалось уехать в Харбин или Шанхай и затем через США перебраться в Европу. Фактом является лишь то, что следы его затерялись на просторах Сибири.

_______________________

* Авторы благодарят проф. О.Ю. Ширяева за предоставленные документы о пребывании Н.А. Вырубова в Воронеже. ↑

Литература

1.   Бобринский С. 1-й съезд русского Союза психиатров и нейрологов, созванного в память С.С. Корсакова в Москве 4–11 сентября: отчет // Газета «Русский врач». – 1911, № 44. – С. 1705.

2.   Власов В. Первый русский железнодорожный врач [Электронный ресурс]. – URL: http://opravda.ru/news.php?extend.2729

3.   VIII съезд врачей и председателей земских управ в Воронежской губернии. – Воронеж, 1903. – 35 с.

4.   Вырубов Н.А. Отчет о поездке на Кавказ летом 1890 г. (К антропометрии Кабардинцев и Горских татар): дневник антропологического отдела. – М., 1890. – Вып. IX.

5.   Вырубов Н.А. О перерождениях нервных клеток и волокон в спинном мозгу при нарастающем параличном слабоумии: дис. … докт. мед. наук. – С-Петербург, 1899.

6.   Вырубов Н.А. Очередной вопрос земской психиатрии – приближение психиатрической помощи к населению // Обозрение психиатрии и неврологии. – 1904. – № 3.

7.   Вырубов Н.А. Разбор одного запутанного судебно-психиатрического случая: страница из области политической провокации // Лекарский помощник. – Отд. Оттиск из журнала. – М., 1909. – 18 с.

8.   Вырубов Н.А. Психоаналитический метод Фрейда и его лечебное значение // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. – 1909. – Т. 9, кн. 1–2. – С. 1–28.

9.   Вырубов Н.А. Психологические основы теории Фрейда о происхождении неврозов // Современная психиатрия. – 1909. – № 2.

10.   Вырубов Н.А. О границах применения посемейного призрения душевно-больных  //  Обозрение  психиатрии  и  неврологии. – СПб. – 1910. – № 8–9. – С. 761–770.

11.   Вырубов Н.А. К психопатологии ненависти // Психотерапия. – 1911. – № 5–6.

12.   Вырубов Н.А. О циклотимии и ее сочетаниях // Психотерапия. – 1912. – № 2.

13.   Вырубов Н.А. К психопатологии обыденной жизни (психоанализ из недавней борьбы за депутатские кресла) // Психотерапия. – 1913. – № 1.

14.   Вырубов Н.А. К патологии ассоциаций // Психотерапия. – 1914. – № 4.

15.   Вырубов Н.А. Контузионный психоз и психоневроз // Психотерапия. – 1914. – № 5–6.

16.   Вырубов Н.А. Об организации призрения душевно-больных воинов // Современная психиатрия. – 1916. – № 1.

17.   Вырубов Н.А. К вопросу о частоте пульса и дыхания при контузионном психоневрозе // Психиатрическая газета. – 1916. – № 17.

18.   Вырубов Н.А. К вопросу об определении числа душевно-больных воинов, нуждающихся в призрении. – Отд. Оттиск. – М., 1917. – 10 с.

19.   Вырубов Николай Алексеевич [Электронный ресурс]. – URL: http://philosophy.wideworld.ru/dictionary/3/56

20.   Вырубов Николай Алексеевич // Справочник «Медики России». – 2009.

21.   Газета «Раннее утро», 1911, 7 сентября.

22.   Газета «Речь», 1911, 10 сентября.

23.   Галачьян А.В. П. Сербский и его историческое выступление на Первом съезде Русского союза психиатров и невропатологов в память С.С. Корсакова // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. – М., 1977. – Т. 71, вып. 2. – С. 290–296.

24.   Гейденберг Б. Съезд отечественных психиатров в Киеве: отчет // Русский врач. – 1906. – № 13. – С. 403–406.

25.   Годичное заседание Воронежского медицинского общества. – Воронеж, 1902. – 11 с.

26.   Долидович О.М. Сибирские женские курсы в Томске.

27.   Зайченко П.А. Томский государственный университет им. В.В. Куйбышева. – Томск, 1960. – 478 с.

28.   Казанский государственный медицинский университет 1804–2004 гг: биографический словарь. – Казань, 2004.

29.   Каннабих Ю.В. История психиатрии. – Москва-Минск, 2002. – С. 430.

30.   Куровицкий И. IX Пироговский съезд. Стенограмма. Секция нервных и душевных болезней. Заседание 5 января 1904 года // Практический врач. – 1904. – № 24. – С. 640.

31.   Куровицкий И. IX Пироговский съезд. Стенограмма. Секция нервных и душевных болезней. Заседание 7 января 1904 года //  Практический врач. – 1904. – № 24, С. 719.

32.   Лейбин В.М. Зигмунд Фрейд и психоанализ в России [Электронный ресурс]. – URL: http:// www.psychoanalyse.ru/predmet/now.html

33.   Литвин А.Л. Казань: время гражданской войны. – Казань: Татарское книжное издательство, 1991. – 174 с.

34.   Литвин А.Л. Ученые Казанского университета во время смены политических режимов // Материалы международного коллоквиума: Власть и наука, ученые и власть. – СПб., 2003. – С. 124–132.

35.   Малышева С.В. Комучевская Казань // Татарстан. – 2001. – № 9. – С. 54–57.

36.   Малышева С.В. «Великий исход» казанских университариев в сентябре 1918 г .// Эхо веков. – 2003. – № 1–2. – С. 87–92.

37.   НА РТ, ф. 977, оп. медфак, д. 2812, л. 115–116.

38.   НА РТ, ф. 977, оп. медфак, д. 2814, л. 33.

39.   НА РТ, ф. 977, оп. медфак, д. 2860, л. 14.

40.   НА РТ, ф. 977, оп. медфак, д. 2860, л. 67.

41.   НА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 13270, л. 1.

42.   НА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 13270, л. 8.

43.   НА РТ, ф.977, оп. Совет, д. 13270, л. 11.

44.   НА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 13270, л. 13.

45.   НА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 13270, л. 14.

46.   НА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 13270, л. 144.

47.   НА РТ, ф. 977, оп. Совет, д. 13388, л. 1.

48.   НА РТ, ф. 977, оп. 603, д. 2774, л. 23.

49.   НА РТ, ф. 977, оп. 619, д. 5, л. 312–317.

50.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 1, д. 4, л. 249.

51.    НА РТ, ф. Р1337, оп. 1, д. 26, л. 13–14.

52.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 1, д. 32, л. 19–20.

53.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 1, д. 32, л. 30.

54.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 5, д. 6, л. 25.

55.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 5, д. 6, л. 61.

56.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 5, д. 6, л. 88.

57.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 5, д. 6, л. 128–129.

58.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 5, д. 18, л. 1.

59.   НА РТ, ф. Р-1337, оп. 18, д. 19, л. 101.

60.   Новейший философский словарь. Вырубов Николай Алексеевич [Элект-ронный ресурс]. – URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_new_philosophy/289/Вырубов

61.   Овчаренко В.И. Первая волна российских психоаналитиков [Электронный ресурс]. – URL: http://www.moscom-psy.com/articles/145

62.   Основы децентрализации психиатрической помощи и данные для децентрализации ее в Уфимской губернии: материалы совещания. – Уфа, 1906. – 26 с.

63.   Профессора Томского университета: биографический словарь / ред. С.Ф. Фоминых. – Томск, 1998. – Вып. 2 (1917–1945).

64.   Редакционный раздел «Хроника» // Неврологический вестник. – Казань. – 1911, т. XVIII. – С. 524.

65.   Соскин В.Л. Ученые Сибири в годы революции и гражданской войны // Кадры науки Совесткой Сибири: проблемы истории. – Новосибирск: Наука, 1991. – С. 39–62.

66.   Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России. – М.: Изд-во «Мысль», 1977. – 336 с.

67.   Труды I съезда Русского союза психиатров и невропатологов. – М., 1914. – 1030 с.

68.   Фенихель О. Психоаналитическая теория неврозов. – М., 2005. – 685 с.

69.   Фролов Н. Династия Вырубовых [Электронный ресурс]. – URL: http://www.vladregion.info/articles/dinastya-vyrubovykh

70.   Юдин Т.И. Очерки истории отечественной психиатрии. – М., 1951. – 468 с.

71.   Якобсон С. Первый съезд Русского союза психиатров и невропатологов, созванный в память С.С. Корсакова // Новости медицины. – 1911, октябрь. – С. 43–55.

Ссылка для цитирования

Созинов А.С., Менделевич Д.М. Один год и вся жизнь (профессор Н.А. Вырубов в Казани) [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2013. – N 6 (23). – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.